Игорь Бунич - Д’Артаньян из НКВД: Исторические анекдоты

“Собирайтесь, — говорят, — с нами поедете.”

Совсем не похожи на обслугу какого-нибудь дома отдыха. Разве что — казённого дома.

Я тут оробел и спрашиваю;

“А куда едем-то?”

“Там узнаете! — говорит старший, — а пока вопросов не задавать!”

“Да, — думаю, — хорошо сейчас в ветеранские дома отдыха ездят. Сервис такой, что всю свою боевую молодость вспомнишь!”

Поехали, выехали из Москвы по какой-то идеальной трассе. Не едем, а прямо летим. Ни колдобинки тебе, ни выбоинки. А вокруг ели лёгким инеем сверкают — красотища!

Подъезжаем к шлагбауму. Пятеро в камуфляже с автоматами. На обочине — БТР, вокруг — какие-то молодцы в масках и бронежилетах, обвешанные оружием.

“Батюшки, думаю, куда ж меня везут? Неужто дома отдыха ветеранов ныне так охраняются? Не иначе — боятся, что во время следующего рейда Шамиль Басаев выберет не больницу, а дом отдыха ветеранов ВЧК-НКВД.”

Вижу — впереди дворец, обнесённый старинной оградой. Вдоль ограды — опять же здоровенные мужики в масках и бронежилетах с автоматами наизготовку.

Въехали в ворота. Тот, который в маске, вышел из машины и мне дверцу открывает:

“Выходите из машины!”

“А руки на голову положить?" — интересуюсь я.

“Не надо шуток! — обрывает он. — Мы на службе, а не в игрушки играем. Выходите. Сейчас вами займутся.”

Вышёл я, гляжу — веранда под лёгкой колоннадой, к ней идёт красивая двухмаршевая лестница. И вдруг… по этой лестнице вниз прямо ручейком бежит целое созвездие юных девочек в белых халатиках. А впереди — дама постарше, полная, тоже в белом халате, напоминающая мою старую знакомую — сталинскую Матрёну Ивановну.

“Василий Лукич, — защебетали хором, — как мы рады видеть вас здесь, Василий Лукич! Будьте у нас дорогим гостем!”

И ведут они меня, ошеломлённого, в палату. Палата — это не в смысле больничного обозначения, а, как в старину говорили, царская палата. Коек таких я отродясь не видел — как вертолётная площадка. Кресла всякие, стенки — глаза разбегаются.

“Вот тут, — щебечут девушки, — ванна, Василий Лукич, там — прочие удобства. Вот меню на завтрашний день. Вы не диабетик? Что вам противопоказано? Вон там, напротив, — бассейн. Если верхом ездить умеете — есть лошадки. Располагайтесь… Есть захотите — вот этот звоночек нажмите, закажите всё, что угодно, вам принесут. Вот эта комната рядом со спальной — столовая. Сервизы — в серванте, выпить захотите — вот в этом баре небольшой набор марочных напитков. Следующая комната — гостиная.”

Дама постарше вступает в разговор: “Если плохо себя почувствуете, то меня вызывайте. Я тут круглосуточно. Укольчик вам сделаю, всё как рукой снимет!” Тут уж я испугался. Как взглянул на неё, сразу понял — эта, не моргнув глазом, усыпит меня, как старого бульдога.

“Простите, — спрашиваю, — вас, случайно, не Матрёной Ивановной зовут?”

“Нет, — смеётся она, — зовут меня Матильдой Ивановной. А вот маму мою, действительно, Матрёной Ивановной звали. Вы были знакомы?”

“Знал, — отвечаю я, — несколько раз встречаться приходилось.”

А сам думаю: не попал ли я сюда, чтобы просто уснуть за мой слишком длинный язык? Единственное, что успокаивало, — для такой цели могли бы и поскромнее помещение отыскать. А на такой койке даже и помирать обидно. Буду я на ней лежать, как римский император. А девочки в белых халатиках хором отходную запоют.

