Ира Андронати - Малой кровью

— Не знаю, — сказал Давид. — Но… В общем, я что-то… чувствую, слышу… это без слов, я не могу объяснить…

Он встал. Взял на руки Дениса — так, будто тот ничего не весил.

— Пойдем попробуем.

Был закат или восход? Дорога из желтого кирпича тянулась вперед метров на сто, потом ее затягивала трава. Слева и сзади высились невысокие пологие холмы, впереди и справа — тянулась ровная зеленая степь. На горизонте, на фоне длинного розового облака, угадывались вдали решетчатые вышки — наверное, ЛЭП. Из-за холма поднимался дымок, а на склоне его светилось несколько огоньков. Потом загорелось еще несколько.

Значит, закат.

Пронзительно, надрывно пахло травой.

— И где это мы? — спросил, озираясь, один из солдат — Саша, а фамилию Стриженов опять не мог вспомнить. Похоже, действие «трея» заканчивалось быстрее, чем положено… — Это, что ли, Земля?

Давид огляделся еще раз.

— Земля, — сказал он уверенно. — Вон…

Позади в небе висела бледная луна.

— А я ее не узнаю, — сказал Стриженов. — В смысле, на морду.

— Она перевернутая, — сказал Давид. — Мы или в южной Африке, или в Австралии.

— Ешкин кот… — ойкнул кто-то.

— Ну что, разрешишь мне покомандовать? — спросил Давид.

— Валяй, — сказал Стриженов.

— Сержант. И вы, ребята. Берите моего парня — и до ближайшего населенного пункта. Подозреваю, это вон там… — Он показал на огни. — Английским владеем?

— Так точно.

— Позаботьтесь о госпитализации — и сразу позвоните в Москву вот по этому телефону… — Он быстро набросал на листке из блокнота номер, отдал Деркачу. — Мой здешний непосредственный начальник. Объясните ему все, мужик нормальный, толковый, поймет. И скажете, чтобы он связался с Легионом насчет вас. Чтоб в дезертиры не записали… Черт! — Он сморщился. — Отставить. До чего же я торможу. У нас же еще есть раненые… Подождите здесь, я сейчас…

Он нырнул в туннель. Темный туман сомкнулся позади него.

— Товарищ полковник. — Деркач говорил вроде бы спокойно, однако вид у него был ошалелый. — Вы подтверждаете приказ?

— Подтверждаю, сержант. Доставите раненых, потом доложитесь. Если будут проблемы, обращайтесь напрямую к императору… — Он усмехнулся. — Зря, что ли, вы его личного порученца на руках носили?

— Товарищ полковник, а вы?

— Пока назад. Там посмотрим.

Минут через десять вернулся Давид, ведя носильщиков с носилками и троих ходячих раненых. Некрон ворочал тяжелой круглой башкой — похоже, пришел в себя, но еще плохо соображал и вообще напоминал долго пившего.

— Поправляйтесь, Сергеев, — сказал Стриженов. — Поможете потом ребятам.

— Так точно, — сказал Некрон и снова закрыл глаза.

Потом, когда дверь за начальством закрылась, исчезла, а мощеную дорогу вдруг вновь облепила густая трава, Деркач в эту траву сел, нахлобучил берет на глаза и завыл. Его лупили по спине, спрашивали: ты чего? — а он только рвал горстями траву и кусал ее, и тер ею лицо…

Месяц спустя: Анахайм, Большой Лос-Анджелес,

Калифорния. 31. 08. 2015

Больше всего Юлька страдала от того, что всем казалось, будто это они виноваты перед ней. А вовсе не она — перед всеми. И еще: будто она была героиней, спасшей человечество от чудовищного заговора марцалов-предателей. История Мафа попала в газеты, и репортеры буквально рвали на части и Джека с Чарли, и старого кота, и Варечку, и констебля Дирка, который убедил свое начальство в том, что дело нечисто, и по следу Юльки пошли полицейские «ищейки», и Омара с Раджабом, которые из-за этой истории так пока и не полетели на Марс…

В общем, Пол все узнал.

Он рвался на Землю — его не отпускали. Тем более что жизни Юльки ничто не угрожало. Просто она сидела дома, и все.

Внутри была чудовищная пустота.

Пол каждый день по лазерному каналу слал ей письма. Варечка читала их вслух, Юлька слушала. Потом говорила что-нибудь, и Варечка писала ответ. О самом страшном он не спрашивал, а она молчала. Хотя и не сомневалась, что он знал все. Боже мой, думала Юлька, почему они такие хорошие, а я такая дрянь?

Такая дрянь, что Санька даже не навестил ее в больнице. У нее еще не выветрился наркоз, а он уже летел обратно в Питер. Один, без котов. Коты остались, сидели рядом с ней…

Ее даже Ургон навестил, принес цветы. Цветы она приняла, Ургону просила передать, что просит прощения за все, но… но видеть она сейчас никого не может…

Она и сейчас никого не могла видеть.

Скрипнули несколько раз половицы, потом постучали в дверь. Это была Варечка.

— Его отпустили! — сказала она с порога. — Он вылетает через несколько часов!

Юлька почувствовала, что бледнеет. Она вскочила, держась за воротник.

— Господи, как же это? Зачем, зачем? Что же это? Что я ему скажу? Как я ему в глаза смотреть буду?..

Она не замечала, что говорит по-русски.

Варечка обняла ее.

— Ш-ш-ш… тише-тише… — зажужжала она. — Не плачь, доченька, не плачь. Не бойся, ничего не бойся. Мы с тобой. Ты хорошая. Вон сколько народу кинулось тебя выручать, помнишь? И здесь… все будет хорошо, все будет хорошо…

И Юлька судорожно кивала, уткнувшись ей носом в теплое место между плечом и шеей, и ревела, и знала, что все будет хорошо, да, все будет хорошо, пусть и не так, как было…

Месяц спустя: Санкт-Петербург, Россия. 01. 09. 2015

Как ни странно, работа огромного ведомства постепенно налаживалась, и уже случались дни, когда Адам возвращался домой не ночью, а вполне себе вечером. И даже не слишком поздним. И было уже два воскресенья, когда он заглядывал в свой кабинет часа на четыре… ну хорошо, на пять. Какая разница — пять или шесть?..

По идее, вся эта система должна была работать на него. Обеспечивать интеллектуальную поддержку. Ага…

Главная цель создания Центра — Центров, конечно, числом шесть; опять шесть; шесть центров; ор-ригинально… а именно: обеспечение безопасности Земли и ее союзников от внешней угрозы, — эта цель оставалась не достигнутой, недостижимой, и никак нельзя было сообразить, как же к ней подступиться…

Да, конечно: страшная диверсия Бэра, провернутая лично им и немногими его Приближенными, развязку на некоторое время отсрочила. Но тот же Бэр считает, что просто шантажом не обойтись и придется рано или поздно поднимать на инфицированных планетах восстания — просто ради того, чтобы пробурить слоновую шкуру имперской бюрократии и заставить их принимать решения. А это чревато и массой осложнений…

Кстати, один побочный эффект диверсии уже есть: похоже, что переворот на Тироне удался — и со дня на день следует ожидать просьбы о приеме в союз. И на такую просьбу ответить отказом невозможно, об этом и Усида, и Рра-Рашт сказали прямо. Что ж, раз есть вещи, которых не избежать, — так пусть среди них будут и приятные.