Ярослав Питерский - Ленин жЫв

– А Пак? Он куда делся?! – встрепенулся Кирилл.

– А Пак, батенька, исчез. Его в одно прекрасное утро не нашли. Он не пришёл на работу. Он просто исчез. Его наверняка искали всей мощью эн ка вэ дэ, но тщетно. А без Пака меня вот пытались обследовать, но бесполезно.

– Это когда было?

– Это было в тысяча девятьсот пятьдесят первом, когда Пак исчез, – Ленин почесал свой вспотевший лоб.

Он сел на кресло и улыбнулся. Кирилл заметил, что к нему вернулось весёлое расположение духа. Старик вновь налил Кириллу коньяк и сам пригубил из своего бокала.

– Владимир Ильич… – Кирилл осёкся.

Он вдруг ощутил, что вот так разговаривает не с кем-то там, а с Лениным, и не просто вот разговаривает, а общается вполне равно значимо, как обычный собеседник. Как журналист.

– Ну, батенька, жду Вашего вопроса! Вы что ж, голубчик, все ещё мне не доверяете? Всё ещё считаете мой р-р-рассказ сказкой?! – и опять еврейский прононс в голосе.

– Нет, не считаю… просто уж слишком всё фантастично! – откровенно воскликнул Кирилл.

Он был под впечатлением этой фантастическо-исторической баллады. Но его почему-то обрадовал рассказ Ильича! Он поймал себя на мысли, что и сам давно мечтал, чтобы ему кто-то рассказал историю родной страны именно в таком необычном ракурсе. Вовсе не так, как обычно преподносили, особенно советские учебники.

– Да уж! – Ильич глотнул коньяк.

Кирилл подался вперёд. Он, словно нетерпеливый зритель в театре, хотел продолжения спектакля!

Ой как хотел!

– Владимир Ильич… а дальше-то, как Вас оживили до нормального состояния?

Ленин скорчил загадочную гримасу, посмотрел куда-то вдаль, словно за пределы стены.

– Да вот, оживили! Это… в семьдесят четвёртом произошло. Кстати, вот до этого года мой организм действительно не старел. Пока я спал, как говорится, хи-хи, – Ильич лукаво улыбнулся, – мне так и было пятьдесят три. А потом, потом один из академиков, открыл какой-то препарат, и его попробовали на мне. И, о чудо! Я проснулся и начал восстанавливаться, правда, не сразу. За год или два, по-моему. Ходить стал, читать, писать. Телевизор этот… ваш смотреть. И всё такое. И всё бы ничего, но академик тот, что препарат вывел, скончался, а когда меня начали обследовать, то к ужасу своему узнали, я всё-таки старею. Правда, не как обычный человек, а медленнее в четыре раза примерно. То есть человек проживает сорок лет, а я десять. Он умирает уже, а я двадцать прожил всего-то! – Ленин как-то ехидно хохотнул. – Кстати, батенька, если помните, тогда ещё казус произошёл. Препарат-то был! Но вот его поспешили применять к высшим должностным лицам! – Ленин опять соскочил с кресла и нервно зашаркал подошвами по полу номера.

Он махал рукой и всё время словно обращался к кому-то третьему, невидимому свидетелю.

– Рапор-р-ртовали сдуру, так сказать, Цэ-Ка, что есть такой вот препарат, замедляющий стар-р-рость. Они, конечно, всем составом Цэ-Ка ср-р-разу давай его себе в задницы колоть! Идиоты!!! Заставили себя пичкать этой вот др-р-рянью! – и вновь картавый еврейский говорок, где буква «Р» болтается, как недоразвитая связка в гортани.

Кирилл понял: Ильич начинал картавить, когда сильно волновался. Поэтому, наверное, его знаменитая фраза: «Социалистическая р-р-революция свер-р-рщилась!» – звучала наверняка, вот так как-то, как он говорит сейчас. Хотя вообще могла ли быть эта фраза? Или это выдумка коммунистических агитаторов и политологов. Кирилл сначала даже хотел спросить про фразу, но тут же передумал.

