Михаил Гвор - Поражающий фактор. Трилогия (СИ)

Влада обернулась. Никого. Показалось. Все, мать, с ума сходить начинаешь.

— Коша… — послышался тихий, на самой грани слышимости шепот. И пропал, растворившись в тишине…

Такие слезы ничем не удержишь. Надо им выход дать. Обязательно… Перепуганный Димка подбежал, обнял, начал успокаивать…

— Мам, что? С отцом плохо? Только честно-честно скажи! Пожалуйста! — уже и сын на той тонкой грани, что расплескивается слезами и воем…

Так, старлей, не реви! Офицер ты или погулять вышла?! В конце-концов, ты же сильная, ты справишься… справишься… справишься… И детям какой пример подаешь?

— Ничего, Дима-Дымок! — слезы все еще текут, но уже потихоньку. — Живой он. И здоровый. И нас любит. Честно — честно!

Таджикистан, Душанбе, расположение Дивизии

— Ну, капитан, докладывай!

Махонько прокашлялся:

— В столкновении при Сангистане по-прежнему много неясностей. Выяснить удалось следующее. Действовала, действительно, сторонняя сила, получившая у нас псевдоним «Иблис». Никакой мистики в действиях нет, только спецэффекты, рассчитанные на безграмотных дехкан, из которых состоит большая часть обеих армий.

— Дехкане только у Матчи. У Ахмадова — бандиты.

— Не суть. Неизвестно, кто безграмотнее. Для операции использовались совершенно не мифические взрывчатые вещества. В основном — самодельные заряды с дистанционным управлением. Неизвестные достаточно большими силами подобрались к лагерю, практически одновременно сняли посты, заминировали всю имеющуюся у Ахмадова технику, включая автотранспорт и орудия, установили заряды по территории лагеря. Потом разом взорвали технику. Часть фугасов была огнеметной, что привело к сильному визуальному эффекту. Одновременно оказывалось звуковое воздействие, похожее на волчий или собачий вой и «демонический» хохот, усиленные какой-то аппаратурой. На территории лагеря активно использовались «камнеметные фугасы» и опять же огнесмесь. Видимо, для создания впечатления о «вырывающихся из–под земли ифритах». Ну и погода им помогла. Нормальная спецназовская операция.

— Это всё?

— Техническая часть практически вся, товарищ полковник. Есть несколько странных моментов. В первую очередь, спецэффекты. Смысл их применения вполне понятен, но это категорически не в традициях любых известных нам служб. Особенно, использование волчьего воя и гражданских акустических устройств.

— Уверен, что гражданских, Паша? — спросил Пилькевич.

— Абсолютно. Второе — массовое применение «камнеметных фугасов». Похоже, у нападавших есть некоторый дефицит боеприпасов, зато неограниченное количество взрывчатки. Нам не удалось найти достоверных следов применения штатных мин или гранат. Имеющиеся повреждения техники могли быть получены в результате детонации собственного боекомплекта.

— Ты хочешь сказать, — поднял бровь Рюмшин, — что они подобную хрень без единой мины провернули?

— Возможно. И третья странность. Часть часовых загрызена.

— Чего? — тут уже удивились оба полковника, — как это загрызена?

— Зубами. Точнее, волчьими или собачьими клыками. Причем, звери очень крупные.

— Крандец! — выругался Рюмшин. — Вот и инопланетяне появились. С собачьими головами…

— Или разумные псы метра полтора в холке, умеющие бесшумно убирать часовых, — добавил Пилькевич. — А еще они умеют пользоваться рацией... Черные, небось, собачки. А, капитан?

— Неизвестно, товарищ подполковник. А при чем тут окрас?

— Да есть у таджиков такая легенда про кара-шайтанов…

— Бог с ней, с легендой, — прервал Рюмшин, — продолжай, капитан.

— Так или иначе, — выполнил приказ Махонько, — но Шамсиджан клянется, что десять человек были с порванными глотками. А уж сержант в мистику ни на грош не верит. И не верил. По самой схватке всё. Поиски следов были сильно затруднены: их потоптали разбегавшиеся ахмадовцы и дождём посмывало. Однако нам удалось найти несколько кучек собачьего кала, определенно оставленного нападавшими. Кучки сравнительно большие.

— Ты, капитан, брось эти шуточки! Дерьмо он за собаками собирает!

— Вам смешно, товарищ полковник, а мы собачью версию еще как прорабатывали. И в дерьме этом пришлось поковыряться.

— И как? — язвительно спросил Рюмшин.

— Никак, дерьмо и есть дерьмо… На инопланетное непохоже. Больше на собачье. Главное: разобрались, чем эти песики питались. Ели они кашу с мясом. Не совсем как у нас в питомнике, но все равно не чабанские это собаки. Мышки в их рационе не основное блюдо. Хотя присутствуют...

Пилькевич с трудом удерживал смех. Менее сдержанный Рюмшин уже хохотал в голос.

— Говоришь, исследовали дерьмо инопланетных собачек? — выдавил он сквозь навернувшиеся слезы. — Не брезгуют нашими мышками?.. Ну, Паша, ну ты даешь… По делу у тебя что есть?

— Показания Шамсиджана Рахманова.

— Давай!

— На следующий день после операции к братьям поступило послание от «Иблиса».

— Ого!

— Так точно. Причем, принес его человек Ирбиса. Но интересно содержание. В дословном переводе с таджикского: «Дважды пришедший вовремя в третий раз может и не успеть. Сержанту лучше отдать честь полковнику».

— Ох уж эта восточная витиеватость, — вздохнул Пилькевич. — Шамсиджан это комментирует как-то.

— Да. И очень интересно. Утверждает, что двенадцать лет назад эти люди спасли ему жизнь в первый раз. Кто они, не знает, но это русские и военные. Первая фраза — намек на те события. Вторая — прямой совет лечь под нас.

— Ну, это понятно. И Матча этому совету последовала.

— Причем, немедленно. Уважение Сержанта к писавшему послание очень велико.

— Если это русские военные, — сказал Рюмшин, — то неудивителен класс бойцов. Но где мы, а где Россия… По крайней мере, они нам не враги, это точно.

— И это не Ирбис, — добавил Пилькевич, — у него одни таджики, которые двенадцать лет назад пешком под стол ходили…

Таджикистан, окрестности Пенджикента

Чайхана стояла на обочине дороги. Именно чайхана, а вовсе не крепость, окруженная высоким забором, минными полями и пулеметами на вышках.

Немного кривоватый домик, несколько веранд. Крыша, еще не растерявшая старый, кое-где выкрошившийся шифер, опирается на столбы из неошкуренных бревен.

На верандах ждут гостей дастарханы. От чайханы повеяло миром, довоенными временами, домашним уютом.

Борис шумно сглотнул слюну и спросил:

— Поедим может?

— Давай. Может и поедим, — мрачно отозвался Андрей, съезжая на обочину. — Заодно народ местный поспрошаем, может, знает кто чего. Похоже, мы уже в Тадже.

— Да. Судя по карте, те развалины на границе стояли. Пенджикент, скоро.

— Тем более, глядишь, проясним обстановку. А то мандат наш, боюсь, здесь не действует…