Фриц Лейбер - Да скроется мгла!

Таковы все наши трюки, Нория! Они лишь немного усовершенствованы по сравнению с теми, что имеет в своем арсенале Иерархия. Но пока священники поймут, в чем тут дело, много воды утечет. Им понадобится время, чтобы найти ответы на наши загадки. А ведь они даже и не начинали разгадывать их по-настоящему.

Хотя привести стены в стасис, или иначе, в стабильное состояние при помощи энтропийной волны — это уже неплохая выдумка.

Так что; управляя домом с привидениями, мне приходилось действовать таким образом, чтобы сохранить в тайне телесолидограф — одно из наших достижений. Вот я и испытал его только на том молодом священнике и на Дезе, — он улыбнулся, вспоминая недавнюю сцену. — Помнишь, как он испугался, когда Чуман выбирался из дыры? Странно, что такая обычная штуковина столь сильно напугала нашего дорогого дьякона. Но уж видно, когда сам Асмодеус посылает тебя для изучения психологии человеческого страха. Совсем не трудно найти слабое место даже у такого прожженного и жестокого обманщика, как кузен Дез. Что случилось, Нория? — Черный человек заметил нескрываемую ненависть, вспыхнувшую в ее глазах. — Он что, один из врагов твоего Джарльза?

Девушка покачала головой.

— Да нет, за Дезом скрывается фигура покрупнее.

— Гонифаций? — спросил он. — Конечно, мне известно, что Гонифаций имеет отношение к секретному заданию, связанному с твоим похищением. Между вами что-то личное? Может быть месть?

Она не ответила. Черный человек поднялся с места.

— Не так давно ты спрашивала о моих целях. А как мне узнать о твоих, Нория? Почему ты вообще стала ведьмой, Серсефона?

Она не обратила на его слова никакого внимания. Через несколько минут, выйдя из оцепенения, она произнесла:

— Интересно, как там Джарльз…

Черный человек перехватил взгляд, который стал теплее.

— Вероятно, он что-то значит для тебя. Ты была явно расстроена, когда он заупрямился вчера вечером. Может быть, ты влюблена в него?

— Все может быть. По крайней мере, в его порывах больше глубины и искренности, чем в твоих технократических розыгрышах, исполняемых по приказу. В нем заложена какая-то основательность. Временами мне кажется, что он тверд, как скала!

Черный человек усмехнулся.

— Уж слишком тверд. По правде сказать, мне жаль, что мы не уговорили его. Нам нужны способные люди. Те люди, на которых покамест держится Иерархия.

— Я хочу знать, что с ним стряслось! — настаивала Нория.

— Боюсь, что-нибудь очень неприятное.

Армон Джарльз прятался в тени, отчаянно пытаясь сосредоточится на мысли о том, что ему делать дальше. Его лихорадило. В этом был виноват сильный ожог на плече, оставленный Карающим жезлом. Легкая танцевальная музыка и визгливый смех, доносившиеся из окон соседнего дома, превращались в его мозгу в зловещие и кошмарные видения. Сейчас он находился в единственном районе Мегатеополиса, где допускалось нарушение комендантского часа. Здесь «помогают» Падшим сестрам.

Это был район крадущихся теней, священников, лишенных нимбов, разбитых фонарей; постоянно хлопающих дверей, свиста, шепота, хриплых приветствий и веселья, скрываемого под напускной грустью.

Усталая, довольно красивая девушка краешком глаза наблюдала за Джарльзом. Она одиноко стояла, прислонясь к дверному косяку у одного из освещенных входов. Должно быть, он напомнил ей что-то, и она вскрикнула. Ее глаза расширились от ужаса. Этот крик донесся до его преследователей, которые уже почти совсем потеряли след.

Он понял, что сейчас они вернутся. Ему следовало наконец решить, что делать.

От жара у него пересохло в горле. Плохо сшитые сандалии больно сдавливали распухшие ступни. Он и не подозревал, насколько изнежили его те два года, которые он провел в Святилище. Особые страдания причиняла ему чужая грубая туника, натиравшая поврежденное плечо.

Он должен решить, что делать.

Сначала Джарльз думал, что лучше всего исчезнуть из Мегатеополиса, но аккуратно обработанные поля — не самое лучшее место для укрытия. К. тому же фермеры могут отнестись к нему не лучше, чем горожане, и тогда…

Он все-таки должен…

Вибрирующая музыка делалась все громче, вновь вызывая в его воспаленном мозгу сумрачные видения. Теперь он видел свою мать, изможденную непосильной работой. Даже сейчас он не мог поверить, что она предала его. Нет, предали брат и отец. Предал родной дом. А ведь Джарльз был уверен, что это единственное место, где он будет в безопасности. Однако холодные и откровенно враждебные взгляды родственников насторожили его. Его появление вызвало у них панику. Брат срочно ушел куда-то, ничего не объяснив Джарльзу. Ему следовало бы хорошенько подумать над этим.

Однако поздно, слишком поздно.

Он едва успел скрыться, когда в комнату ворвались дьяконы, которых привел его брат. Его обжег «Луч гнева». Тогда он узнал, что за него обещано вознаграждение, да такое, о котором любой простолюдин мог только мечтать.

Потом он боролся с отцом и даже сбил его с ног, когда тот пытался задержать своего сына. Воспоминание об искаженном лице матери преследовало его. Он замахал руками, отгоняя видение. Вселенная вокруг уже превратилась в хаос, а Джарльз все убеждал себя не расстраиваться из-за того, что его родные поступили именно так.

В глубине души люди скорее ненавидели Иерархию, чем боготворили. Священника, принятого в Иepapxию, боялись, льстили ему, но его же, отвергнутого теперь Иерархией — презирали. И это было для них единственной возможностью дать выход своей ненависти.

Когда два года назад он сдал экзамены и взялся за работу, его голова была полна заученных правил и прожектов, как улучшить мораль и жизненные условия простолюдинов, чтобы внести свою лепту в наступающий Новый Золотой Век. Тогда он полагал, что этим помогает своей семье. Но вскоре он заметил, что родственники смотрели на него, как на потерянного для них навсегда. Он стал священником, а не человеком.

— Смотрите, вот он!

Джарльз пригнулся к земле, ослепленный светом поискового луча. Боль чувствовалась в каждой мышце. Собрав остаток сил, он бросился через темную аллею. Луч Гнева сверкнул у дальней стены.

Камыш. Как больно трут ремни сандалий. Нестерпимо ноет поврежденная рука. Кругом темнота. Лишь вдали маячит прямоугольник света и в нем мечется размалеванное лицо женщины. Позади раздаются крики.

Бежать, бежать, бежать…

Шум у входа аллею. Фиолетовая молния луча Гнева над головой.

Он все-таки успел свернуть на соседнюю улицу. Пересек ее и нырнул в развалины «дома с привидениями». Подсознательно он почувствовал, что стремился именно сюда.

Щебень. Сожженные растения. Груда камней и покореженной пластмассы