Геннадий Марченко - Музыкант (трилогия)

– Вы все знаете, зачем мы здесь собрались, – тут она, наконец, подняла глаза в зал, мазнула взглядом по моему лицу. – На всякий случай напомню, что 1 июня, в Международный день защиты детей, на Центральном стадионе имени Владимира Ильича Ленина пройдет благотворительный фестиваль «Отдаю сердце детям Африки», и все собранные средства будут направлены в помощь голодающим детям Черного континента. Мероприятие более чем серьезное, привлечены лучшие творческие силы страны, и не только музыкальные. Перед началом фестиваля и после его окончания планируется также и грандиозная хореографическая композиция с участием около трех тысяч московских школьников. Здесь, кстати, присутствует режиссер мероприятия, Иосиф Михайлович Туманов, вот он, слева крайний, прошу любить и жаловать. Ну а сейчас я хочу предоставить слово моему заместителю, товарищу Баскакову, Владимиру Евтихиановичу, он расскажет все в деталях.

Ничего себе, ну и отчество! Язык сломаешь, пока выговоришь. Хотя вон Фурцева вроде ничего, справилась. Наверное, уже привыкла.

Баскаков уткнулся в бумаги и начал что-то бубнить себе под нос.

– Не слышно! – выкрикнул со своего места Утесов.

Замминистра вздрогнул, прочистил горло и начал по новой, уже громче и даже, как показалось, с выражением.

– Микрофон что ли не могли поставить, деятели, – пробормотал сидевший рядом Хиль.

Между тем Баскаков по пунктам излагал, как будет проходить мероприятие. То, что оно пройдет 1 июня, я уже знал. Теперь же выяснилось, что по причине трудовых будней начнется фестиваль в 19.00 по московскому времени. Запланирована – о как! – прямая трансляция на Советский Союз и страны социалистического содружества. Хотя, как мне кажется, тем же венграм, чехословакам, румынам и прочей братии будет глубоко наплевать на советских исполнителей. Ладно бы еще «Апогей» с Адель выступили, не говоря уже о «битлах»… До сих пор не пойму, с какого перепуга их не включили в состав исполнителей. Потому что «Апогей» поет на английском, а Адель слишком сексапильна? Разве что зарубежные телезрители только на меня и моих ребят клюнут. Так моя группа тоже англоязычная, если что. Но уж меня-то не могли не допустить, учитывая, от кого исходила идея фестиваля, хотя мою идею же и извратили, страшно даже представить, что там будет за показуха с этими танцами школьников.

– Теперь с товарищем Мальцевым, – вывел меня из ступора голос Баскакова. – Егор Дмитриевич, вы, как мы понимаем, будете выступать вместе со своим ансамблем… э-э-э… «Sickle & hammer»?

– Совершенно верно, – откликнулся я со своего места, с трудом удержавшись, чтобы не прыснуть над невнятным произношением моей группы.

– А члены вашего ансамбля, я так понимаю, еще не в Москве?

– Насколько я помню, министерство культуры СССР приобрело им билеты на самолет до столицы нашей Родины на 30 мая.

– Действительно, у меня же тут отмечено…

– Ну вот они и сидят на чемоданах, а 30-го рано утром вылет и днем они будут в Москве.

– Хорошо, вот тут у меня записано, что вы исполняете три композиции: «I surrender!», «Stairway to Heaven» и «All you need is love».

– Все верно. Я там еще указывал, что мне для одной из песен понадобится духовая секция. А по возможности и виолончелист.

– Да-да, есть такое. «Духовиков» вам, думаю, Леонид Осипович предоставит, это вы уже сами после обговорите, а насчет виолончелиста подумаем… Так, с вами понятно. Кто у нас тут следующий по списку… Ага, товарищ Гуляев, исполняет «Голубая тайга» и «Обнимая небо». А вы, Клавдия Ивановна, выступаете следом, исполняете «Давай закурим» и «Три вальса».

Шульженко согласно кивнула, отчего ее высокая прическа качнулась вперед-назад. Да-а, организаторы постарались начудить, устроили такую солянку…

– Дальше Людмила Зыкина… М-м-м, у вас, Людмила Георгиевна, «На побывку едет молодой моряк» и «Оренбургский пуховый платок». Следующим идет Марк Наумович с песнями «Темная ночь» и «Шаланды, полные кефали» из кинофильма «Два бойца». Далее оркестр под управлением товарища Утесова с песнями «Дорогие мои москвичи» и «Сердце, тебе не хочется покоя». Заканчивает наш фестиваль товарищ Кобзон с композициями «Белый свет» и «Не расстанусь с комсомолом».

Мать твою за ногу, ну это прямо какой-то партийный концерт получается! Приятно, конечно, что закрываться фестиваль будет якобы моей песней, но все же… Гимн Советского Союза, случайно, не планируется исполнять перед началом мероприятия? К счастью, выяснилось, что нет, до такого маразма организаторы не додумались.

– Может быть, у кого-то из присутствующих имеются вопросы? – спросил Суслов через сорок минут после начала заседания, когда вроде бы уже нам все разжевали и в рот положили.

Вот какой черт меня за язык дернул? Я и Лозовым, случалось, высовывался к месту и не к месту, за что неоднократно получал пряников, но видно, жизнь так ничему и не научила. Как бы там ни было, я, словно школьник, вытянул руку и громко заявил?

– У меня вопросы!

– У вас? Что ж, товарищ…

– Мальцев, – подсказала ему негромко Фурцева, неприязненно покосившись в мою сторону.

– Что ж, товарищ Мальцев, спрашивайте. Можете с места, либо добро пожаловать на трибуну.

Трибуна здесь и вправду имелась, с наполовину наполненным водой графином и чистым стаканом, все как положено. Чувствуя, что я совсем уже берега теряю, но с непреклонной, как мне казалось, решимостью на лице я отправился к трибуне.

– Еще раз здравствуйте, и если кто-то со мной по какой-то причине незнаком – меня зовут Егор Мальцев, – представился я.

– Да знаем мы тебя, знаем, – синхронно раздались голоса Магомаева, Кобзона и Хиля.

– Замечательно… Итак, уважаемые товарищи, у меня по поводу грядущего фестиваля есть несколько вопросов. Вот тут недавно в телефонном разговоре Екатерина Алексеевна ссылалась на некую комиссию по культуре при ЦК КПСС, якобы составлявшую список участников мероприятия, и который затем был подписан товарищем Шелепиным. Я ничего не имею ни против Иосифа Давыдовыча, ни против Клавдии Ивановны, ни против Леонида Осиповича… Пожалуйста, пусть будут все те, кто уже присутствует в этом списке. Но возникает резонный вопрос: почему в состав выступающих не внесены певица Адель и группа «Апогей»? То есть исполнители, чьи пластинки в Советском Союзе расходятся чуть ли не миллионными тиражами. Тем более это странно на фоне того, что билеты на фестиваль раскупаются, мягко говоря, со скрипом. А окажись на афишах имена Адель и группы «Апогей» – уверен, молодежь смела бы их за один день. Есть в зале представитель этой самой комиссии? Сможет он ответить на поставленный вопрос?

На несколько секунд в зале воцарилась такая тишина, что я услышал биение собственного сердца. Присутствующие однозначно впали в прострацию после такого спича, включая сидевших за столом. Я покосился на Фурцеву, та была бледна как смерть, только желваки ходили под пергаментной кожей. Суслов, напротив, выглядел невозмутимо, и при этом сверлил меня взглядом, от которого хотелось спрятаться за трибуну. Но я стоически выдержал этот взгляд.