Владимир Владко - Аргонавты Вселенной

– Галя, милая, что с вами? Вы вдруг так побледнели. Что произошло?

Ко мне подошел встревоженный Николай Петрович. От волнения у меня словно язык отнялся, я ничего не могла ответить. Я молча подала ему вторую пару наушников от приемника. Николай Петрович посмотрел на меня с удивлением и даже опаской (наверно, он и вправду подумал, что мне нехорошо от космического излучения!), но взял наушники и надел их. Прислушался. Теперь уже я смотрела на него со страхом: а что если мне действительно только почудился голос Земли? Что если и вправду это результат какого-то нервного расстройства из-за космического излучения?..

Но вот напряженное лицо Николая Петровича дрогнуло. Обеими руками он плотнее прижал к голове наушники. Он жадно слушал. Значит, мне не почудилось, что я слышала Землю?.. Ну конечно, нет! Вот и сейчас я слышу:

– Слушайте, слушайте нас, «Венера-1»! Говорит Земля, говорит Земля! Слушайте нас, слушайте! Очень беспокоимся о вас. После обрыва радиосвязи некоторое время держали вас в поле зрения радиолокаторов. Слушайте нас, «Венера-1»! Затем отказали и радиолокаторы. Попытки отыскать вас при помощи мощных телескопов не дали результата. Слушайте нас, «Венера-1»! Сообщите о вашем состоянии, положении, курсе. Говорит круглосуточный мощный передатчик «Земля»! Слышите ли нас, «Венера-1»?.. Отправляйте почтовую ракету на Землю. Слушайте, слушайте нас, «Венера-1»! Говорит Земля, говорит Земля! Слушайте, слушайте! Очень беспокоимся о вас…

Передатчик Земли повторял все время одно и то же сообщение. Ведь там, на Родине, не знали, услышали ли мы его. И диктор повторял и повторял без конца те же слова призыва к нам. Заботливая, родная Советская страна не забывала о нас! А мы с Николаем Петровичем не отрывались от наушников и слушали, слушали, как зачарованные, милый голос Земли. Сейчас нам бьиго все равно, что именно он говорил, важно было слышать далекую и в то же время такую близкую сердцу Землю!..

– Что слушаете? Понять нельзя! Давно уже выключил передатчик, напомню, – удивленно сказал Ван Лун, появляясь в каюте и подходя к нам.

Вместо ответа Николай Петрович снял наушники и протянул Ван Луну. Тот недоверчиво взял их, надел н… я никогда еще не видела Ван Луна таким изумленным и обрадованным. Он открыл рот – и снова закрыл его, судорожно глотнул и застыл, услышав голос Земли. Его рука схватила мое плечо и стиснула его.

– Ой, товарищ Ван Лун, мне больно!

Ван Лун не слышал меня. А Николай Петрович уже распоряжался:

– Вадим, Ван Лун, готовьте письма и материалы! Я соберу сейчас мои записи и напишу краткий доклад. Сегодня будем отправлять почтовую ракету!

Рындин вышел из навигаторской рубки с толстым пакетом: ведь записи и донесения на Землю давно уже были готовы. И тут я решилась на то, что собиралась сделать уже несколько дней.

– Николай Петрович, – обратилась я к нему, – позвольте мне…

– Что именно, Галя?

– Отправить письмо… маленькое… мне очень хочется успокоить маму…

Ласковая улыбка осветила лицо Николая Петровича.

– А я-то уже дивился: и чего никто не говорит о письме домой? Начал даже думать, что вы забыли о маме.

– Ой, Николай Петрович, что вы говорите! Значит, можно? Я сейчас! Сейчас!

Конечно, мое письмо тоже было давно готово.

– Ну, все? Можете идти отправлять ракету, – распорядился Николай Петрович.

Ван Лун, Сокол и я прошли к склад, где лежала почтовая ракета. Это была блестящая металлическая сигара, сделанная из того же супертитана, что и весь наш астроплан. Да она и по виду очень походила на него: такая же длинная, вытянутая, остроносая, с маленькими крылышками в хвостовой части корпуса. Дополнительных двигателей на крылышках не было. Ракета снабжена только одним – центральным – двигателем с отверстием на хвосте. Почти всю внутренность ракеты заполнял атомит, и для багажа оставалось совсем маленькое местечко, своеобразный почтовый ящик в форме полого цилиндра, который закрывался толстой металлической пробкой с винтовой нарезкой.

Рукописи, свернутые в трубку, и катушки фотопленки вместе с нашими письмами были опущены в цилиндр, заложены круглыми пыжами-прокладками, и Вадим Сергеевич осторожными движениями стал завинчивать металлическую пробку. Ввернутая до отказа, она как бы слилась с корпусом ракеты, и найти ее я могла только по двум крохотным углублениям, в которые вставлялся ключ-скоба.

Ван Лун нажал кнопку управления подъемником, на котором лежала почтовая ракета, – и металлическая платформа с нею начала медленно подниматься вверх через большой люк, открывшийся над ней в потолке склада. Затем люк снова закрылся, и мы поспешили обратно, в центральную каюту.

Здесь Сокол и Рындин быстро надели скафандры и отправились наружу, как обычно через шлюзовые люки.

А еще через несколько минут мы с Ван Луном почувствовали едва заметный толчок: почтовая ракета оторвалась от астроплана и отправилась на Землю…

Зеркало перископа у нас уже было повернуто туда, куда должен был лететь космический почтальон. И мы с Ван Луном увидели огненное облачко, которое быстро удалялось от нас: это работал двигатель ракеты, уносившейся к Земле. Всего несколько секунд – и облачко исчезло, растаяло. Все! И только голос диктора Земли в наушниках все еще напоминал нам о необычайном происшествии. Иногда этот голос почти пропадал, иногда его было слышно лучше. Мы слушали все те же слова и радостно поглядывали друг на друга: Родина помнит и заботится о нас, ее посланцах в межпланетном пространстве!..

…Уже укладываясь спать (я по-прежнему сплю прямо в воздухе, только привязываюсь к стене под свинцовыми листами, и это очень удобно!), я спросила Сокола:

– Вадим Сергеевич, расскажите, пожалуйста, как вы отправляли почтовую ракету? И как вы сами не оторвались от корабля? Ведь один только шаг… бррр… страшно подумать, что можно было остаться там, снаружи, в холодном, мертвом пространстве… А наш астроплан мчится так быстро, разве его потом догонишь? Расскажите все-все, это так интересно!

По голосу Сокола я поняла, что он улыбается:

– Ничего особенного, Галя. Когда мы вышли на палубу, почтовая ракета лежала уже там на своей платформе, между раскрытыми створками двери грузового люка, будто в колыбели. Ну, мы положили ее точнее…

Ван Лун иронически усомнился:

– Положить немного трудно, считаю. Ракета ничего не весит как будто.

– Гм… ну не то чтобы положили, а установили в нужном направлении, как определил Николай Петрович. Затем включили двигатель ракеты, и она помчалась назад, к Земле. Только и всего.

Мне даже обидно стало. Такое важное событие – и такой скучный рассказ! Но Сокол, помолчав немного, добавил, как бы раздумывая вслух: