Михаил Гвор - Поражающий фактор. Трилогия (СИ)

— А у нас не президент. Тиран у нас.

— А почему тогда Республика, если тиран?

— А потому что Тиран так захотел. Бывший генерал-майор десантных войск Тиран Николай Алексеевич. Фамилия у него такая. А его слово — закон!

— Да… — прокомментировал Сундуков, — чудны дела твои, Господи… А граница давно переехала?

— Давно. Лет десять уже. Как на Урале катавасия закончилась, так линию и спрямили. Как силы подкопим — весь Урал заберем.

— Какие силы? Там же нет никого! Белок пугать собираетесь?

— Так не захватить основная проблема — удержать и освоить. Вот где анус в полный профиль. Знать, пока не готовы. Начальству видней. Ладно, с бумажками мы закончили. Пора и честь знать.

— Погоди, старшина. Ты вот что скажи, как так вышло, что весь Урал — сплошная воронка? Везде хоть кто-то, да выжил. А там — хуже чем в Хиросиме…

Скулы старшины заходили желваками. Он зло сплюнул и хрипло каркнул:

— Получилось так. То ли специально выжечь хотели, то ли судьба сложилось. Ладно, товарищи офицеры, прощевайте до завтрего. Пора нам…

Старшина с ефрейтором молча ушли, не поворачиваясь. Бывший омоновский сержант все листал на ходу заполненные бумаги, подсвечивая себе тусклым офицерским фонариком.

— Брешет, — оскалился Урусов, когда уфимцы отошли на безопасное расстояние.

— Брешет, — согласился Сундуков, и протянул капитану флягу. — Жахни, и не морочься раньше времени. Мы щас все равно не докопаемся. Так что, пейте, товарищ, капитан, да и отправляйтесь на боковую. Посты я расставлю. А будешь засыпать — жену потише вспоминай.

— Мудак ты, Саныч. Всегда это знал.

— А я разве когда отрицал? — хмыкнул майор…

Таджикистан, Фанские горы, Лагерь

— Прежде, чем что-то строить, надо прикинуть все варианты, — произнес Виктор. — А их не так много…

— Подожди, Вить, — Давид, было присевший, опять встал, — у меня еще не всё.

— Чем нас еще порадует служба внешней разведки? — спросил майор.

— Персоналиями. С дивизией всё понятно. Полковник Рюмшин предпочел генералом не становиться. Но команду свою в узде держит крепко. Насколько я понимаю, кое-кого из его подчиненных наши уважаемые «Спецы» знают лично.

— Есть такое дело, — подтвердил Огневолк. — Штук десять знакомых человеко-рыл имеется.

— Кроме того, в числе его ближних замов Андрей Пелькевич, тоже полковник, бывший глава Центроспаса. С ним знакомы очень многие, включая нас с Виктором. И Бахреддин, в первую очередь. Человек очень даже толковый и адекватный.

— Сколько лет прошло, — усомнился Малыш, — любой мог с катушек слететь.

— Только не Андрей, — вставил Виктор. Давид, Бахреддин и Олег согласно кивнули.

— В общем, приход бригады в Зеравшан нас устраивает полностью. Дальше. Очень хорошая новость. Старший из братьев Рахмановых, Шамсиджан, в прошлом водитель-дальнобойщик, а до этого сержант ВДВ СССР, вернулся в родное ущелье в первые дни после Большого Писца на чужой «Ниве» вместо родного бензовоза. Зато при оружии. Благодаря чему, хотя и не обошелся в Шамтуче без осложнений, но вышел оттуда живым и здоровым. Чего нельзя сказать про некоего Рафаэля Мирзоева, старого подельника братьев Ахмадовых, а на тот момент — главного политического противника младшего Рахманова.

— Ни фига себе! Так это что, тот самый «кардан»? — изумился Потап. — Ну, который хотел устроить коллективное аутодафе со своим участием? Крепкий мужик!

— Крепкий. А главное, память у него хорошая… А еще маловато народу. Если ущелье возьмет этот «десантник», сможем договориться, бойцы ему нужны.

— В общем, товарищ майор, вы с Лехой удачно тогда выступили, — вставил Олег.

— Да, пожалуй, — продолжил Давид. — На этом совсем приятные новости кончаются. Саттах Амонатов. Пенджикентский бек. Глава большого клана детей и внуков. Беком стал (внимание!) в результате избрания! То есть, уже в первые дни после Большого Писца основные Пенджикентские силы собрались, и чуть ли не единогласно избрали Саттаха беком. А силы эти — пограничники, таможня, милиция, представители прежней власти и так далее.

— То есть, до двенадцатого года старшим был не он?

— Нет. Никаких официальных должностей. Вообще, никакого отношения ни к политике, ни к криминалу. Причины, по которым избрали именно Амонатова, совершенно непонятны. Тем более что по слухам старика еще и поуговаривать пришлось.

— Ни фига себе! — удивился Егор, — может, какой род ханский?

— На эту тему информации нет. Политику ведет достаточно миролюбивую. Однако тех, кто посягает на его территорию, Пенджикент встречает жестко. Соответственно, к Ахмадову относится резко отрицательно. Но первым в бой не пойдет. Бек бережет людей. Есть косвенные данные, что один из его наследников разыскивал нас с идеей предложения союза.

— Это то, что Митька подслушал?

— Оно самое. Но тот разговор недостаточно информативен. В общем, Саттах для нас — темная лошадка. По согдийцам информации совсем мало. Но им не до Зеравшана, проблем с севера хватает. Могут присоединиться к дивизии или Сарыбеку, если появится общая граница. А нет — будут тихо сидеть и отбиваться от ташкентцев. Те тоже не сильно агрессивны, так что — вооруженный мир.

Давид откашлялся:

— У меня всё. По вариантам — к Олегу. Он просчитывал…

Давид сел. Зато встал Олег.

— Не буду долго занимать ваше внимание. У нас есть план…

Республика Башкортостан. Граница — Уфа

Обещанные сопровождающие появились на рассвете. Приехали не на УАЗах или «Тиграх», как можно было ожидать, а на двух стандартных полицейских «Фордах» характерной бело-синей расцветки. Краска была не вчерашней, но и не довоенной: нормальные рабочие машины, где побитые, где наспех закрашенные. Даже с мигалками. Только надпись на бортах машин гласила не «полиция», а «патруль», и одеты сопровождающие были в типовые военные «комки».

— Капитан Юлаев, — представился средних лет мужчина.

— А звать, конечно, Салаватом, — немедленно съязвил невыспавшийся Урусов. Настроение у него было ниже плинтуса.

– Само собой. А ты как хотел?

— Да ничего я не хотел. И не хочу. Кроме горячего душа и стакана пшеничного сока. А ваши шуточки с именами меня ни разу не прикалывают. Тираном у них Тиран, а народные герои в капитанах ходят. По фамилиям, небось, на службу берут?

— И по фамилиям тоже. Вот ты сам часом не из наших будешь? А, товарищ Урусов?

— Не, я из наших, но не из ваших.

— В смысле?

— В прямом. Ты вот башкирский национальный герой, а я хохляцко-татарский.

Юлаев, похоже, шутку не понял. Поэтому и перешел к делу:

— Заждались мы вас, товарищи сибиряки. Пропали в нетях, и ни ответа, ни привета.

— Так отсутствует связь в этих ваших «Диких Землях». Эфир зашуршал — глядим — блокпост, — поторопился оправдаться Сундуков.