Людмила Бояджиева - Возвращение Мастера и Маргариты

– Вот еще тайны! Ничего не понимаю, – Варя надула по–детски пухлые губы, обрисованные сердечком. Лев подумал, что в долгие часы разлуки не мог вообразить ничего желаннее этих губ, этих тонких, высоко выгнутых бровей, черных глаз – капризных и манящих одновременно. Не удержался, притиснул жену к черному дермантину входной двери и жадно набросился с поцелуями.

– Теперь что, остаемся? – переведя дух после затяжного поцелуя и упираясь ладонями в его грудь, спросила Варя. Она призывно и томно смотрела в красивое лицо Льва снизу вверх, соблазнительно шепча: – У мамы последние предпраздничные репетиции с вундеркиндами, придет поздно. Клавдия личные дела устраивает. У нее романы, романы!

– Мишка спит, тесть заседает, распределяя праздничные награды, продолжил Лев. – Мы одни во всей квартире. Но это вовсе не то, что в ДОМЕ! Я предлагаю вам волшебное свидание, графиня Горчакова–Люксембург!

– Фи! Какие теперь графини. Растолстела, как знатная свинарка, – Варя кокетничала, поймав взгляд мужа, нырнувший в вырез ее легкого халатика. Ладно, прогуляться согласна. Только переоденусь.

– Э, нет! – Лев поймал жену за руку. – Этот роскошный туалет как раз то, что требуется в моем представлении. – Он открыл дверь и вытащил упирающуюся Варю на лестничную клетку.

На цыпочках, воровской пробежкой они поднялись на один пролет к чердачному этажу, откуда вела к закрытой оцинкованной двери чердака металлическая пожарная лестница.

– Извольте следовать за мной, прелестнейшая.

– Но там заперто! Где ты взял ключи? Крыша – стратегически важный объект. Оттуда шпионы могут наблюдать за Кремлем. Нас ведь столько раз предупреждали, чтобы следили за посторонними, – придерживая полы длинного крепдешинового халата с луговыми букетами по сливочному полю, Варя поднималась вслед за мужем. Вверху лязгнул замок, проскрипела дверь. Вцепившись в руку Левы Варя нырнула в темноту. Лев достал фонарик и пошарил вокруг. Свет выхватил переплетение труб, электрических кабелей, мощные бетонные стропила, держащие перекрытия.

– Не ротозейничай, здесь пыльно и душно. За мной, за мной, товарищ Горчакова!

– Пахнет мышами. А стрелки зачем?

– Указывают выход к люку на крыше. Если бы, допустим, началась война и кто–нибудь стал кидать в наш дом бомбы, мирные жители вышли бы на крышу, что бы их ловить.

– Дурацкие шутки… Я и так боюсь. Не войны, мышей…

– Мы уже пришли. А ну, держись за мою шею… – Лев обнял жену. Крепче. Еще крепче. Поцелуи отставить. Закрыть глаза! Здесь секретные объекты, подглядывать строго воспрещается.

Варя зажмурилась и почувствовала, что ее поднимают вверх, затем ставят. Тут же лязгнул под каблучками домашних тапочек металл, омыло лицо ночным весенним воздухом.

– Ой… Красота… – Варя открыла глаза, но не выпустила шею Левы. Зрелище захватило дух. Они стояли на площадке гигантской плоской крыши, похожей на спящий фантастический город. Портики с колоннами, лесенки, тумбы, массивные прямоугольники труб, "суфлерские будки" чердачных окон все было залито голубым, призрачным лунным светом.

– Снизу тянет теплом, а свет как на сцене!

– Сегодня весь день палило солнце. Цемент разогрелся, железо тоже. Я не сомневался, что мы не простудимся.

– Так ты уже здесь побывал, хитрюга!

– Забываешь, милая, кто твой муж. Глянь–ка вон туда и туда. Мощные прожектора, направленные на мост. Праздничное освещение Кремля, центральных артерий столицы, Красной площади! Устанавливали мои ребята и иллюминацию в виде гирлянд тоже. Впечатляет, а?

Варя подбежала к высокому парапету, заглянула вниз, отпрянула. Посмотрела в счастливое лицо мужа и расхохоталась – звонко, рассыпчато, откинув голову с уложенными в парикмахерской кудряшками.

– Левушка, это же чудо – весь Кремль в огнях! И звезды на башнях горят рубинами. А гирлянды, а флаги! Ой! Там аэростат, вон в небе весь светится а под ним портрет товарища Сталина! Прямо как в сказке! Неужели это все придумал ты?

– Ну… – Лев смущенно замялся. – В спецотделе Моссовета по устройству праздничного оформления твоего мужа считают приличным специалистом. Схема размещения прожекторов в этом районе моя. Иллюминация в Кремле и на Красной площади – тоже.

– Я знаю, знаю теперь, кто мой муж! Мой супруг – Лев Всеволодович Горчаков – обыкновенный волшебник.

– Ах, Варенька, это потому, что тебе не известно, что изобрели американцы, – Лев покачал головой с явным огорчением.

– Что ж они изобрели, противные?

– Вообрази, стеклянные трубки наполняют газом и пропускают электричество. И они светятся очень ярко и при этом остаются холодными. Расход энергии минимальный, а эффект! Ну просто Северное сияние! Мы приступили к собственной разработке. – Смущенно улыбнулся Лев.

– Этим ты и занимался в своей загадочной командировке?

– Там нет, – он внезапно сник и отвернулся к барьеру, разглядывая мост. – Меня вызвали на один из заводов оборонной промышленности для консультации… Взрослая уже девочка, сама понимаешь – распространяться здесь не о чем.

– Замнем для ясности, – Варя лукаво подняла бровки, делая вид, что ревнует.. Хотя отлично смекнула, что вернулся муж не после двухмесячного отпуска или волнующего романа. Усталый, мрачный, истосковавшийся по ее объятиям.

– Оборонная промышленность для меня святое. Ш–ш–ш… Никому! Варенька Горчакова кокетливо приложила палец к губам. – И от кого же мы будем обороняться?

– От капиталистов завистливых, – Лев обнял ее за плечи, прижал.

– Скорее от Гитлера. Он противный и евреев преследует. Его гестаповцы замучили в своих застенках спортсмена Вилли Гроссейна. Ой, такой был красавчик.

– У Адольфа бульдожья хватка. Хочет историю перекроить на расистских основах. И самое обидное, что у нас эта зараза распространяется.

– Ну перестань, Левушка, – надув губ Варя обняла мужа за шею. Фашистский заговор Тухачевского уже ликвидирован. И вообще – для этого есть НКВД, армия. Они нас защитят. – Варе, наконец, удалось втянуть мужа в долгий поцелуй. Освободившись от объятий, Лев некоторое время смотрел туманно, но сквозь туман прорезалась владевшая им мысль и в глазах засветился энтузиазм, свидетельствующий о профессиональной озабоченности.

– А он нам позавидовал – Гитлер! Представляешь, посносил в Германии дворцы и кирхи, что бы возводить на их месте монументальные величественные сооружения. Намерен увековечить память о собственном правлении. В Нюрнберге затеял безумный Адольф построить колоссальное здание для партийных съездов, увенчанное женской фигурой на четырнадцать метров выше статуи Свободы. И тут доложили ему о нашем Дворце Советов! Говорят, фашистский вождь прямо заболел, – ведь мы его по всем статьям переплюнули!