Павел Корнев - Сиятельный. Прелюдия

Инспектор Уайт в задумчивости прикусил мундштук курительной трубки, а потом обратил внимание на кучу грубо-отёсанных камней на склоне холма и спросил у начальника фабричной охраны:

– Что это?

Тот в ответ лишь развёл руками; на помощь пришёл сержант.

– Говорят, при падших здесь был монастырь, – сообщил он, наморщив лоб. – Заброшен уже с полвека. Кельи вырублены прямо в скале, вот вход и засыпали, чтобы мальчишки не лазили. Не ровен час завалит кого-нибудь.

– Очень интересно, – пробормотал инспектор. – Заброшенный монастырь, ну надо же…

У меня от этих слов по спине мурашки побежали.

– Инспектор, смотрите! – встрепенулся вдруг Рамон. – Там провал, нет?

И в самом деле, у противоположной стены котлована грунт обвалился и открыл узкую щель, тёмную и глубокую.

– Первым пропал землекоп, так? – прищёлкнул пальцами инспектор Уайт. – Все вниз!

По деревянным сходням мы спустились в котлован и настороженно обступили подозрительную щель. Рамон приблизился к ней, посветил фонарём и сразу попятился назад.

– Есть проход! – сообщил он.

Я мысленно выругался, снял с предохранителя «Цербер» и сунул его обратно в карман плаща. Стволами в этом образчике оружейного гения Теслы выступали закреплённые в съёмном блоке гильзы, поэтому о приличной кучности речи не шло, зато благодаря наличию электрического воспламенителя и алюминиевой оболочке пуль пистолет позволял поражать и малефиков, и выходцев из преисподней.

Не сами ведь по себе неупокоенные из могил выбрались…

– Леопольд! – ожидаемо окликнул меня Роберт Уайт.

– Да, инспектор?

– Идёшь первым. Рамон, прикрывай. Джимми, Билли, вы со мной!

Оспаривать приказ я не стал, вместо этого вытащил из кобуры Рот-Штейр, дослал патрон и принял у напарника электрический фонарь. Рамон снял с плеча лупару, упёр приклад в плечо и покрутил головой из стороны в сторону, разминая шею. На его скуластом лице не отразилось ни тени эмоции, но уверен – поручение инспектора понравилось ему ничуть не больше моего.

– Сержант! Вы с парнями за нами! – распорядился Уайт и дал отмашку. – Лео, вперед!

Страх ворохнулся в душе острыми лезвиями, но я пересилил подсознательное неприятие подвалов и протиснулся в узкую щель. Проход уходил прямиком вглубь горы, яркий луч фонаря осветил его на добрый десяток метров, и у меня немного отлегло от сердца. Неожиданного нападения опасаться не приходилось.

Рамон напряжённо сопел позади, лишь раз он остановился и предупредил пробиравшихся следом констеблей:

– Не наседайте!

Джимми и Билли в ответ нервно ругнулись, но наступать на пятки крепышу перестали, а потом проход расширился, из земли выросли каменные ступени, и мы начали подниматься по ним, медленно и настороженно.

– Прикрывай! – шепнул я Рамону, когда впереди возник тёмный провал и луч фонаря светлым пятном заметался по высокому куполообразному потолку.

Констебль передал моё предупреждение дальше, а я сделал несколько глубоких вдохов и ступил в просторное помещение, тёмное и пустое. Лишь у дальней стены возвышалось основание сломанного алтаря, да осыпался грудой камней проход к кельям.

Неупокоенного внутри не оказалось.

Я поводил фонарём, убедился в отсутствии опасности и сдвинулся, освобождая дорогу Рамону. Тот с лупарой наизготовку шагнул в другую от двери сторону, и к нам присоединились констебли и Роберт Уайт.

Лучи служебных фонарей заметались по стенам; инспектор встал в центре зала и разочарованно заявил:

– И это всё? А где же ваша тварь?!

Отзвуки его голоса гулко отдались под потолком; сверху посыпались тонкие струйки земли.

– Осторожней, инспектор! – встревожился Рамон.

Роберт Уайт ожёг констебля надменным взглядом, но разноса устраивать не стал и вместо этого распорядился:

– Обыщите здесь всё!

Я двинулся в обход постамента в центре зала, и тогда скользнувший по завалу луч высветил невысокий тёмный провал. Рухнувшая с потолка каменная плита встала там наискось и сдержала тяжесть навалившегося сверху грунта. Рядом валялись разбросанные во все стороны обломки, как если бы кто-то намеренно отгрёб их, освобождая лаз.

– Инспектор! – тихонько окликнул я начальника. – Здесь ход!

Роберт Уайт с довольным видом потёр ладони и скомандовал:

– Продолжаем движение!

Я опустился на корточки, посветил фонарём в чёрный провал, принюхался. В лицо повеяло свежим воздухом, мертвечиной не пахло. Где-то дальше точно имелся другой выход на поверхность.

– Быстрее, Лео! Быстрее! – поторопил меня Роберт Уайт. – Мы теряем время!

Поборов нерешительность, я улёгся на грязный пол и с фонарём в одной руке и пистолетом в другой заполз под плиту. Та была немногим шире метра, дальше от обвала ход уберегли сцепившиеся с ней камни.

Я прополз под плитой, а когда за ворот посыпалась струйка земляной пыли, зло прошипел уже двинувшемуся следом Рамону:

– Осторожней!

И тотчас подземелье дрогнуло от мощного взрыва. Завал над головой заходил ходуном, на голову полетел щебень, и я резким рывком выбросил себя из-под начавших оседать камней. Выскользнул, извернулся и потревоженный сотрясением грунт пришёл в движение, обломки заскрежетали и обрушились!

– Дьявол! – выдохнул я. – Дьявол! Дьявол! Дьявол!

Случись взрыв на карьере чуть раньше, меня бы попросту расплющило!

С той стороны каменной толщи послышался приглушённый стук; я перебрался к завалу и постучал рукоятью пистолета в ответ. Меня услышали, но и только.

Надежды на скорое освобождение питать не приходилось, я поднял фонарь, железный корпус которого уже заметно нагрелся, вытер с лица пот обшлагом плаща и отправился на поиски выхода.

Пятнадцать ступеней вверх – и потянулся длинный коридор с пустыми дверьми то ли келий, то ли подземных хранилищ. Настороженно принюхиваясь, я шёл и заглядывал во все комнаты подряд, не пропуская ни одной. Пальцы правой руки занемели на рукояти пистолета, сердце всякий раз испуганно ёкало, но кельи оказались пусты.

Грязь, пыль, голый камень стен. Никого.

А свежим воздухом, между тем, веяло всё сильнее.

Коридор, затем вырубленная в скале винтовая лестница, вновь коридор, на этот раз уже без боковых ответвлений, зато с сорванной с петель мощной дверью. Из-за неё тянуло сквозняком, но я сдержался и ускорять шаг не стал.

Тише. Тише. Тише.

Прыгал по стенам луч фонаря, беспрестанно следовал за ним ствол зажатого в руке пистолета, но неупокоенный как сквозь землю провалился. А потом впереди замаячило пятно дневного света, и от радости сердце едва не выпрыгнуло у меня из груди.

Выход! Здесь всё же есть выход!

Я выключил раскалённый фонарь, подождал, пока привыкнут к тусклому освещению глаза, и двинулся к арке, которой заканчивался коридор. И чем ближе подступал к ней, тем сильнее ощущал некое подспудное беспокойство. Сиятельные чрезвычайно чувствительны к потустороннему, поэтому очень скоро у меня не осталось никаких сомнений, что впереди притаилась некая сверхъестественная сущность.