А Ленин тем временем как бы словесно накалился, он даже покраснел.

– Думали, что все вот будут жить долго и не стар-р-реть. Но! – продолжал ругаться Ильич. – Не получилось!!! Их ор-р-рганизмы отторгали препарат. И эффекта не давал он, как у меня хотя бы. Кстати, у Бр-р-режнева тогда даже паралич челюсти случился, он от этого препар-р-рата говорить стал медленнее. Побочный эффект. Но стар-р-рики из его брежневского Цэ-Ка вер-р-рили в чудо! И кололись, кололись, думали, что жить вечно будут. Это Вам о вопросе, почему они все на пенсию уходить не хотели!

Тут Ильич неожиданно остыл. Он стал какой-то вялый. Медленно сел на кресло и, закрыв глаза, устало продолжил, но совсем спокойным тоном:

– Помните, голубчик, слухи о кремлёвской таблетке?! – Ленин попытался улыбнуться и вновь лукаво сощурил глаза, но картавого говора как не бывало. – Так вот, препарат просто стали пробовать через кишечник вводить… его в серебряную упаковку… и глотать заставляли. Но! Тщетно всё. А потом… потом один за другим, как мухи, дохнуть стали…

Кирилл задумался.

Он сидел и переваривал информацию. Это всё равно, что тебе скажут через тридцать лет твоей жизни, что ты на самом деле родился негром и раньше был людоедом. Примерно тот же эффект.

Ленин украдкой поглядывал на него и ухмылялся, казалось, что он был довольный такой вот загрузкой мозга Лучинского.

– У Вас сейчас, батенька, в голове каша. Да, да, я представляю. И всё же хотелось бы услышать и Вашу историю попадания сюда!

Лучинский вздохнул:

– Это всё Интерим чёртов! Он, он и эта сука Пак!

– Так это я уже понял. Когда вы заглотили это снадобье?

– В девяносто седьмом.

– И проспали девяносто лет?

– Ну!

– Вот! Вот это уже уникально! Вот Вы-то и есть тот человек! Первый человек! – воскликнул Ленин и вновь подскочил и заходил по комнате.

Он вдруг остановился и, подскочив к Кириллу, поднял его за локти и прислонился к нему, прижавшись своим старческим телом:

– Послушайте, батенька, не я и никто другой, а Вы! Вы, понимаете!

– Ничего не понимаю! – вновь обомлел Кирилл.

– Ладно, ладно, я всё объясню, Вы рассказывайте.

– А что рассказывать? Вот выпил, там уснул – тут проснулся.

– В Москве?! Это было в Москве?! Или в Питере?!!!

– Нет, в Красноярске…

Ленин затих и, словно притаившись, почесал свою бородку:

– Хм, а… в Красноярске… как я сразу не понял, что именно это город мировой судьбы! А мне ведь был знак! Я когда, простите, там был в ссылке, ведь мог подохнуть! Меня в Туруханск хотели… а я пришёл, пожаловался в местную надзорную жандармерию – и почти на курорт! В Красноярск и именно в Шушенское, Красноярск, его энергетика мне и помогла! Это я сейчас понял! И вот Вы! Вы оттуда! Да так и есть! – Ильич вновь улыбнулся. – Извините, батенька, продолжайте!

– А что дальше… – Кирилл развёл руками. – Вот привезли сюда, прямо к этому их президенту…

Ленин стал хмурым, он опустил руки и медленно сел в кресло:

– К нему… Вы уже у него были?

– Да, имел честь…

– И что он сказал, что с Вами сделает?

– Он сказал, чтоб я за свою жизнь не опасался…

– Понятно… – Ленин закрыл глаза. – Он Вам сказал, что Вы уникальный человек?

– Ну да, прямо, как Вы говорил.