Саба Тахир - Факел в ночи

– ШЭВА.

Дрожь прокатилась через Лес, и Шэва развернулась.

– Они всё знают, – зашептала она. – И накажут меня.

– Ты не можешь просто оставить все как есть. Я должен выяснить, в порядке ли Лайя. Ты могла бы помочь мне…

– Нет! – Шэва отступила назад. – Я не могу в это ввязываться. Не могу. Неужели ты не понимаешь? Он… – Она тронула шею и поморщилась: – Последний раз, когда я перешла ему дорогу, он убил меня, Элиас. Он заставил меня страдать от медленной мучительной смерти, а потом оживил меня. Он отпустил то жалкое существо, что раньше правило царством смерти, и приковал меня к этому месту в наказание за то, что сделала. Я живу, да, но я – раб Места Ожидания. Он так повелел. Если я вновь пойду против него, то боюсь даже подумать, какую кару он навлечет на меня. Мне жаль, ты даже не представляешь, насколько мне жаль. Но мне не по силам противостоять ему.

Я кинулся к ней в отчаянии. Хотел убедить помочь мне, но она вывернулась из моих рук и помчалась вниз. В считаные секунды она спустилась с утеса и скрылась среди деревьев.

– Шэва, черт возьми! – Я бросился за ней, ругаясь и в то же время понимая, что все бессмысленно.

– Еще не умер? – Как только исчезла Ловец Душ, из-за деревьев появился Тристас. – Долго собираешься цепляться за свое жалкое существование?

Я мог бы спросить его то же самое. Но не стал, потому что на этот раз, вопреки ожиданиям, дух Тристаса не источал злобу. Он стоял, опустив плечи, как будто его тяготило невидимое бремя. Как бы я ни был расстроен, я велел себе проявить внимание к своему другу. Он выглядел измученным и несчастным.

– Скоро буду здесь, – ответил я. – Доживу лишь до Разаны. Это через шесть дней.

– Разана. – Тристас задумчиво наморщил лоб. – Помню, той ночью в прошлом году Аэлия предложила мне пожениться. Я пел всю дорогу домой, и вы с Элен зажимали мне рот, чтобы центурионы не услышали. А Фарис и Леандр несколько недель потом дразнили меня.

– Они просто завидовали, что ты встретил девушку, которая тебя любит.

– Ты защищал меня, – промолвил Тристас. Лес за его спиной притих, как будто Место Ожидания затаило дух. – Всегда защищал.

– От этого зло, что я тебе причинил, ничуть не меньше, – пожал плечами я и отвел взгляд.

– Никто этого и не говорил. – Тристас снова начал злиться. – Но ты не судья, верно? Это мою жизнь ты отнял. И потому мне решать, простить тебя или нет.

Я открыл рот, собираясь сказать, что он не должен меня прощать. Но вспомнил упрек Иззи. «Ты вечно думаешь, что за каждого несешь ответственность. Но мы самостоятельные личности и заслуживаем права принимать собственные решения».

– Ты верно говоришь.

Черт, до чего же трудно было это произнести. Труднее, чем заставить себя поверить. Но когда я это сказал, злость в глазах Тристаса исчезла.

– У тебя остался лишь этот выбор из всех возможных. Прости.

Тристас вздернул голову.

– Это было очень трудно? – Он подошел к краю утеса и посмотрел вниз на Реку Забвения. – Ты сказал, что мне не придется делать это одному.

– Тебе не придется делать это одному.

– Я мог бы сказать тебе то же самое. – Тристас положил руку мне на плечо. – Я прощаю тебя, Элиас. Прости и ты себя. У тебя еще есть время среди живых. Не трать его впустую.

Тристас повернулся и спрыгнул с утеса. Красиво нырнув, он исчез. От него осталась лишь легкая рябь на воде.

«Я мог бы сказать тебе то же самое». Его слова зажгли во мне огонь, и мысль, что впервые зародилась после встречи с Иззи, теперь обернулась пламенем. В голове звучали резкие слова Афии: «Ты не можешь просто уйти, Элиас. Ты должен спросить Лайю, чего хочет она». Вспомнились и гневные упреки Лайи: «Ты закрываешься. Отгораживаешься от меня, ты не хочешь со мной сблизиться. А что насчет того, чего хочу я?».

«Иногда, – сказала Иззи, – мы сами выбираем одиночество».

Все вокруг постепенно потускнело. Когда я почувствовал холод, пробирающий до самых костей, то понял, что вернулся в Кауф.

Теперь я точно знал, как вызволить Дарина из этого проклятого места. Но одному мне с этим не справиться. Весь день я ждал, планировал, продумывал детали. И когда на следующее утро Тас вошел в мою камеру, я уже принял решение.

Мальчик, опустив голову, подошел ко мне тихо как мышка. На тонких ногах виднелись свежие следы порки. Хрупкое запястье перетягивала грязная повязка.

– Тас, – прошептал я. Мальчик быстро поднял глаза. – Я ухожу отсюда. Возьму с собой Художника. И тебя тоже, если хочешь. Но мне нужна помощь.

Тас склонился над своим ящиком с бинтами и мазями. Дрожащими руками он сделал припарки на моем колене. Впервые с нашей встречи его глаза сияли.

– Что я должен сделать, Элиас Витуриус?

Я не помнила, как снова поднялась на внешнюю стену Кауфа, как дошла до лодочного сарая. Поняла лишь, что это заняло у меня намного больше времени, чем должно бы. Разум отказывался верить в то, что я узнала о Коменданте, гнев застилал глаза.

Когда я сама не своя добралась наконец до пристани, то обнаружила, что там меня поджидает Надзиратель. На этот раз он явился не один. Я чувствовала, что по углам сарая прятались его люди. Голубой свет фонаря играл серебряными бликами – маски, нацелившие на меня стрелы.

Рядом с нашей лодкой стоял Авитас. Стиснув челюсти, он настороженно глядел на старика. Только это и выдавало, как он расстроен. Его гнев отчасти успокоил меня – во всяком случае, я не одинока в своих переживаниях. Когда я подошла ближе, Авитас поймал мой взгляд и коротко кивнул. Надзиратель ему уже все рассказал.

– Не помогайте Коменданту, Надзиратель, – сказала я без предисловий. – Не давайте ей того влияния, которого она хочет.

– Вы меня удивляете, – промолвил Надзиратель. – Неужели вы так преданы Маркусу, что не признаете Керис Витуриа Императрицей? Глупо. Вряд ли переход власти прошел бы без сучка без задоринки, но со временем народ принял бы ее. В конце концов, она подавила революцию книжников.

– Если бы Коменданту суждено было стать Императрицей, – возразила я, – Пророки ее бы и выбрали вместо Маркуса. Она не станет торговаться. Стоит ей только завладеть властью, как она тут же начнет карать все кланы, какие когда-либо переходили ей дорогу. В Империи вспыхнет гражданская война, которую сейчас едва удалось предотвратить. К тому же она хочет вас убить. Она сама это сказала при мне несколько недель назад.

– Я и сам знаю, что не по нутру Керис Витуриа, – признал он. – Не слишком разумно, учитывая, что мы служим одному и тому же хозяину, но ей, полагаю, само мое существование внушает тревогу. – Надзиратель пожал плечами. – Помогу я ей или нет – это не имеет значения. Она все равно устроит переворот. И вполне вероятно, в этом преуспеет.