Ярослав Питерский - Ленин жЫв

Председатель исчез, и стало совсем тихо.

Кирилл посмотрел на Ильича:

– Слушай, Ильич? А ты вообще… Ленин ли? Может ты… тоже. Ну, как это, просто персонаж такой… театральный! Чтобы меня тут… разыграть?!

Ленин ухмыльнулся:

– Ты можешь считать, как хочешь. Верить или нет. Я тебе всё равно не докажу. Но то, что тебе говорили эти люди, правда.

Лучинский вздохнул. Он покосился на пустую бутылку из-под рома:

– Я хочу спать и выпить перед сном. Отведи меня назад… – сказал он устало.

– Пошли… – Ленин проскрипел стулом, когда вставал из-за стола.

Лучинский тоже встал и лениво поплёлся за Ильичём.

На ходу он тихо бросил:

– А что за знак? А? Ну это, председатель мне про какой-то знак сказал…

Ленин остановился и закатал рукав на левой руке до локтя, протянул её под нос Кириллу:

– Вот, смотри! Если у человека будет три таких рыжих точки на сгибе, тогда ты можешь на него положиться.

Лучинский попытался рассмотреть кожу на старческой руке, но ничего не заметил в полумраке. Но он сделал вид, что узрел эти самые магические три точки.

Кирилл устало кивнул головой и буркнул:

– Ладно, хочу в камеру… или как там, в номер, – и он тихонько запел пьяным голосом. – А за окном… алели снегири! И на решётках иней серебрился! Но а сегодня не увидеть мне зари… сегодня я последний раз побрился…

Назад они возвращались не старым вертикальным тоннелем, а на лифте. Ленин провёл его совсем другим путём, и через пять минут они вышли, как показалось Кириллу, в знакомый ему коридор с красными ковровыми дорожками. Тут неожиданно их встретила охрана. Два конвоира присоединились к ним как-то тихо и незаметно. Кирилл рассматривал их лица, когда они спускались в кабине лифта. Он, как-то забавно прищурив один глаз, пытался рассмотреть черты лица то одного, то второго охранника. Когда же он открывал второй глаз, то у него двоились все очертания. Лучинский грустно хмыкал и тяжело вздыхал. Приехали они через минут пять. Его ответил в его шикарный випномер, где возле двери он должен был расстаться с Ильичём.

Но Кирилл вдруг заупрямился:

– Это! Ленин! Давай, зайди… мы с тобой немного выпьем, так сказать, за победу мировой революции!

Но Ильич махнул рукой и грубо, как-то зло бросил:

– Вы пьяны, сударь, Вы пьяны и должны быть изолированы минимум часов на пять, шесть… а потом освежающий душ и никакого похмелья! Вы, судар-р-рь, должны выспаться!

– Ильич! Мать твою! Ты что такое тут говоришь?! Ты не на броневике на Финляндском… и я не питерский рабочий! Хорош мне тут свою большевицкую пропаганду впаривать! Пьян?! Да, я сегодня пьян! Мать твою! Мало кто вот так сразу… видит двух Лениных! Одного в гробу! Второго живого! И когда я говорю тебе – в гробу я тебя видел! – это, Ильич, вовсе не оскорбление! Ха! Ха! – и Лучинский дико заржал, схватившись за живот, согнувшись почти пополам.

Ленин покосился на него сверху вниз и брезгливо сказал:

– Вот почему так?! Хотел блага всему человечеству, хотел новое общество, а вот что получилось? – Ленин кивнул на пьяного Кирилла.

Тот продолжал как-то истерично смеяться. Он совсем захмелел, и когда один из охранников его вежливо, но в тоже время настойчиво и решительно затолкнул в номер, Кирилл даже и не думал сопротивляться. Он с трудом доплёлся до кровати и рухнул на неё, повалившись на спину и широко раскинув руки. Он уснул уже через пару секунд.

ОН проснулся от дикой жажды. Голова не болела с похмелья, но во рту, да и внутри пылал костёр, это был жар организма. Кирилл захотел пить и понял, что вот-вот потеряет сознание, если не глотнёт холодной воды. Он к своему удивлению обнаружил, что спит раздетым, и кто-то его аккуратно укрыл свежей и приятно пахнувшей простынёю. Одежда аккуратно сложена на стуле, а рядом с кроватью на тумбочке стоит открытая бутылка с минеральной водой. Лучинский потянулся за посудиной и ненароком уронил стакан, что стоял рядом и который он не заметил.

– Мать твою! Ой, горит душа! – пробурчал он и принялся жадно глотать воду.

Через несколько секунд он насытился и, задержав дыхание, с наслаждением выдохнул на полную силу лёгких. Затем втянул воздух и вновь тяжело вздохнул:

– Фу! Какое спасение! – он вдруг понял, что разговаривает сам с собой.

Кирилл вдруг так захотел подбежать к окну и, растворив его, втянуть ноздрями свежий и холодный чистый воздух улицы. Но тут же он вспомнил, что номер находится глубоко под землёй.

Кирилл зажмурился и застонал:

– Ум… замуровали, демоны…

– А Вы любитель киноцитат! – раздался знакомый голос и затем какие-то жидкие аплодисменты.

Лучинский вздрогнул. Он непроизвольно натянул простыню до подбородка и поискал глазами то место, где скрывался невидимый человек. В углу он рассмотрел мужскую фигуру. Это был Хрущёв. Начальник гостиницы стоял, сложив руки на груди.

– Этот Вы? Вы, что… тут, подсматриваете за мной? – возмутился Лучинский, правда, получилось у него это не убедительно, а как-то трусливо.

– Подсматриваю не я, а мои операторы… – вновь голос звучит как-то тревожно и очень знакомо…

Кирилл вдруг напряг мозг. Ему показалось, что он уже слышал этот голос в прошлой жизни.

«Стоп? Стоп? Ко мне приходит память прошлого? Но откуда я мог слышать этот голос в прошлом? Он что, со мной работал в газете? Может… Нет, не может быть!»

– Сейчас вы придёте в себя, пойдёте в бассейн и примете душ, а потом… потом завтрак и три дня строгой диеты. А потом процедуры, и Вы приступаете к обследованию То есть к своей основной работе. Вас уже ждут врачи в спеццентре при главной кремлёвской больнице.

– Что?! – Кирилл, вздрогнул. – Какое исследование?!

– Как какое? А Вы что думаете, зачем Вас сюда привезли? Верховный Правитель ждёт результатов! И Вы должны оправдать его доверие! – насмешливо сказал Хрущёв.

«Стоп! Нет, я определённо слышал этот голос! Он мне знаком! Он… он, что тоже из прошлого?»

Кирилл зажмурился и застонал.

Он вдруг с трудом вспомнил полубредовое посещение Мавзолея. Он никак не мог понять, что это было: сон или явь?!

А может, это просто галлюцинации?!

А может, не было никакого Мавзолея и каких-то там этих… заговорщиков?!

Их не было?!

– Вы пытаетесь зарыться в свои мысли? Вставайте, товарищ Кирилл!

И опять это знакомый голос… он вновь мучает барабанные перепонки своей загадкой и воспоминанием.

– А где… Ленин?

– Владимир Ильич себя плохо чувствует… и вообще, пока Вам не нужно видеться. Возраст у старика как-никак!

Кирилл кивнул головой и обречённо поддакнул:

– Да, да, конечно… и всё-таки… он…

Хрущёв груб и категоричен:

– Он будет в норме… позже…

Опять этот голос!

Стоп!

Он слышал его в Мавзолее! Да! Это был он! Это человек в маске, это председатель заговорщиков! Этот определённо он!