Павел Корнев - Сиятельный. Прелюдия

Неупокоенный? Совсем не уверен….

Я приблизился к арке, настороженно выглянул наружу и выдохнул беззвучное проклятие. Коридор закончился огромным каменным колодцем с отвесными стенами в полтора десятков метров высотой. Наверху, в невообразимой выси, расползались по небу клубы дыма из фабричных труб. В самом центре колодца росло узловатое дерево с множеством сухих сучьев и пожухлыми листьями, но оно не доставало до верха, да и выглядело весьма хрупким и ломким на вид. Попытка взобраться на него неминуемо обернулась бы падением. Нечего было и рассчитывать выбраться отсюда без альпинистского снаряжения.

С противоположной от входа стороны была обустроена небольшая заводь; вода переливалась через край ограждения и с плеском исчезала в прорубленном в полу отверстии. Оно-то меня и заинтересовало.

Я вновь включил фонарь и осветил тёмные углы, не заметил ничего подозрительного и по каменной лесенке начал спускаться на усыпанный палой листвой пол. И тут же откуда-то снизу высунулась мертвенно-бледная рука и дёрнула меня за лодыжку!

Не устояв на ногах, я кубарем скатился по ступеням, больно ударился о камни, но сразу перевернулся на спину и вскинул Рот-Штейр. Палец утопил спусковой крючок, в ответ колючим ознобом накатило присутствие потустороннего! Боёк звонко клацнул о капсюль, выстрела не прозвучало.

Дьявол!

Я сунул правую руку в карман к «Церберу», но прежде чем успел вытащить пистолет, выскочивший из-под лестницы неупокоенный с размаху врезал палкой по голове.

Звёзды. Боль. Тьма.

Очнулся от щелчка по носу. Разлепил глаза, и меня вновь шлёпнула крупная и мутная из-за сажи капля, теперь уже по щеке.

Лёгкий дождь шелестел о пожухлую листву с болезненно-красными прожилками, через крону проглядывало мрачное и задымлённое небо, а я лежал на спине под деревом и…

Лежал?! Я потянулся, дёрнулся, но не смог сдвинуться с места. За время беспамятства меня по рукам и ногам спеленали корни дерева, совсем как те, что пронизывали неупокоенного.

Сейчас мертвец стоял у лестницы и пытался пристроить на место слетевший при ударе с рукояти клинок друидского серпа, изогнутый и ржавый. Разбухшими пальцами справиться с этой работой никак не получалось, в итоге покойник откинул палку и двинулся ко мне с зажатым в руке лезвием.

И как-то сразу стало ясно, откуда взялись страшные раны на теле охранника. Но тот каким-то образом сумел удрать, пусть потом его и прикончила кровопотеря, а вот у меня такой трюк не выгорит. Если только…

Сунутые в карман плаща пальцы продолжали стискивать рукоять «Цербера», и это давало крохотный шанс выкрутиться. Когда покойник навалился сверху и принялся ржавым серпом кромсать плотную ткань плаща, я собрался с решимостью и лихорадочно задёргался из стороны в сторону. Острие прошлось по обвившим меня корням, дерево содрогнулось и на миг ослабило хватку.

Да!

Тотчас я выдернул руку, упёр пистолет под челюсть оседлавшего меня мертвеца и утопил гашетку. Сверкнула искра, электрический разряд превозмог магическую атмосферу этого места, и грохнул выстрел, а за ним ещё и ещё один.

Пули разнесли череп покойника, он выронил серп и безжизненно завалился на меня, но прежде чем удалось спихнуть с себя тяжёлое тело, пронзавшие его корни вдруг зашевелились и, разрывая мёртвую плоть, полезли наружу длинными белесыми червями.

Один миг – и меня вновь спеленали по рукам и ногам. Я забился, попытался вырваться, но безуспешно, лишь что-то захрустело под спиной.

Повернул голову и увидел, что палая листва скрывает множество мелких косточек, птичьих и крысиных, а немного дальше корни и вовсе опутали полуразложившийся труп человека.

У меня перехватило дыхание, и сразу в голове зазвучал обворожительный голосок:

– Расслабься! Расслабься и не волнуйся. Всё будет хорошо!

– К чёрту! – выдохнул я, чувствуя, как оплётшие меня корни шевелятся, пытаясь прорваться через плотную ткань, присосаться к жилам, напиться крови. Правая рука, где плащ был прорезан серпом, уже потеряла всякую чувствительность.

Дерево задрожало, послышался лёгкий треск, а потом узловатый ствол поплыл, обретая очертания женской фигуры. Грубая кора сменилась шёлком нежной кожи, загорелись притягательным огнём зелёные глаза, изогнулись в обещании восхитительного поцелуя тонкие губы. Ниже пояса дриада осталась частью дерева, не сумев до конца освободиться и завершить превращение в человека, но и так я отвёл взгляд, не в силах выносить сверхъестественную красоту склонившегося ко мне существа.

– Разве я не прекрасна? – спросила дриада.

– Сгинь адское отродье!

Листва над моей головой гневно зашумела.

– Это я зло?! – Нежный голосок обрёл силу. – Разве можно считать меня злом, лишь потому что хочу обрести свободу и покинуть это место? Люди прервали мой сон! Вы отравили воздух и воду! Ваша щелочь сушит корни, ваши кислотные дожди жгут листву! Если я останусь здесь, то умру! Ты готов обречь меня на верную гибель? Скажи, неужели тебе меня совсем не жаль?

Дриада могла выжать слезу из мытаря и разжалобить бессердечного ростовщика, но на кону стояло нечто большее, чем просто деньги, и я продолжил дёргаться, мешая корням свиться в смертоносный кокон.

– Мне нужна лишь малая толика силы, чтобы освободиться, и я чувствую её в тебе! Пойдём со мной! Взгляни, разве я не само совершенство? Разве может человек помыслить о чём-то большем?

О, да! Дриада была прекрасна! Столь прекрасна, что сердце заныло от нестерпимой боли. Желание обладать подобной красотой рвало его на куски, но я уже любил другую и не собирался предавать свою любовь. Просто не мог сделать этого. Даже ради спасения собственной жизни…

Корни опутывали всё сильнее, перелавливали тело и лишая возможности пошевелиться, первые отростки уже достигли шеи и заползали за воротник плаща.

– Ты будешь счастлив со мной, – прошептала дриада. – Я подарю тебе вечность! Вечность, полную любви и счастья!

Каждый новый вдох давался тяжелее прежнего, в голове шумело, в ушах нарастал звон, но далёкий раскат грома я всё же расслышал. Налетел порыв ветра, листва встревоженно зашелестела, и эта тревога, этот потаённый страх не укрылись от моего таланта.

– Мне жаль, – сказал я совершенно искренне, чувствуя, как набухает в уголке глаза слеза. – Мне так жаль тебя…

– И почему же? – прошелестел невыносимо-прекрасный голосок дриады.

– День за днём, год за годом быть прикованной к одному месту, слышать раскаты грома, видеть вспышки молнии… И не иметь возможности укрыться. Смотреть в небо и гадать, не ударит ли следующий разряд прямо в тебя… – выдал я на одном выдохе и сорвался на крик: – Это страшно!