Геннадий Якушин - Волк

— Но не принимай меня за идиотку. Разделаешься с Кабаном, кольцо мое! Я сейчас рискую не меньше тебя! — резко заявляет Тося.

Я дожидаюсь воскресенья, поднимаюсь на чердак, достаю заранее купленные в комиссионке шмотки и сапоги и переодеваюсь. Свою одежду аккуратно складываю в маленький вещмешок и надеваю его на спину, подгоняя все так, чтобы он мне не мешал. Из тайника вынимаю ствол Кабана и вставляю его в кожаную петлю так, чтобы пистолет оказался под мышкой. Пробую, насколько легко он входит и выходит из нее. За голенище сую собственноручно сделанную на заводе финку.

Благодаря начерченной Тосей схеме я довольно быстро выбираюсь на извилистую, поросшую травой дорожку, которая и приводит меня к нужному дому. Он стоит несколько на отшибе от остальных и окружен высоким дощатым забором с тесовыми запертыми воротами. Я подхожу к ним и смотрю в щелку между створками. Мне кажется, что в доме никого нет. Вид у него какой-то заброшенный. Может, официантка ошиблась? Я решаю, что лучше пойти и посмотреть, чем сомневаться. Подтягиваюсь, забираюсь на забор и прыгаю в траву на другую сторону. Направляюсь к дому и несколько раз стучу в дверь, а потом оставляю эту затею и обхожу дом сбоку. Позади дома какой-то парень копает яму. По описанию официантки похож на Равиля. Я останавливаюсь рядом с ним. Он поднимает голову:

— Чего тебе здесь нужно?

— Я ищу Кабана, — отвечаю я. — Слыхал о таком?

— Нет. Никогда не слыхал. Вали отсюда!

— Уйду, — обещаю я, — причем очень скоро. Но прежде мне нужно получить от тебя ответы на два-три вопроса. Усек? После чего меня ветром сдует.

Парень окидывает меня холодным оценивающим взглядом, а потом начинает краем подошвы соскабливать с лопаты налипшую глину.

— Ладно! Иди за мной.

Мы доходим до крыльца и поднимаемся по скрипучим ступенькам на террасу.

— Живет у меня один, но уже вторую неделю не появляется. — Он отворяет дверь и делает мне знак проходить первым. Я делаю шаг и тут же падаю. Лопата парня вхолостую врезается в наличник дверной коробки. Поднять ее он не успевает. Ствол пистолета уже смотрит на него. Я поднимаюсь с пола и тихо говорю:

— Заходи в комнату, садись и рассказывай, где Кабан, что делает и какое отношение к нему имеешь ты, Равиль?

— Откуда меня знаешь? — удивляется он.

— Ты малявка, — уедаю я его, — про тебя знать-не знать — один хрен! Спросил бы лучше, где я Кабана узнал.

— Где? — спрашивает Равиль.

— Где из таких, как ты, петухов делают, — опять уедаю я его и, кажется, добиваюсь своего.

Парень начинает психовать и терять над собой контроль. Глаза его наливаются кровью, а губы подергиваются. Речь становится корявой и появляется акцент:

— Кабан скоро здесь с Королем будет. И мы тебя долго начнем убивать. А как умрешь, я тебя засыпать в яма землей стану. В яма, которую ты видел, другой засыпать нужно, но ничего, с ним будешь!

— Дурак ты, Равиль. Грозишь человеку, который держит пушку у твоего виска. Но увы, дурак — это навсегда! А теперь встать! — ору я, как псих. Джигит мгновенно вскакивает. — Лицом к стене! Руки вверх! — Я выдергиваю из его брюк ремень, делаю петлю и кричу: — Руки за спину! — Мгновение, и руки парня оказываются связанными. Уроки, которые порой проводил со мной отец, не прошли даром.

Через пару минут, привязанный к стулу, Равиль просит о пощаде. Он плачет и сквозь слезы лопочет:

— Если ты меня развяжешь, то клянусь мамой, я помогу тебе. Скажи, чего хочешь?

