Джей Эм - Там, где начинается вселенная

Йонне ответил, почти не раздумывая:

– Это тренировка! Она помогает развить другие способности – например, способность лечить людей, как вы…

– Да, – подтвердил Шэн. – Но даже эта способность – не цель, только средство.

– А какая же тогда цель?..

– «Цель» – не лучшее слово. Слишком жёсткое. Но раз уж оно произнесено… Ясность направления. Одно начало. Если направление ясно, что бы ты ни делал – это будет правильно. Потому что делать неправильно ты разучишься. Даже твои ошибки будут правильными…

Шэн улыбнулся, и на лице Силвера тоже появилась сперва немного робкая, а потом всё более уверенная улыбка.

– Не спеши ни от чего отказываться, Йонне, – сказал мастер. – Только в одном случае это может быть не зря.

– Если сможешь накопить больше силы, чтобы больше помогать людям?

– Ну, примерно так. И, заметь, помогаем мы потому, что у нас есть такое желание . Желания бывают очень разными… Никогда ни от чего не отрекайся из злости или гордости. Никому ничего не докажешь, а силу начнёшь тратить на бестолковое разрушение. А это хуже некуда.

– А если не из злости?.. Как узнать, надо мне отрекаться, или нет?

– Внимательно осознавай всё, что появляется. И когда узнаешь, надо или нет – продолжай быть осознанно внимательным. На самом деле слова «владение силой» – просто уловка. Есть только владение своим умом. И учимся мы не угадыванию чужих мыслей и не целительству… Без ясности даже доброта может привести к ошибкам. А вот ясности без доброты не бывает… Но ты всё это и сам понимаешь, правда?

На оконном стекле появились серебристые косые чёрточки. По дорожкам парка, по крышам домов, по листьям деревьев и зеленовато-зеркальной прудовой глади зашуршал дождь.

Обещанное знакомство с мастером Дамо состоялось, когда Йонне прожил среди психологов около полутора лет. И впечатление от этой встречи – если её можно так назвать – осталось не самое лучшее. Стараясь навести подобие порядка в мыслях, Силвер засел в своей квартире, никого не желая видеть. Даже в школу на следующий день не пошёл. Когда звонил теленоут – не брал трубку, а когда позвонили в дверь – пробубнил что-то невразумительное и не открыл. Но очередному посетителю своего добиться удалось. Патроклос давно обратил внимание, что замки в дверях их квартир одинаковые. Не церемонясь, он отпер своим ключом. Йонне, поверх покрывала лежавший на кровати, хотел запустить в него подушкой. Но увидел, что правая рука Патроклоса висит на перевязи, чертыхнулся и передумал. Ещё вчера сын Энэ Симоны гипсом не щеголял.

– Когда угораздило-то?

Патроклос подошёл и пристроился на краешке кровати.

– Вечером. Ты уже изволил удалиться от мира…

В другой раз Силвер последнюю фразочку мимо ушей не пропустил бы. Но не в этот.

– И как?

– Да перебрал лишнего, вот и грохнулся, – с притворно виноватым видом повёл плечом сын Энэ Симоны.

– Сильно болит-то?

– Живу пока. Ладно, не левая. – Он сказал так потому, что был левшой. – Но я не свои боевые раны пришёл обсуждать. Ты вот что… не переживай из-за этого.

– Не начинай, – резко обрубил Йонне. – Ничего я не переживаю.

– Чего же психанул вчера?

– Тебя там не было, так что не болтай. Не психовал я. Просто… ну, ушёл. Не могу я разговаривать с этой… машиной.

Когда Шэн сказал Йонне, что наконец-то можно увидится с мастером Дамо, и повёл в цокольный этаж Воздушного дома, Силвер удивился. Он знал, что в этом доме, за стенами, на которых нарисованы облака, живут и работают инженеры, физики и специалисты по информационным технологиям. Последние, если по-простому – хакеры, среди всего прочего отвечающие за сетевое «прикрытие» для психологов. Но какое отношение к ним может иметь мастер Дамо?..

Ничего похожего на компьютер, установленный в одной из дальних комнат, Йонне прежде не видел. Выглядел он как наполовину белое, наполовину серебристое кольцо высотой в человеческий рост, в центре которого время от времени вспыхивали, складываясь в отчётливые узоры, бледно-оранжевые лучи. Но всё-таки это был только компьютер. И Силвер не смог воспринимать телепатический голос, зазвучавший в голове, как человеческий. Не смог даже ответить на приветствие – ни мысленно, ни вслух. Источником голоса была всего лишь машина.

– Зачем он это сделал, Пат? Зачем превратил себя в компьютерную программу? Психологи всегда были за то, чтобы развивать человеческие возможности, а не технологии.

Патроклос покачал головой.

– Нет, Йон. Просто мы смотрим на развитие технологий как на одну из человеческих возможностей, вот и всё. Когда психологи и техники ещё вместе были участниками фоксовских обществ, эта идея – перенесение сознания в виртуальную реальность – развивалась как ещё один способ удлинить человеческую жизнь. И были достигнуты успехи. Но сделать эту методику общедоступной не удалось точно так же, как генно-инженерное продление жизни.

– Из-за разделения?

– Да. Превратить себя в компьютерную программу, как ты выражаешься, это ещё полдела. Мало кто захочет существовать в таком виде. Людям нужно тело. Искусственно выращенное биологическое, или с применением кибертехнологии, но всё-таки больше похожее на тело, а не на машину. Но такие оболочки ни мы отдельно от технократов, ни они отдельно от нас пока делать не научились. Дальше запчастей дело не идёт.

– Каких запчастей?

– Ну, протезов. А ещё у нас говорят, что если бы и научились, всё равно без объединения технического потенциала и умения владеть силой сознание в оболочку переместить не получится. Но я думаю, может, и получилось бы… Если «программой» стать можно и сейчас, почему бы обратно человеком не сделаться? Хотя я в таких вещах, конечно, не понимаю ничего. Специалистам виднее. В общем, не знаю, что стало с теми людьми, которые двести лет назад согласились участвовать в эксперименте.

– А что, были такие?

– Да. Смертельно больные. Надеялись, им недолго придётся существовать как «программам».

– Ладно. Но мастер Дамо… Он ведь теперь…

– Не человек? – Патроклос хитро прищурился. – Для психолога ты слишком привязан к внешней форме. Она не имеет значения.

– Всё равно. По-моему, лучше уж умереть, чем жить так.

– Зависит от обстоятельств, Йон. Само собой, мастер Дамо – не тот, кто пошёл бы на это из-за страха перед смертью.

– А почему тогда?

Патроклос сделал пространный жест.

– Говорят, иногда бывает так, что тело уже отслужило свой срок, но человек ещё должен оставаться здесь . В нашем мире, понимаешь? Не ради каких-то своих целей. Ради людей, которым жить ещё долго. Ради нас. Толком я этого не объясню… Есть предел, разделяющий живущих и тех, кто ушёл. Чтобы не уйти и оставаться в этом мире, нужно хоть что-то материальное, если не тело, то хотя бы компьютерная программа.