Владимир Владко - Аргонавты Вселенной

Зато утром я поднялась раньше всех, оделась и, пока мои товарищи еще не проснулись, немножко попрактиковалась, чтобы чувствовать себя увереннее. И как раз, когда я решила, что уже можно будить товарищей, Ван Лун проснулся первым. Он сел в гамаке и увидел меня у дверей навигаторской рубки. Нет, Ван Лун ничего не сказал, хотя я видела, что он очень изумился. А я спокойно, будто ничего не замечая, сделала еще шаг, другой, третий… Ван Лун протянул руку и толкнул Сокола, спавшего в соседнем гамаке:

– Вадим, тут какое-то чудо! Думаю, мне снится. Посмотрите, прошу!

Вадим Сергеевич взглянул в мою сторону. А я невозмутимо шла по полу каюты, делая широкие шаги. Дошла до одной стены, повернула обратно и снова пошла по полу. Даже ни разу не улыбнулась и делала вид, что не смотрю в их сторону, хотя чувствовала, что вот-вот прысну от смеха.

Вадим Сергеевич протер глаза и удивленно воскликнул:

– Да что это, в самом деле? Кончилась невесомость, что ли? Галя, как это вы умудряетесь ходить по полу? Ван, вы что-нибудь понимаете?

– Пока нет, – ответил Ван Лун. – Прошу вас объяснить, Вадим.

– Что объяснить, когда я сам не понимаю ничего? Смотрите, идет, как на Земле! Походка, правда, какая-то странная, как кавалерист, враскачку. Но все-таки идет! Николай Петрович, посмотрите, что наша Галя делает!

– В самом деле, Галя, как это у вас получается? – изумился Рындин.

– Ничего особенного, Николай Петрович, – скромно ответила я. – Маленькое приспособление, даже не стоит внимания.

– Вот это ловко! – возмутился Сокол. – Нашла способ ходить по полу в невесомом мире – и говорит, что не стоит внимания.

– У вас, думаю, талант изобретателя, – сказал Ван Лун.

– Но как вы придумали это, Галя? – повторил Николай Петрович. – Научите и нас.

– Очень просто. Вот, пожалуйста. Я взяла два резиновых кружка из гнезд для стаканов. Выбрала такие, которые подошли мне по размеру. И привинтила их к каблукам.

– И что же?

– И хожу.

– Товарищи, она над нами издевается! – вознегодовал Вадим Сергеевич. – При чем тут резиновые кружки на каблуках? Что у нас, липкий пол, что ли?

– Постойте, постойте, Вадим, – остановил его Николай Петрович, – я, кажется, начинаю соображать. Ван, вы понимаете?

– Очень чуть-чуть. Надо еще послушать Галю, – отозвался Ван Лун.

– Галя, а ну-ка пройдитесь еще! – распорядился Николай Петрович. – Понятно. Присоски?

Удивительно, как быстро он умеет во всем разобраться! Я сделала еще несколько шагов и ответила:

– Конечно, присоски. Николай Петрович. Пол в каюте гладкий, очень ровный, резиновый. Я нажимаю одной ногой, держась за стояк. Кружок сплющивается, выдавливает воздух между своей вогнутой поверхностью и полом. А тогда наружное давление прижимает мою ногу к полу. Я ставлю другую ногу, прижимаю ее уже без стояка, держась на одной ноге. Она тоже будто прилипает к полу. Тогда я чуточку наклоняю в сторону первую ногу, отделяю от пола краешек резинового кружка, между ним и полом входит воздух – и нога отклеилась, можно делать следующий шаг. Ну, конечно, надо немножко попрактиковаться. Но все очень просто.

– Но как вы додумались до этого, друг мой? – все еще удивленно допытывался Николай Петрович. – Ведь это чертовски остроумно и решает проблему хождения в условиях невесомости!

– Я вспомнила недавно, когда мы с товарищем Ван Луном стреляли в цель, об одной полузабытой вещи. Мне стало жалко пулек, которые мы расходуем при стрельбе в цель, и я вспомнила, как у меня в детстве был пистолетик с присоской. Он стрелял деревянной палочкой с плоским резиновым кружком на конце, и кружок прилипал к стене. И я подумала…

– Молодец, Галя! Эта чудесная идея почему-то не пришла в голову ни одному из инженеров, занимавшихся оборудованием нашего корабля, – засмеялся Николай Петрович. – Замечательное изобретение!

– Думаю, те инженеры были очень взрослые. Забыли уже свои детские игрушки. Оказывается, полезно иногда помнить, – вставил Ван Лун. – Буду просить Галю научить меня тоже, пожалуйста.

И даже Вадим Сергеевич на этот раз не пустил никакой шпильки по моему адресу. Он покачал головой и просто сказал:

– Да, Галина, это вы действительно здорово придумали. Придется нам всем поучиться у вас. Научите, Галинка?

Я кивнула головой. Вот это совсем другое дело! Когда Вадим Сергеевич не насмешничает, я готова его слушать сколько угодно: он сразу становится милым, хорошим. И пусть даже говорит о «личном», ладно уж…

…В тот же день резиновые кружки были привинчены еще к шести каблукам. И теперь мы ходим по полу каюты почти так же свободно, как на Земле. А я открыла еще одну исщь. Оказывается, в астроплане при помощи этих резиновых кружков, которые мы привернули к каблукам, можно ходить и по стенам и по потолку – конечно, только там, где обивка твердая и гладкая, а не из мягкой материн. Совсем как мухи ходят: смешно, но интересно… Это так, между прочим, нам ходить по стенам и потолку ни к чему.

А изобретение – и полезное! – все же у меня получилось!

…Очень нам плохо без радиосвязи с родной Землей!

Сначала Ван Лун предполагал, что поток космического излучения не будет все время таким сильным. И если мы пролетим через его главное русло, то потом, может быть, радиосвязь восстановится. Но эти предположения не оправдались. Поток остается все таким же интенсивным.

Так как нам приходится то и дело выходить из-за свинцового укрытия, то каждый внимательно следит за собой. И. если замечает, что чувствует себя неспокойно, – приходится бросать дело и укрываться под свинцовыми листами. Гамаки для спанья давно уже перевешены тоже под стену, укрытую свинцом. Космическое излучение – очень опасный и коварный враг!

Астроплан летит по правильному курсу, это подтверждают и ежедневные проверки, которые делает Ван Лун (Николай Петрович теперь не участвует в этом, убедившись, как точно и аккуратно производит вычисления Ван). Значит, не приходится и включать ракетные двигатели.

Но с того времени, как оборвалась радиосвязь с Землей, мы почувствовали себя гораздо дальше от Родину. Ведь раньше каждый день, да и по нескольку раз в день, мы слышали голос Земли, знали, что за нами заботливо следят и всегда, в случае нужды, помогут. А теперь…

В репродукторе слышен лишь назойливый треск и грохот разрядов, будто десяток барабанщиков беспорядочно колотит в оглушительные барабаны.

Мы теперь даже не пробуем включать радиоприемник. Только Ван Лун, человек очень настойчивый, каждый день все же пробует отыскать в грохоте разрядов голос Земли, но репродуктором о'н не пользуется, а включает наушники. Конечно, ему не удается ничего услышать, кроме треска и шума космического излучения, однако Ван Лун снова и снова слушает Землю, и не только слушает, но и пробует связаться с нею.