А. Ш. - Концлагерь «Ромашка»

– Осторожнее, пожалуйста! – попросил Тимофей, оглянувшись. Его задел грузный и высокий мужчина в бордовой футболке и кепке. Мужчина в ответ даже не посмотрел в сторону Тимофея.

«Мог бы извиниться, жиробас», – подумал Белкин. «Вот послать бы тебя к Георгине, она бы научила хорошим манерам».

Тимофей встал в конец очереди (перед ним стояло теперь двое – парень и солидный мужчина в костюме и галстуке) и полез в карман за деньгами. Солидный мужчина обернулся на шуршание денег и, увидев, что сзади стоит бойскаут в форме, поправил галстук и сделал левой рукой такое движение, как будто отряхивал с костюма грязь. Тимофей, заметив этот жест, остолбенел. Изумлёнными глазами он посмотрел на мужчину и оправдывающимся голосом произнёс:

– Да ведь я даже до вас не дотрагивался!

Мужчина поджал губы и отвернулся. Никто в магазине не собирался удостаивать бойскаута ответа.

– Надеюсь, вам хоть деньги от меня брать не противно? – спросил Тимофей, когда подошла очередь. – Я ведь жалкий бойскаут, второй сорт человека.

– Ну что вы, нет, конечно. Для нас все клиенты одинаковы, – произнесла девушка за кассой таким холодным голосом, как будто это была даже не девушка, а снежная королева.

Тимофей угрюмо заплатил на кассе, сложил покупки в пакет и поплёлся из салона, стараясь никого не задеть и ни на кого не глядеть. Всё настроение у него пропало, и Белгород со своими улицами и магазинами враз ему опротивел. Вокруг по торговому центру гуляли люди, которые почему – то считали себя лучше него, Белкина, хотя были никак не выше происхождением, не отличались от него цветом кожи, а многие вдобавок совсем не блистали умом. Поразительно, но люди в России очень быстро успели привыкнуть, что бывшие бойскауты становятся дворниками, слесарями, сантехниками, рабочими, строителями, и отношение к ним было едва ли не как к крепостным. Чего здесь было больше – генетической памяти русского народа, нуждающегося в отношениях господин – раб, или нужды каждого человека почувствовать себя хоть на вершок выше соседа, чтобы стать увереннее и выглядеть лучше в собственных глазах – трудно было сказать. «Не буду же я подходить к каждому и объяснять, что приехал из лагеря для одарённых бойскаутов и в будущем, может быть, стану крупным начальником. Это нелепо», – подумал Тимофей.

Набрав три полных пакета покупок, Белкин почувствовал, что нести их становится тяжеловато и решил, что для первого захода достаточно. Выйдя на улицу, он стал вспоминать путь до гостиницы. Выходило, что нужно пройти прямо до первого перекрёстка, затем свернуть налево, там пройти ещё раз прямо метров триста… Дорога оказывалась неблизкой. А если срезать? Он посмотрел на жилой квартал из старых пятиэтажных домов и новых высотных башен, лежавший перед ним – если пройти квартал по диагонали, расстояние сократится примерно на треть. Правда, Тимофей не знал дороги, но во всех городах России, кроме Петербурга, жилые массивы можно пройти насквозь. Рассудив так, Тимофей направился к ближайшему двенадцатиэтажному зданию.

Белкин никогда не был в жилом квартале большого или маленького города, и поневоле сравнивал увиденное с городком бойскаутов в лагере. Первое, что бросалось в глаза – это явное отсутствие дисциплины: за жителями домов явно не надзирали и не следили, по дворам не разгуливали охранники, на детской площадке он заметил забытую игрушку (в лагере забыть что-нибудь на улице было невозможно – хозяина вещи разыскивали и штрафовали за провинность, что очень быстро приучало даже самых маленьких бойскаутов порядку и умению не мусорить).

Пройдя примерно середину пути, Тимофей почувствовал, что вспотел и что в руках начинается характерная дрожь. Дотащившись до ближайшей скамейки, он сбросил на неё пакеты с покупками и потряс руками, с сожалением думая, что придётся ещё два раза ходить по магазинам и доставать заказы, а, главное, общаться с малоприятными белгородцами, возомнившими о себе невесть что. Пока он сидел и отдыхал, из подъезда вышли трое парней лет восемнадцати – девятнадцати: у двоих была обрита голова, третий носил непонятный ирокез – видимо, эта деталь причёски нравилась девушкам. Все трое были одеты в спортивные штаны. Белкин смутно почувствовал, что встреча с этой троицей не сулит ему ничего хорошего, но решил, что, если он будет сидеть, опустив голову и уткнувшись взглядом в асфальт, на него не обратят внимание. Он ошибся. Поравнявшись с Тимофеем, троица остановилась. Один из парней резким и неприятным голосом сказал:

– Эй ты, чудило, ты чё здесь забыл?

Тимофей промолчал, надеясь, что парни поржут над ним и пойдут – таки по своим делам.

– Ты чё, оглох, что ли? Отвечать надо, когда люди с тобой разговаривают!

– Я… я просто присел отдохнуть. Уже ухожу, – поднял глаза Тимофей.

– Никуда ты, придурок, не уходишь. Сиди смирно, а то по яйцам огребёшь. Ну-ка, парни, давайте посмотрим, чё у него там в сумках. Может, чё интересное найдём?

– Не трожьте, это моё! – возмущённо закричал Белкин, когда самый сильный из парней открыл его пакет и стал с любопытством изучать содержимое.

– А ну завял! – лениво отозвался парень и двинул Тимофею в правый глаз. Обожгла острая боль, и Тимофей почувствовал, что глаз заливает что-то тёплое и липкое – кровь, его собственная кровь.

– Смотрите – ка, нам походу дед Мороз попался, гыгы, – довольным голосом сказал парень с ирокезом. – Спасибо за подарочки, дедушка. Планшет я себе заберу, цепку тоже.

– Слышьте, может у него лопатник есть? – с интересом спросил первый парень, поглядев на Белкина, который прижал руку к рассечённой брови и с ужасом взирал на картину ограбления.

– Пожалуйста, не надо…

Парни загоготали.

– Хорош пищать, недомерок. Скажи спасибо, что мы тебя не избили.

– Эй, а ну – ка отвалили от него! – раздался громкий голос.

К троице стремительно приближались трое других парней, постарше, лет двадцати трёх, в форме дворников. Телосложение у всех троих было внушительным. Тимофей понял, что парни в недавнем прошлом были бойскаутами.

– А ты чё, мент или прокурор? Тебя поставили не за порядком следить, а мусор мести, – огрызнулся бритый парень грубо, но Тимофей заметил, что он попятился на несколько шагов назад.

Дальнейшее произошло очень быстро. Молниеносным движением один из дворников подскочил к бритому хулигану и врезал ему промеж ног, а затем добавил в челюсть и в бок. Бритый свалился, тонко скуля, как щенок. Парень с ирокезом немедленно бросился бежать – да так, что только пятки сверкали. На оставшегося бритого хулигана дворники набросились втроём и в несколько секунд не оставили на нём живого места – под глазами появились фингалы, на асфальт полетело крошево зубов, вдобавок что-то нехорошо хрустнуло, когда дворник ударил бритому с боксёрской силой в печень.