Ира Андронати - Малой кровью

Кстати, проверка показала, что все разобранные Кешей вещи можно собрать обратно, и они заработают. Правда, у него самого пока не получалось.

И еще: Кеша железно знал слово «нельзя».

В общем, чудо, а не ребенок. Метет все, как пылесос, и при этом ни грамма лишнего жира. Поддается разумным уговорам (мама долго не верила, но после многократных экспериментов убедилась). Не выканючивает игрушек. Не ноет.

Мечта!

Но многие почему-то активно сочувствовали…

Максим Леонидович настаивал на устройстве званого домашнего обеда — «в самом узком кругу!» — буквально только родственники, друзья и соседи. Вита к этой идее относилась скептически, но папе очень хотелось представить близким внезапно обретенного внука и, с некоторой опаской, зятя (до штампа в паспорте ни у Виты, ни у Адама руки все никак не доходили), поэтому Вита, с одной стороны, уступила, с другой — нажала, Адам что-то отменил, что-то сдвинул, они торжественно приехали в назначенный воскресный день, четверть часа чинно посидели за столом, а потом Адам с Кешей полезли на крышу, где академик недавно установил телескоп, а Вита спряталась от гостей в своеобразном «скворечнике» на балконе.

И ненароком подслушала примечательный разговор.

— Нет, ты только представь, ребенок — телепат! Ребенок — телепат! Это же ужас что такое!

— Да-да, и он абсолютно все понимает. Ты ему говоришь как положено, а он понимает как на самом деле. Кошмар!

— Как его вообще можно воспитывать? Вот как они ему будут объяснять, что курить нельзя?

— Да, а еще эти новые наркотики, которые вроде и наркотики, но намного опаснее для детей.

— И про секс! А что, если он возьмет и спросит, откуда появляются дети?

— Главное — ему всегда надо говорить только правду. Я этого вообще не понимаю! Как так можно? Это же искалечить ребенку психику навсегда!

— А как он потом будет жить в нормальном мире? Как он со сверстниками будет общаться? Не будут же они всю жизнь держать его в аквариуме?

— Ну, мы же с вами прекрасно знаем, бывает всякое…

Вита еще некоторое время терпеливо слушала искренние и сочувственные сетования на ужасную жизнь посреди голой правды. Не хотелось вылезать и ставить собеседниц — хороших, между прочим, женщин — в идиотское положение, поэтому она сосредоточилась и представила себе, как на балконе появляется Кеша, несколько раз прыгает с потолка на стенку, а потом вверх тормашками делает стойку на перилах. Послушный ребенок не заставил себя ждать. Женщины с воплями ужаса попытались стащить его вниз — проще поймать шмеля одним пальцем, — а потом побежали за помощью.

Вита выбралась из скворечника, и счастливый Кеша прыгнул ей на руки.

И вот тут они, естественно, навернулись. Когда прибежала толпа спасателей, они все еще лежали на полу и хохотали. И пока их поднимали, осматривали и ощупывали, а потом отряхивали и обтирали влажными полотенцами («Вита, доченька, ну когда же ты наконец повзрослеешь?!»), они продолжали хохотать. Так что на всякий случай их увели в дальнюю комнату — передохнуть перед намечающимся торжественным мероприятием, которым Максим Леонидович намеревался увенчать сегодняшний праздник.

Конечно же, это был секрет, и конечно же, все до единого о нем знали и под большим секретом рассказывали друг другу, шепотом и с оглядкой. Каким-то чудом тайну удалось сохранить от Кеши и Виты. Даже Адам оказался в курсе дела и не предупредил жену исключительно по рассеянности.

Итак, все, перешептываясь и тихонько хихикая, собрались в гостиной, разобрали бокалы с вином, рюмки с ликером, фужеры с коньяком. Лионелла Максимовна зажгла свечи и опустила шторы. Посреди комнаты поставили невысокий столик, накрытый тканью. Под тканью угадывался продолговатый предмет размером с большую длинную шкатулку. «Неужели папа таки научился показывать фокусы?» — мельком подумала Вита, приостановившись на пороге. Кеша, прекрасно знавший, кто нынче герой дня, проскакал мимо и замер в ожидании подарка.

Ткань с шелестом соскользнула. Кеша пискнул. Вита взялась за голову.

Максим Леонидович торжественно поднял это орехово-изящное темно-медовое создание, приложил к плечу, вскинул белую шпагу смычка — и в воздухе повис ровный, как луч света, вибрирующий звук.

— Мое! — завопил Кешка, разом утратив все воспоминания о приличиях.

— Конечно, твое, Кешенька, — радостно подтвердил академик, протягивая ему скрипку. — Пойдем, я тебе покажу, как на ней играть…

Гостей они с собой не взяли. Вита могла бы качнуть права и навязаться, но не стала. Она в раннем детстве тоже очень хотела учиться, промучилась четыре года в музыкальной школе и до сих пор твердо помнила гамму до мажор. Все . Старания Максима Леонидовича воспитать из Кеши интеллигентного человека ее нервировали. Кроме того, шевелились в душе нехорошие предчувствия: уж очень звучание скрипки — по воздействию на котенка — напоминало «Р-р-ренин» голос.

Издалека стали доноситься звуки. Поначалу все понимали, когда скрипку берет академик, а когда маленький эрхшшаа, но вскоре — и как-то очень уж вскоре — душераздирающий скрип прекратился, хотя исполнитель по-прежнему угадывался легко: ни в одной музыкальной школе не научили бы извлекать из струн такие звуки.

А потом все смолкло. Вита отправилась на разведку.

Дед и внук, до крайности смущенные, сидели на маленькой софе в кабинете академика, бок о бок, но не глядя друг на друга. Котенок потирал лапкой щеку.

На ковре, полуприкрытые распушенной прядью конского волоса, лежали останки скрипки. Две струны уцелели, но острые Кешкины когти почти перебили гриф и оставили глубокие борозды на корпусе.

— Она такая кр-р-расивая — и такая некрепкая! — несчастным голосом сообщил Кеша. — Совсем-совсем некрепкая. Даже хуже, чем те крррасивые барабаны…

Да уж. Красивые барабаны кончились непосредственно в магазине, и это больно стукнуло по семейному бюджету.

— Железную, — с трудом произнесла Вита. — Пап, ты слышишь? Железную, по спецзаказу. Кованую. У тебя есть знакомый кузнец?

— Железную… — отрешенно сказал Максим Леонидович, глядя перед собой. — Железо, железо… Медь… О!

Кливлендский лес, Большой Лос-Анджелес.

26, 07. 2015, позднее утро

И снова она проснулась от шума шагов внизу — проснулась как в обморок, как в тошноту, как в липкий холодный пот. Впрочем, почему как. Кроме обморока — все в наличии. А по тропинке мимо ее укрытия плелась парочка, явно подыскивающая, где бы нарушить пару-тройку законов штата, не одобряющего вольное поведение в общественных местах. Не дай бог, пристроятся где-то поблизости… Юлька подумала и решительно кашлянула. Парочка резко свернула в сторону и прибавила ходу.