Дмитрий Барчук - Новый старый год. Антиутопия

Вообще они составляли любопытную пару: чрезмерно общительный, деятельный муж и молчаливая, замкнутая жена. С женитьбой он растерял почти всех своих старых друзей, но, как оказалось, они были ему и не нужны.

Первое время молодые супруги часто ссорились, демонстрируя друг перед другом особенности своих характеров. Неделями могли не разговаривать. Но постепенно пришло осознание, вначале к рассудительной Наталье, а затем и к ее импульсивному супругу, что в принципе они очень близкие люди, а расходятся во мнениях лишь по незначительным деталям. И портить нервы себе и близкому человеку из‑за каких-то пустяков – просто глупо.

Наташа тоже выросла в интеллигентной семье. Оба ее родителя работали на закрытом производстве Обского химического комбината. Отец дослужился до должности главного энергетика одного из основных заводов, а мама двадцать лет проработала за пультом ядерного реактора, вышла на пенсию и занялась бизнесом. Открыла отдел в местном универмаге и торговала всякой всячиной: галантерей, парфюмерией…

Вначале ее дела шли неплохо. Но с ужесточением конкуренции товарооборот стал сокращаться, накладные же расходы, наоборот, увеличивались. К тому же стали регулярными задержки с выплатой заработной платы на комбинате, покупательский спрос практически сошел на нет. И теща Георгия решила перебраться в Москву, где у нее уже осели несколько подруг, таких же коробейниц, как она. На жизнь они, по крайней мере, не жаловались.

Когда Георгий познакомился с Натальей, ее родители уже были официально разведены, но продолжали жить в одной двухкомнатной квартире. Ее отцу, помешанному на работе, похоже, было все равно, где ночевать, напротив, он имел постоянную возможность общаться по вечерам с любимой дочерью. Но тещу, которая в свои сорок пять лет оставалась еще довольно привлекательной женщиной, такое сожительство тяготило. С переездом Наташи на квартиру мужа исчезло последнее звено, доселе связывающее двух уставших друг от друга людей, и они разъехались.

После окончания института Наталья работы по специальности не нашла. Дикому российскому рынку медики не требовались. Зато нужны были торговцы, челноки. И Наташа оказалась в их числе. Матушка приобщила дочь к своему бизнесу. Георгия это бесило. Он достаточно зарабатывал, чтобы жена могла вообще не работать, а заниматься исключительно домом. На что Наталья ему отвечала, что это не для нее. Домашним хлопотам она предпочитала езду на машине по городу. Вначале муж ей купил подержанную «четверку», затем она пересела на нулевую «девятку», а потом и на новую Nissan Primera. Сам же Георгий предпочитал не светиться лишний раз и скромно ездил на «жигулях» восьмой модели. Но больше ему нравилось просто быть пассажиром, когда автомобилем управляла жена. Тогда он чувствовал себя комфортно и безопасно.

Наталья целый день носилась как угорелая по оптовым фирмам, закупала различный товар, а по вечерам снимала выручку с торговых точек, поэтому возвращалась домой поздно. И даже когда родился Алеша, она не бросила торговлю. Кузнецову пришлось купить кресло в машину для грудного ребенка, чтобы жена могла его возить с собой. Может быть, поэтому у мальчика с малолетства проявился такой неподдельный интерес к автотранспорту.

Но даже не то, что жена уделяла дому мало внимания, больше возмущало Георгия. Убраться в квартире, помыть посуду, выгулять собаку – ему никогда не было в тягость. Был бы толк от ее бизнеса! А его-то как раз и не было.

Несмотря на беспроцентные кредиты, которые Кузнецов вопреки многочисленным протестам партнеров по своей торговой компании – Зимина и Веселого – периодически подкидывал родственницам для развития их бизнеса, безвозвратные денежные вливания, не говоря уже о том, что предпринимательницам ничего не стоил автотранспорт, их бизнес не приносил ничего, кроме убытков.

– Наташа, пойми, в бизнесе не важно, сколько ты будешь работать, а важно, как ты его поставишь. Можно урабатываться до полусмерти, но ничего не зарабатывать, – учил он Наталью. – Если дело не приносит прибыли, то не надо упираться как баран, а лучше оставить его и заняться другим, более рентабельным.

– Но ведь другие же торгуют парфюмерией! И у них получается, – возражала жена.

– У них не скапливается на остатках столько неликвидных товаров, как у вас. У них не воруют продавцы, как ваши, они не платят столько за аренду. Надо уметь соотносить затраты и доход.

Тут уже Наталья начинала психовать. Она понимала, что муж прав. Но она была послушной дочерью, и мать для нее всегда была высшим авторитетом.

Поступление жены в аспирантуру и отъезд тещи в Москву совпали по времени. Больше ничто не омрачало покой в их доме. Пока Георгий не заговорил об эмиграции.

– Я тебе еще раз повторяю: нечего в России делать! – горячо убеждал он жену. – Полгода, максимум год, и к власти придут национал-коммунисты. Ты думаешь, они будут продолжать реформы? Разрешат мелкое предпринимательство? В России никогда не знали полумер. Зато всегда бросались из крайности в крайность. Пойми, маятник качнулся в другую сторону. Сейчас столько голов полетит, мало не покажется. Давай уедем. В Канаду, в Австралию – куда хочешь? Через адвокатов будем добиваться вида на жительство. Деньги у нас есть на первое время. Купим дом. Сдашь минимум по английскому. Поступишь в университет, через пару лет станешь магистром, подтвердишь квалификацию, сможешь работать по специальности. Или хочешь: откроем компанию, купим заправку и займемся семейным бизнесом. Как вы с мамой когда-то работали.

– Нет. Я так не могу.

– А вдовой быть хочешь? По килограмму сахара по карточкам получать в месяц хочешь?

Когда начались первые аресты предпринимателей, он снова завел разговор от отъезде за границу. Но Наталья вновь не захотела его слушать. Он поехал в «Интурист» и заказал себе индивидуальный двухнедельный тур Новая Зеландия – Австралия.

Через три месяца он дозвонился до Натальи, сказал, что получил вид на жительство в Австралии и попросил ее приехать с сыном к нему. Но она вновь ответила ему отказом.

– Я думала, что ты перебесишься, отведешь душу и вернешься, – призналась жена, прижимаясь плотнее к его большому волосатому телу. – А когда поняла, что это серьезно, было уже поздно. К власти пришел Фронт.

Муж продолжал молчать. Он боялся, что с первыми же его словами эта идиллия исчезнет, как робкий утренний туман. Господи, ему же ничего больше в этом мире не нужно. Только бы ощущать на себе прикосновение этих нежных маленьких пальцев, чувствовать рядом ее ровное дыхание. Нет. Еще нужен Алеша. И нужно обеспечить ему будущее. А может быть, кому-нибудь еще, размечтался глава семьи.