Марина Клингенберг - Insomnia, или Поиски Механической Вороны

Но оказалось, что такой бдительности мало. Слушая шорох из ванной, я как-то не думала о том, что после трех дней, прошедших с того случая, дополнительная эксплуатация коридорной тумбочки приостановилась. Дверь была открыта, и ничто не могло помешать Палочнику выбраться наружу, чем он однажды и не преминул воспользоваться.

Дело было ночью. Комната слабо освещалась ночником, я, в сотый раз перечитывая миф о Дедале и Икаре (и, конечно, вспоминая мефистофелевскую интерпретацию этой истории), постепенно проваливалась в дрему. Шорохи из ванной, к которым я уже привыкла, меня не встревожили. Скоблящий звук смешался с дремой и только еще больше убаюкал сознание. Но потом меня словно что-то толкнуло.

Я мигом проснулась и резко села. Однако у меня тут же помутнело в глазах, на этот раз не от дремы, а от накатившегося ужаса.

Здесь следует напомнить, что слово «Палочник» пришло мне в голову само по себе, точно так же, как когда-то давно сама собой нареклась Механическая Ворона, и как само собой стало известно, что Муфлон – это Муфлон. Но, как бы то ни было, название этого создания являлось исключительно удачным, хотя эта тварь не слишком походила на обычного палочника.

Посреди комнаты замерло существо, напоминающее огромного паука. Три пары длинных лап были расположены на значительном расстоянии друг от друга, вытянутое туловище сравнимо разве что с черной обуглившейся веткой. При этом не представлялось возможным понять, есть ли у существа голова, и где перед, а где зад. И все оно было угольно-черным и омерзительно гладким. Я в ужасе разглядывала его: никакая апатия не могла лишить меня страха перед огромным паукообразным созданием.

Будто прочитав мои мысли, Палочник вдруг странно зашелестел, чуть приподнялся или, точнее сказать, распрямился, обнаруживая свой громадный размер – в длину он был не меньше полуметра, а стойка его напоминала позу богомола. Нервы у меня окончательно сдали, и я, жалобно простонав что-то сквозь зубы, вжалась в спинку дивана, не в силах отвести взгляда от ужасного создания. Палочник, явно решив отведать то ли моей крови, то ли нервов – скорее всего, и того и другого, – пополз прямо к дивану.

Я тут же спрыгнула на пол и понеслась к выходу из комнаты, где буквально врезалась в Мефистофеля.

– Муфлона на тебя нет! – немедленно выругался он, но, заметив мое смертельно перепуганное состояние, несколько смягчился: – Да ладно тебе, это я так.

Признаться, ситуация представлялась мне до такой степени отчаянной, что я дико обрадовалась его появлению – какая-никакая, а помощь.

– Скорее, – пролепетала я. – Отойди, там…

Моей ноги что-то коснулось. Пока мы с Мефистофелем разбирались, что и как, Палочник успел преспокойно добраться до нас. Я не сдержала панического вопля и, отшатнувшись в сторону, прижалась к стене. Мефистофель, однако, и с места не сдвинулся.

– Так вот что это такое! – с любопытством уставился он на Палочника.

Палочник попятился назад, но ко мне приближаться не стал, а переместился дальше и, опустившись на все шесть лап, замер. Мефистофель сделал шаг к нему, прихватил по дороге удачно подвернувшийся карандаш и, присев на корточки, с видом стремящегося познать окружающий мир ребенка потыкал им в объект исследования. Паукообразное существо снова попятилось.

– И чего ты взбесилась? – поинтересовался Мефистофель, обращаясь ко мне. – Я еще могу понять – бояться Муфлона, но этого?

Легко ему говорить. Страх перед Муфлоном – это страх перед всепоглощающей силой, перед сверхъестественным и убийственным. Страх, сильный до такой степени, что способен довести до безумия. Что ж, очень может быть, что Палочник тоже мог стать причиной чего-то подобного, да только страх перед ним сродни страху перед обычными домашними пауками, которых я ненавижу всем сердцем.

Все это я сбивчиво, чуть подрагивающим голосом попыталась донести до Мефистофеля. Он тем временем продолжал доставать Палочника карандашом. Тот не выдержал издевательства и медленно пополз к ванной, где и скрылся. Оттуда тут же послышалось знакомое шуршание.

Только убедившись, что он действительно ушел, я начала постепенно приходить в себя. Однако напряженность меня не оставляла, и я еще долго вздрагивала от любого звука. Мерзавец Мефистофель, видя это, вовсю веселился и так и норовил без повода тронуть меня за плечо или пугнуть еще чем-нибудь. Наконец, я не выдержала, замахнулась на него чашкой, полной только что налитого чая, и он вроде бы присмирел.

– Можно с ним что-нибудь сделать? – спросила я, тяжело дыша и усаживаясь за стол с избежавшим плачевной участи чаем (Мефистофель в ответ на мое предложение выпить чашечку только поднял брови и покосился на самый что ни на есть заурядный напиток с таким видом, будто я предложила ему яду; кстати, я никогда не видела, чтобы он пил или ел).

– С кем? С Палочником-то твоим? – довольно усмехнулся Мефистофель, явно вспоминая, как я шарахалась от неведомого создания. – А что ты собралась с ним делать?

– Можно его как-нибудь убрать? – уточнила я. – Ну… Чтобы его не было здесь…

– Можно, конечно. Еще раз повторяю, Палочник твой – это тебе не Муфлон. Ушла же от того парня Механическая Ворона, – Мефистофель снова усмехнулся. – Почему бы Палочнику не уйти от тебя?

– То есть… То есть как? – обомлела я.

– Именно так, – снисходительно улыбнулся Мефистофель. – А ты что, думала, что он такой единственный? – развеселился он вдруг.

– Подожди, – тряхнула головой я. – Я ничего не понимаю. Он… Палочник… Он же не имеет отношения к Системе?

– Причем тут Система? Механическая Ворона и Палочник тут вообще не причем. Не стань их – Системе хуже не станет. Это, скажем так, – Мефистофель ухмыльнулся, – просто побочный продукт. Созданный Проволоками вроде тебя, – он с издевательским видом ткнул меня пальцем в лоб.

– Глупость какая-то, – я уставилась в чашку невидящим взглядом. – Я ничего не создавала.

– Тоже мне, выискался творец! – Мефистофель недовольно поморщился. – От вашей воли никакого проку, все происходит само собой. И Ворона, и Палочник – это просто мусор ваших мыслей и снов, мешающих работе Системы. Обычно Совы подъедают это, но, поскольку они улетели, получи своего Палочника.

– Но почему именно Палочник? – затравленно уставилась я на него. – Почему, например, не кошка?

– Очевидно, кошка занимает не слишком много места в твоем разуме, – хмыкнул Мефистофель. – Поэтому оттуда выполз Палочник. Неудивительно: если ты так его боишься, значит, много думаешь о чем-то подобном. А тот парень, стало быть, думал о воронах.

– Получается… Неужели тот парень – тоже Проволока?

– Может быть, – усмехнулся Мефистофель. – Да ты, я вижу, всерьез им заинтересовалась?