Эдуард Семенов - Кодекс Защитника

— Неприятно!

Алексей улыбнулся:

— Ну извините, я не хотел вас обидеть.

— Я понимаю. Просто думаю, что может, я уже действительно слишком стар для таких путешествий. Может, уже давно пора в доме престарелых на печи лежать да в потолок плевать. Или вообще хватит небо коптить.

Алексей обнял Тучкова за плечи:

— Ну, что вы такое говорите, дядя Сережа! Вы нам всем очень нужны. Правда.

Он засмеялся.

— Только не обижайтесь. Мне такую поговорку еще учителя в Академии говорили.

За одного битого двух небитых дают. Слышали?

Тучков усмехнулся.

— Ну слышал. И что?

— А вот то, что вы битый, а я нет. И за вас одного можно двух таких как я давать. А то, что с тележкой справился в одиночку… Так ведь я и сам не знал, что так получится.

Алексей аккуратно взялся за ствол карабина, который торчал за спиной Тучкова.

— А вы меня оружием пользоваться научите?

Тучков удивленно посмотрел на своего собеседника.

— Тебе зачем?

— Вы же сами сказали. На всякий случай. Мало ли с кем придется встретиться в тайге. В старых фильмах часто показывают, как с его помощью людей убивают, но я уже не застал того времени. Ни разу ничего такого в руках не держал. Меня в академии только олимпийским видам спорта обучали, классическим: бегу, плаванию, панкратиону, метанию копья, стрельбе из лука, фехтованию. А стрельбу из огнестрельных видов оружия давно из нее исключили.

— Странное у вас было заведение. И как называлось?

— Академия Платона. Наподобие древнегреческой.

— Что, теперь и такие есть?

— Есть.

— Интересно тебя учили.

— По-всякому. Мне там не нравилось.

— Почему?

— Много времени уделялось старым и застывшим дисциплинам: управлению государством, войсками, но сейчас ведь это не актуально. Нет ни государств, ни армий. Мир изменился, а вот образование — нет. Иногда мне кажется, что я в современном мире не ориентируюсь совсем. Я всегда хотел учиться как все.

Тучков покачал головой и усмехнулся:

— А как все сейчас учатся?

— Дистанционно, постоянно, свободно и самостоятельно выбирая курсы лекций, к которым лежит душа. Изучают тот спектр знаний, который необходим людям сейчас. Вот Мария как раз пользуется популярностью у студентов. Она обучает действительно важным вещам. Я слышал, о чем она говорит. Признаюсь, с открытым ртом. Это очень интересно. Многих вещей я совершенно не знал. Меня не учили этому, меня готовили. Вот только к чему? Непонятно.

Тучков отвернулся и вздохнул:

— И сколько было учеников в твоей академии?

— Не знаю. У нас были индивидуальные занятия.

— Давно ты ее закончил?

— Несколько месяцев назад.

— И где она находилась, твоя академия?

— На одном из островов в Средиземном море. Очень красивое место. Чистая вода, солнце, песок. Люди приезжают отдыхать со всего света.

— Сколько же лет учат в такой академии?

— Я учился двадцать. Кто-то — больше, кто-то — меньше.

— Понятно, — Тучков снова повернулся к Алексею. — Если честно, то это хорошо, что оружие сегодня не применяется вовсе. Но там, куда мы идем, может случиться всякое. Это ты верно заметил.

Он поднялся и положил карабин себе на колени.

— Поэтому давай я действительно покажу тебе, как им пользуются. Проведу с тобой кроткий курс молодого бойца. Смотри, это карабин охотничий, калибра 7,62, восьмизарядный. Дальность выстрела — до одного километра. Применяется для охоты на медведя, волка, оленя. Если использовать картечь или дробь, то можно охотиться на дичь. Он посмотрел на Алексея.

— Дичь — это дикая птица: утка, гусь, вальдшнеп. Но они сейчас не летают. Осень. А вот куропатку подстрелить свежую к ужину — можно будет.

Вот за отработкой упражнения «стрельба из положения стоя» и застали их выбежавшие со станции женщины.

Увидев их, Тучков тут же принял важный вид и, опустив ствол карабина вниз, нравоучительно проговорил:

— А теперь запомни самое важно правило: никогда не направляй ствол на человека. А если направил — стреляй!

Он посмотрел в глаза Алексею:

— Понятно?

— Да.

— Ну, раз понятно, то последний на сегодня урок. Чистка оружия. Возьми в моем рюкзаке оружейное масло, разбери карабин, как я тебе показывал, и смажь все детали. Времени у тебя — полчаса.

Светлана и Мария подошли к мужчинам. Тучков посмотрел на Светлану и сказал:

— Ну, мать, карета подана. Через час можем отправляться.

Он увидел удивленные глаза Светланы.

— Как ты меня назвал?

— Мать, — Тучков смутился. — А что не так? Мы же им как раз в родители годимся.

Светлана опустила глаза.

— Меня никто так никогда не называл, — и с издевкой закончила фразу, — отец!

Они посмотрели друг другу в глаза и больше ничего не сказали. Просто молча развернулись и пошли на станцию за вещами.

Мария и Алексей не слышали их препирательств. Он увидел на ее руке перстень и то, как у нее развернулись плечи, стали ярче блестеть глаза, как гордо выпрямилась шея. Она видела, с какой гордостью он сжимал карабин, и замечала, как изменилась его осанка, а в глазах появился странный блеск. Они смотрели и не узнавали друг друга.

— Зачем ты его надела? — спросил Алексей.

Мария открыла рот, чтобы объяснить, но вдруг вспомнила слова Светлана и промолчала. Вместо ответа она пожала плечами и сама задала вопрос:

— А оружие тебе зачем?

Ответ на свой вопрос она получила.

— На ужин у нас будет свежее мясо.

Мария покачала головой.

— Ну-ну.

И развернувшись, пошла на станцию. Через два шага она повернулась и крикнула Алексею:

— Чего замер, как пень! Иди чисть оружие. Не слышал, через час мы должны будем выехать!

Алексей опомнился и, споткнувшись несколько раз о шпалы, побежал выполнять ее распоряжение. Мария посмотрела на перстень и улыбнулась. Слова Светланы начали сбываться. Но ей от этого не стало веселее. На грудь легла какая-то тяжесть. Как будто она предала кого-то.

Четыре огромных рюкзака легли в ногах. Светлана села рядом с Тучковым, спиной вперед, Мария — напротив них рядом с Алексеем так, чтобы ветер дул в лицо. Первыми за рычаги управления сели мужчины.

— Ну, с богом, — сказал Тучков, передал карабин Светлане и качнул вниз плечо механизма ручного привода дрезины. Тележка со скрипом и перестуком покатилось по железной дороге, с каждым взмахом крыла, набирая ход. Как оказалось, дорога сразу как только они отъехали от станции, пошла под небольшой уклон и работать рычагом, пришлось совсем немного. Скорее так, для проформы, мужчины держались за ручки механизма и оглядывались по сторонам, примечая изменения ландшафта.

Практически сразу скрылась за косогором крыша станции № 33. Как будто ее и не было никогда. Ветки вековых елей сомкнулись за спиной дрезины, как засов на заборе, и теперь только две тонкие рельсины указывали направление, по которому следовало возвращаться. Перед дрезиной картина было совершенной иной. Железная дорога раздвигала невидимыми руками тайгу и разматывала свои нити далеко вперед, где почти возле самого горизонта они сходились в одну небольшую точку в конце длинного многосложного предложения.