Стеллa Странник - Живые тени ваянг

Она дала Кате свою визитку, на которой было написано всего одно слово — «Paula», рядом — красное сердечко, номер телефона и e-mail:

— Звони, если что, а будешь в Амстердаме — заезжай.

Больше года они вели переписку. Это были светлые письма двух девушек, размышляющих о смысле жизни, о любви, о женской дружбе и мужском предательстве. Тогда еще Катя не была знакома со Стасом, за ней ухаживал папин коллега, преподаватель истории Антон Журавлев. Конечно, он был гораздо моложе папы, но какой-то нескладный — высокий и немного сутулый. Катя тогда описывала Пауле все подробности их зарождающегося романа, а та давала ей кое-какие советы. «Эх, Катька, Катька, — говорила она, — послушай меня, опытную „светскую львицу“. Я уже полтора года, как замужем, и счастье брызжет через край, столько его во мне… Послушай меня, а сделай по-своему…»

После того августовского злополучного вечера с Миленой она больше не виделась. Правда, однажды та ей позвонила:

— Ты не в обиде на меня? Артур сказал, что перепил тогда немного и дал волю рукам. Правда, дальше сосков не дошел…

Милена захохотала, видимо, так смачно Артур ей рассказал эти подробности:

— Ладно еще, что не в трусы…

Она продолжала смеяться, и всегда мягкий, голос начал приобретать металлические нотки.

— Милена, что с тобой? Тебя волнуют мои отношения с Артуром?

— Представь себе, начали волновать с недавнего времени… С того дня, когда мы решили пожениться.

— Подожди, ведь ты хотела тогда меня просватать… И у тебя был другой кавалер…

— Хотела! И даже — познакомила. Но ты ведь хвостом завиляла…

— Да не нравится он мне! — Катя отчеканила эту фразу, не оставляя места для дальнейшего обсуждения вопроса.

— А по поводу другого кавалера, — Милена пренебрежительно хмыкнула, — пусть идет своей дорогой. Я подумала хорошенько и решила, что гораздо престижнее стать женой молодого дипломата, чем несостоявшегося ученого.

— Что? — Катя не верила сказанному. — Артур — дипломат?

— Представь себе, да. И папочка его — тоже, вернее, в первую очередь, он — посол России в Италии.

Катя молчала, переваривая информацию.

— Что? Не ожидала?

Милена опять рассмеялась, словно сегодня — день смеха:

— Свадьба у нас в Милане, так что не думаю, что ты прилетишь. А если честно — и не приглашаю, вдруг мой ненаглядный опять перепьет и под юбку тебе залезет!

У Кати помутилось перед глазами. Она не могла сфокусировать свой взгляд на предметах, которые ее окружали: книжный шкаф превратился в неуклюжего медведя с расплывчатыми очертаниями, кресло — в маму-кенгуру, а люстра — в летучую мышь, распустившую веером крылья. Катя чувствовала, как отдаляются от нее подруги, и на душе стало противно, словно проглотила жареного таракана. Давно проглотила, а узнала об этом только сегодня.

Катя прокручивала в голове все эти события, мучительно припоминая, что же плохого могла она сделать Пауле, если та действительно не дала Буди ее номер телефона? И не могла вспомнить. Но почему, почему же Паула оказалась такой… такой подлой подругой? Надо было написать ей, а еще лучше — позвонить. Но суета дней, которые стремительно побежали с приездом Буди, не оставила времени даже для этого.

— Катя! — Буди попытался оторвать ее от этих мыслей. Он понимал, что ее сейчас одолевают не самые приятные воспоминания. — Катя, пришло время подумать о предстоящей поездке. Поедешь со мной на Бали?

Она уже была готова сказать «да», тем более сейчас, после воспоминаний о «тараканах», но в этот момент случилось еще одно событие. Причем, не самое хорошее, хотя… как можно о жизни и смерти говорить словами «хорошее» и «плохое»?

У Буди зазвенел телефон. Он пробормотал под нос «сорри» и нехотя взял в руки мобильник. На другом конце провода кто-то долго говорил, видимо, рассказывал ему не о самом радостном, потому что Буди изменился в лице. Сначала на нем Катя прочитала удивление, а потом — испуг. Может, на работе неприятности? Или дома что-то случилось? Катя не сводила с него глаз, пытаясь считать информацию, а когда он оторвал трубку от уха, еле сдержалась, чтобы не спросить о звонившем.

Буди ответил сам:

— Это Николина Якобс, подруга Паулы…

— Так ты и с ней знаком? Однако, не терял время после моего отлета!

— Нет, с ней я не знаком…

— А откуда она знает твой номер телефона?

— Когда я прощался с Паулой, положил в прихожей визитку. Думаю, она и лежала там до сегодняшнего дня…

— Не тяни, Буди! Причем здесь какая-то Николина?

— Катя, Паулы уже нет…

— Что?…

— Я говорю, что Паула вчера погибла…

— Буди, что за бред ты несешь? Как это — погибла?

— Как и другие люди — очень неожиданно и… насовсем…

Видимо, он не мог подобрать слово на русском языке, которое бы говорило о том, что «погибнуть» — это и есть «умереть».

— Катя, только не волнуйся… — Буди осторожно дотронулся до ее руки, боясь спугнуть хоровод мыслей. — Сейчас от тебя ничего не требуется. Даже если захочешь туда полететь, ты ничем уже не поможешь Пауле. Ее похоронят, не дожидаясь тебя…

Катя сжала его ладонь, в которой он только что держал телефон, как будто в ней еще остались маленькие импульсы, излучаемые если не Паулой, то хотя бы людьми, с которыми она недавно общалась. «Эх, и свинья же я! — пришла в голову именно эта мысль. — Даже не позвонила ни разу, и не написала…»

— Буди! Как это случилось?

— Она ехала в своем «Ягуаре», кажется, возвращалась с какой-то встречи… Это было ночью. И… не справилась с управлением. Машина упала с моста в канал.

— Не может быть! — Катя продолжала сопротивляться ужасной мысли, которую навязывали ей. — Не может быть! Паула очень осторожно ездила, хотя…

Она вспомнила, что ее подруга была и не такой уж внимательной, частенько разговаривала за рулем, глазела по сторонам, иногда даже прерывала свой рассказ фразами вроде «Смотри, какое шикарное здание, здесь у нас с Томасом была свадьба…», или — «А в этот салон, смотри направо, я хожу и сейчас. А впервые мы пришли с ним вдвоем».

Паула очень часто вспоминала о Томасе, видимо, он действительно завладел ее сердцем. Однажды они проезжали по мосту, и Паула неожиданно произнесла:

— Интересно, а здесь глубоко?

— Ты что, нырять собралась?

— Конечно, нет! — Она опять расхохоталась, как ненормальная, а потом о чем-то задумалась, даже погрустнела.

— У тебя часто меняется настроение, — заметила Катя.

— Я просто умею расслабляться, — ответила та, — и даже — давать волю чувствам. Ведь если их не выпускать, могут так накопиться, что атомный взрыв произойдет. А вообще-то это из-за того, что в моем гороскопе Сатурн, планета ограничений, расположен таким образом, что нет в моей жизни никаких ограничений…