Михаил Гвор - Поражающий фактор. Трилогия (СИ)

— То есть, всё хорошо? Мы победили, просто проехав по туннелю?

— Так точно, — усмехнулся посредник, — самая бескровная война в новейшей мировой истории. Блокпост у Ери сдался Саттаху без единого выстрела. Точнее, с одним выстрелом. Заместитель застрелил начальника, хотевшего повоевать. Лагерь даже не вошел в непосредственное соприкосновение с противником. Мины, потом сель. Незначительное сопротивление оказали только Шамсиджану, но и там потери невелики. У «ребенков» тоже все целы.

— Ничего себе «бескровная»… — проворчал Метанов, — сколько у Ахмадова было личного состава?

— Кто их считает, уважаемый? — с деланным акцентом ответил Дамир. — Их жизни — ничто. Наши — бесценны…

Таджикистан, Фанские горы, перевал В. Казнок — озера Мутные

— Шохрух, ты уверен, что это тот перевал? — устало спросил Мутарбек у десятника.

— Клянусь, бек, — тот стукнул себя в грудь. — Пасруд ниже, потому не виден! Да и далеко он.

— Ладно. Парвуз, что скажешь? Урус здесь был?

Старый проводник скептически смотрел на заснеженные камни и обернулся к беку.

— Нельзя хотеть слишком многого, Мутарбек. Все следы, если они тут вообще были, завалены снегом. Сегодня, после обеда здесь никто не проходил. А что было до, — Парвуз виновато развел руками, — ведомо только Аллаху.

— Но он точно ничего не скажет! — в ярости ударил кулаком об ладонь командир. — А что снег целый, и так видно.

— Бек! — громким шепотом окликнул один из бойцов, подзывая командира. — Вон там, у озер, на ровном месте. Там, кажется, человек.

— Где? — Мутарбек присмотрелся туда, куда указывал джигит.

— Вон там же!

— У больших камней?

— Нет, правее.

— Парвуз, бинокль! — поторопил бек проводника.

— Держи, — старик поспешно вытащил необходимое из потертого кожаного футляра.

Мутарбек долго крутил колесико настройки. «Беркут» — хороший бинокль, еще советской работы.

— Шайтан! Не разберешь отсюда, урус или нет, — Выругался Мутарбек, пытаясь разобраться в мешанине из камней и бликующего на солнце снега.

— Кому еще там быть?!

— Это же Пасруд! — глубокомысленно заметил Шохрух.

— И что? В такую погоду даже кутрубы сидят дома, — вернул бинокль Мутарбек. — А пока они вылезут из своих нор, мы успеем захватить этого ишака, и вернуться назад.

На лицах расстроенных таким приказом джигитов отлично читался страх. Идти в Проклятое ущелье не хотелось, но спорить с сыном баши — еще хуже.

— Если пойдет вниз, не будем гнаться, — сказал Мутарбек, — глядя на нервничающих бойцов. — Десятком соваться в пасть волкам я не хочу. Но отец не поймет, если узнает, что мы видели уруса, но от ужаса обогнали собственную вонь. Парвуз, показывай дорогу!

Проводник кивнул. Остальные потоптались и неохотно двинулись вслед за ним. Но прошло совсем немного времени, и радостно повизгивающие от восторга парни уже ехали на задницах с перевала вслед за проводником. Скоростной спуск заметно прибавил настроения. Всё-таки быструю езду любят не только русские. Дальнейшая дорога и вовсе оказалась легкой. Ветер уплотнил на леднике наст, а ниже сдул снег с гребней морен, по которым петляла тропа.

— И где твои озера, Парвуз? — спросил Мутарбек, вытирая пот со лба.

— Здесь, уже рядом, — По проводнику нельзя было сказать, что он устал.

«Вот же дубленая шкура!» — мысленно восхитился бек.

— Эй, смотрите! Командир! — заорал Шохрух, радостно тыча пальцем.

— Бараны? Шайтан! — выругался Парвуз. — Мы видели не человека, а баранов!

— Ну, так давайте, возьмем их в плен! Хоть поедим вечером нормально, — предложил десятник, поглаживая живот.

— Хм… Годится! Фарид, Ибрагим, поймайте их! — приказал Мутарбек. И видит Аллах, за прошедший день это был лучший приказ сына баши!

Мутарбек вместе с остальными наблюдал, как джигиты гоняются за баранами, когда откуда-то сверху раздался звонкий возмущенный голос:

— Эй, уважаемые, у овечек хозяева имеются!

Таджикистан, Фанские горы, перевал ВАА

— Сизу. Пью цай. Стуцат…

Митька рассказывал очередной старый анекдот, вычитанный в сборнике, найденном в обширной библиотеке Мирали. Как туда попала потрепанная книжка в мягком переплете, никто сказать не мог. Травник клялся, что в его собрании «этой гадости» не было. Виктор давал слово, что из Сарвады художественную литературу не забирали, только учебники. По утверждениям Руфины Григорьевны, и в Лагере «такого» быть не могло. Но сборник был. Правда, большой популярностью не пользовался, старшие особо не интересовались, а «ребенкам» он был просто скучен: мало того, что не нес практической информации, так еще и базировался на незнакомых реалиях. Да и художественная ценность…

Митька наскоро пролистал рассыпающуюся на глазах книжку в первую зиму после Большого Писца, в возрасте еще весьма не великом, и, казалось, напрочь забыл. Но сейчас, на второй день тоскливого ожидания, анекдоты начали сами всплывать в памяти. Патрульные слушали с удовольствием. Хотя все и говорили на русском достаточно хорошо, и читать-писать умели совсем неплохо, но на развлекательную литературу иностранцев не хватало. Вот послушать, да еще на отсидке — совсем другое дело!

— Сизу. Пью цай. Стуцат. Спрашиваю: «Кто там»…

— Пургень, — неожиданно отозвался Хорхе, — принес снега для вашего мальчика.

Патрульные расхохотались, такая концовка анекдота всем понравилась.

— Ну, вы потише смейтесь, — выдавил Хорхе, когда сумел отдышаться, — а то пещера рухнет от ржачки! Кони боевые! Засыпет, придется новую копать! А оно нам таки не надо!

За последние два дня, испанец начал говорить почти исключительно фразами из митькиных анекдотов.

— Таки не надо даже даром, — согласился Франсуа. — Хотя Витас с Барсиком минут за двадцать выроют.

— Почему это сразу Витас?! — возмутился литовец. — У тебя не хуже получается!

— А у тебя быстрее! — подмигнул француз. — Кстати, Деми, почему в русских анекдотах все литовцы очень медленные? А Витас совсем не медленный. Он как понос. Быстрый и неожиданный. Или Витас неправильный литовец?

— Кто «как понос»?! — попытался обидеться Витас, но, понимая, что это не более чем, двусмысленная похвала, присел обратно, сунул руки в карманы куртки, и продолжил. — Сам ты неправильный! Анекдоты про эстонцев! Просто ты до сих пор нас не различаешь, тормоз гальский!

— Как я могу вас различать, если в Лагере нет ни одного эстонца? — недоумение Франсуа было столь искренним, что даже хотелось ему поверить. — Раз они живут рядом с вами, должны быть похожи на вас. А вы на них! Густас, тот и язык эстонский знает!

— С какой радости мы на них похожи? Они к финнам ближе! А мы — балтийцы. А Густас просто жил в Эстонии. Кто у вас Эльзас постоянно отбирал? А ты на боша совсем не похож! И вообще таджикский выучил. Так что, теперь французы на таджиков похожи?