— Ты как в Москву-то попал, Равиль?

— Привезли меня родственники на рынке торговать и куда-то делись. Говорят, вы, русские, их убили. Кабан меня подобрал, в этом доме поселил. Я ему кушать готовлю. Я умею хорошо кушать готовить.

— Во сколько Кабан должен появиться?

— Как с Тоськой поговорит, сразу и придет вместе с Королем, — несколько успокоившись и потому более внятно начинает говорить Равиль, — если она ему скажет, что Волк здесь. Он какого-то Волка выследил через нее. Тоська его давно знает. Кабан велел ей рассказать Волку, что мы ее изнасиловали, и показать дом, где это произошло. Теперь он сюда точно заявится. А мы его встретим.

— Вы действительно с ней позабавились? — с издевкой спрашиваю я.

— Да! Она же бояться должна, — отвечает Равиль.

— Вот твою сестру или невесту я бы на пару с Кабаном поимел, а? — выплескиваю я закипающую во мне злость. Джигит чувствует мое состояние и истерично кричит:

— Не трогал я ее! Клянусь мамой, не трогал! В карты играл, а больше ничего.

— Ну ладно. Попробую не убивать тебя, — как бы рассуждая сам с собой, говорю я. И сажаю Равиля за стол прямо напротив закрытой входной двери. Развязываю ему руки и приказываю положить их поверх стола, а ноги оставляю привязанными к стулу. И говорю: — Сиди спокойно и не дергайся.

А сам становлюсь у стены, рядом с дверью, приготовив пистолет. Ждать приходится недолго. Не более чем через полчаса слышу шаги. У меня появляется звериное чувство охоты. Дверь еще только хочет открыться, а Равиль уже в ужасе вскакивает вместе со стулом, но крикнуть не успевает. Мой бесшумный бросок, и удар финкой его успокаивает. Я прячусь за телом Равиля.

Дверь распахивается, и Король с Кабаном друг за другом входят в комнату. Кабан, видя Равиля со склоненной на стол головой, кричит:

— Джигит хренов! Нашел время нажираться. Подъем!

И тут я делаю два выстрела подряд из-за спины Равиля. С двух метров сложно промахнуться. Они падают оба. Король отдает концы сразу. А Кабан смотрит на меня налитыми кровью глазами. Страха в них нет. Одна ненависть. Я наклоняюсь над ним:

— Рано ты мне, Кабан, начал рыть яму. А Королю-то зачем понадобилось лезть в чужой огород? Не понимаю.

В ответ он хрипит:

— Я просчитался, Волк. Я недооценил тебя. — И замолкает.

Я укладываю трупы Кабана и Короля так, чтобы они изображали какую-то борьбу между собой. Пушка оказывается только у Короля. Я вынимаю ее у него из-за пояса и бросаю рядом с ним. Вытираю свой ствол, чтобы не осталось моих отпечатков, и кладу его в ладонь Кабану. Потом развязываю ноги Равиля, возвращаю на место его ремень, прячу в свой мешок использованную веревку, а на столе оставляю финку, протерев ручку. Тщательно осмотревшись, я возвращаюсь на улицу так же через забор.

Не спеша, как бы прогуливаясь, но примечая все вокруг, я выхожу на Октябрьскую улицу, огибаю Театр Советской Армии и иду на Селезневку. Там я захожу в баню и с удовольствием парюсь и моюсь. Все приобретенные в комиссионке шмотки оставляю в шкафчике и надеваю свое нижнее белье, чистую белую рубашку, новые носки, бостоновый костюм и выходные корочки. Повязываю галстук и тщательно причесываюсь. На мне нет моей кепочки. Я больше не блатной.

Добравшись благополучно до дома, звоню в кафе и прошу Тосю подъехать к гастроному рядом с моим домом. И как можно быстрей. Через час я с ней встречаюсь и отдаю футляр с кольцом. Теперь официантка будет нема как рыба.