Нет, решил я, здесь дело в чём-то другом. Усыпить меня могли и в районной поликлинике, если б приказано было.

“Так это дом отдыха?" — спрашиваю я.

“Да, — кивает Матильда Ивановна, — образцово-показательный дом отдыха Федеральной Службы Безопасности. А я — сестра-хозяйка. Могу укол любой сделать, какой пропишут.”

“Нет, нет, — говорю, — отродясь уколы не делал, даже в гражданскую. И сейчас не хочу.”

“Укольчиков боитесь? — улыбается Матильда Ивановна. — И напрасно. Нам средство прислали прекрасное, американское, по линии ведомств-побратимов, сосуды чистит и омолаживает. А укола не хотите — могу вам таблеточки предложить. И смотрит, прищурившись точно так же, как её легендарная мамаша, когда думала, как на тот свет человека спровадить — уколом или таблеткой, коль решили на нём патрон сэкономить.

“Здоров я, Матильда Ивановна, — отвечаю, — слава Богу, ни в какой медицинской помощи не нуждаюсь.” “Вот и славненько, — соглашается Матильда Ивановна, — а то я вижу, годы ваши не малые, Василий Лукич, может быть, что-то вас беспокоит, — я и хотела узнать. А так — отдыхайте, купайтесь в бассейне, гуляйте по парку.”

“А я, что, один здесь отдыхающий, — осведомляюсь, — или ещё кто присутствует?"

“Пока один, — говорит Матильда Ивановна, — остальные ещё не подъехали. Но вы не волнуйтесь — скучно не будет. Всё здесь есть для хорошего времяпровождения: телевизор, видик, кассеты к нему — вот на этой полке; на втором этаже есть библиотека, биллиардная и многое другое. Осваивайтесь.”

Живу я здесь день-другой, ем, пью, сплю, по парку гуляю. Отдыхаю, одним словом. И даже не знаю, на какой срок у меня путёвка выписана. Спросил у Матильды Ивановны, а она мне говорит:

“У вас срока нет, Василий Лукич. Мы вам сами скажем, когда будет достаточно. В ваши годы наш микроклимат выдерживают не очень долго. Зря вы не хотите пройти процедуры…”

“Нет, — думаю, — больше никаких вопросов задавать не буду. Убивать меня, как будто, никто не собирается, но впечатление полное, что посадили меня под домашний арест. Хотел я это проверить и попытался выйти за территорию. Ничего не вышло, конечно. Задержали, правда, врать не буду, очень вежливо повернули назад.”

“Заблудились, Василий Лукич? Вам вон туда надо.”

“Мне в Москву надо,”— говорю я.

“После окончания срока, Василий Лукич, мы вас в Москву обязательно отвезём, а пока у вас ещё срок не кончился.”

“А какой у меня срок?” — интересуюсь я.

“Это вы должны лучше меня знать, — говорит охранник на воротах, — не я вам срок выписывал.”

Тут же меня Матильда Ивановна поймала:

“Вы, говорят, заблудились, Василий Лукич? Всё-таки, склероз одолевает. Сосуды расширить надо бы…”

“Во, — думаю, — влип. И куда деваться?"

После обеда пошёл в парк погулять. Парк большой. Где-нибудь наверняка найду дырку, сбегу. Силы ещё есть, до станции доберусь, а там уже до Москвы рукой подать.

Ничего не вышло. Никогда не видел, чтобы дом отдыха, даже нашего ведомства, охранялся пуще зоны особо строгого режима!

Иду назад по аллее ко дворцу, вижу, навстречу мне мужик идёт какой-то. Лет пятидесяти, может, немного меньше. В спортивном костюме “Адидас”, в лёгкой спортивной курточке поверх костюма и в вязаной шапочке с помпончиком на макушке. А рядом с ним здоровенный пёс бежит — овчарка немецкая.