Джей Эм - Там, где начинается вселенная

– Само появление? Ты же вроде не верил в историю про то, что Нэриум мог быть замешан… А теперь проводишь какие-то параллели. Вспомнил Фокса…

– В слухи трудно верить. Но…

– Но мастер Дамо не смотрит на это, как на слухи. Так?

– Не будем об этом. Я просто читаю книгу…

– И судишь про прочитанному. Со многими маби ты общался?

– Не со многими.

– Ну вот. По-моему, переоценивать их не стоит.

– Может быть, – вздохнул Шэн. – Но иногда, Симона, я тоже вижу впереди что-то очень похожее на тупик. Почти всегда удаётся прогнать эти чёртовы мысли… Почти. Человечество только в начале пути, и если именно маби дадут нам шанс не закончить этот путь раньше времени – пусть будет так.

– Что, всем людям стоило бы превратиться в маби?

– Нам всем стоило бы превратиться в людей .

Воцарилась тишина. Шэн подумал, что Симона сказала верно: ему нужно отдохнуть. Энэ курила, невидящим взглядом уставившись на кристальный светильник. Меж её бровей пролегла глубокая складка.

– Мам, ты несправедливо про них!..

От неожиданного возгласа Симона вздрогнула. Шэн оглянулся через плечо, посмотрел на дверь.

– И давно ты там подслушиваешь, Змеёныш? – с притворным гневом осведомилась Энэ.

– Ну не поставишь же ты меня за это в угол? – капризно протянул Патроклос. На «Змеёныша» он не обиделся. Это было давнее его прозвище.

Она безуспешно попыталась спрятать улыбку.

– Ну-ка иди сюда. Вчера после дня рождения всё было нормально? Не грохнулся опять?..

Симона взяла сына на запястье. В её ладони оно до сих пор казалось тонким.

– Не беспокойся, грохнуться мне не дали. Я вообще-то не об этом говорил, а про маби…

Патроклос подошёл к креслу Шэна и уселся на подлокотник.

– Как работа, Пат?

Он задумчиво нахмурился.

– Знаете, мастер, я думал, с этим альбомом дело никогда с места не сдвинется. Но теперь всё изменилось… Только мне нужно ещё время. Кое-что, правда, уже можно послушать.

– Ловлю на слове. Ты не знаешь, где сейчас Йонне?

Патроклос вытащил сигарету и прикурил от зажигалки, которую Энэ бросила на подоконнике.

– У себя, или в спортзале. Если не ушёл куда-нибудь гулять с Ханной. Поищу, если хотите.

– Да не срочно. Сам ещё увижусь с ним сегодня. Хочу попросить его поговорить с Брэтали Сальваторе.

– А почему Йонне? – удивилась Симона. – Почему не сам? Это что, испытание?..

– Мне кажется, у него получится найти общий язык.

Симона изобразила на лице скептическое выражение.

– Не получится, так сам попытаюсь.

– Мастер, и что мне сказать этому… как его…

– Сальваторе.

Йонне неловким движением поправил за плечом капюшон чёрной рясы. Он и некоторые другие ребята его возраста совсем недавно впервые примерили такую одежду. С закрытыми лицами, тренируя внутреннее зрение, они проводили не много времени. Но позавчера Силвер нарочно почти целый день не снимал капюшона, проверял себя. Даже доклад мастера Шварца так слушал. То есть, пытался слушать, но больше витал в облаках. Во время ходьбы сосредотачиваешься, стараясь шагать уверенно и ни на что не наткнуться. Но стоит сесть – сразу расслабляешься, и в голову начинают лезть посторонние мысли.

Патроклос постоянно издевался над Силвером, убеждая не тратить усилий напрасно – всё равно даже совершенное внутреннее зрение позволяет рассмотреть только то, что можно видеть с открытым лицом, так что сквозь одежду девчонкам заглядывать не удастся. Йонне сначала злился на эти шуточки, потом стал демонстративно игнорировать.

– Просто пригласи его прийти к нам.

– Сюда? Вы ему настолько доверяете? Но он же… – Силвер осёкся.

– Что? Чужой? – закончил за него Шэн.

– Нет, я не то хотел сказать…

– Значит – «Но он же маби»?

– Не в этом дело, – нашёлся Йонне. – Он из технократской компании.

– Но не технократ. Постарайся убедить его, пожалуйста.

– Хорошо, мастер. Постараюсь, – откликнулся Силвер, надеясь, что отсутствие энтузиазма слишком уж явно не звучит в голосе.

Слухи распространяются быстро. Кое-кто из коллег-виртуальщиков, не скрываясь, бросал в сторону Брэтали косые завистливые взгляды. Так же было и перед мегалитовским приёмом. На этот раз, правда, дело обстоит попроще: пригласили его всего лишь в бар. Но пригласил сам Стейниц. Он и ещё несколько служащих, с которыми руководитель отдела водил личное знакомство, собирались провести вечер в заведении под названием «Синманн».

Болтовня, шутки – иногда даже удачные. Выпивка, болтовня. Очередной заказ: пять мартини и одна минеральная вода. Время тянулось медленно. Брэтали разглядывал то узоры на фонаре из цветного стекла, который стоял посреди столика, то посетителей «Синманна», и старался не подавать виду, что ему скучно.

Стейниц шутил меньше других, но всегда к месту. Пил тоже не много. Выбрав момент, когда остальные четверо мегалитовцев куда-то разбрелись – кто к стойке, кто покурить – он, глядя на Сальваторе, поднял свой бокал:

– Ну что, Сэл, за победителей?

Брэтали вежливо взялся за стакан с водой, сделал глоток.

– Ловко ты всучил этому Бенексену нашу технику. – Похвала относилась к очередной успешной виртуальной презентации, которую недавно провёл Брэтали. – Он больше месяца тянул с договором, а тут – сразу подписал.

– Доверять маби представлять товар ортодоксалу, это… нестандартное решение, – заметил Сальваторе.

– Да уж, нестандартное. – Стейниц в упор глянул на него поверх бокала. – Ситгофф сомневался… Но я настоял. И не зря. Кстати, Сэл, победителям полагается награда.

Брэтали мгновенно насторожился и ничего не ответил.

– Да расслабься, – протянул Стейниц успокоительным тоном – насколько он на такой был способен. – Я тебя не проверяю. Просто, может, нужно что-то? Не стесняйся, говори.

– Спасибо, командор Стейниц, но… мне всего достаточно.

– Никогда не бывает всего достаточно. Я не как твой начальник спрашиваю, забудь ты…

– Не совсем понимаю…

Стейниц развёл руками:

– Да что угодно! Не хочешь развлечься? Могу организовать клиентскую карточку в «Золотой Дом». Шикарное местечко в Риг Пэлатс. Сам ты с нынешними твоими доходами, уж извини, вряд ли близко подступишься.

– Спасибо, командор, нет. Не надо.

За столик вернулся Дрэйк, главный конструктор, а следом за ним Джана Фабиани из экономического отдела, по прозвищу Мартышка. Болтовня и шутки возобновились. Брэтали просидел ещё ровно столько, чтобы уход не сочли невежливым, и попрощался.

По дороге домой он размышлял о целях Стейница. Чего хотел руководитель отдела? Окончательно сделать его «своим человеком»? Человеком, хм-м… Интересно, будь он, Сальваторе, человеком – Стейниц предлагал бы то же самое?