Кэролайн Черри - 40 000 на Геене

Джейн уже стала сама собою. Голодная и спокойная. Надменность уже вернулась к ней и отделила невидимой завесой от родителей. Даже нагота уже не смущала ее.

– Джейн? – сказал отец со слезами на глазах. Что случилось?

– Они схватили меня и притащили сюда. Я не хочу говорить об этом.

Отец снова обнял ее.

– Идем домой, – сказала мать. И она пошла с ними, уже не боясь ничего, не ощущая ничего, кроме расстояния, которое пролегло между нею и тем, что случилось.

До Лагеря было довольно далеко, и отец заговорил о врагах.

– Нет, – сказала она, – идем прямо домой.

– А они... – мать не смогла задать этот вопрос прямо. Лицо ее вспыхнуло. Но Джейн поняла ее.

– О, да. Много раз.

8

– Все должно быть по закону, – сказал Гэллин на Совете, обведя взглядом всех членов Совета. – Все должно быть по закону. Они сбежали отсюда, и теперь мы должны что-то предпринять. Было ошибкой просто сидеть и предоставить событиям идти так, как они идут. Мы не должны допустить... такого одичания молодежи. Мы должны построить ограды, устроить облаву и очистить курганы.

– Но они тоже люди, – сказал седоволосый адвокат, поднимаясь с места. – Мы не можем применять оружие против них.

– Мы можем мобилизовать город, – воскликнул Гуттиериз, вскакивая на ноги. – Мы можем выкопать укрепления, создать барьеры, мы можем перестрелять всех, можем сравнять курганы с землей – но то, что произошло, будет происходить снова и снова. Эти меры никогда не будут действовать. Здесь есть что-то, что мы еще не поняли. Может быть, другие разумные существа – мы этого не знаем. Мы не знаем их образа жизни, их взаимоотношений. Мы не знаем, что двигает ими. Мы перестреляем их, закопаем курганы – но это не будет эффективно.

– Нужно мобилизовать ази, – сказал Гэллин. – Дать им оружие, обучить их. Сделать из них вооруженные силы.

– Боже! Зачем? – воскликнул адвокат. – Убивать калибанов? Или стрелять в людей?

– Должен быть порядок, – заявил Гэллин. Он набрал вес с годами. Его подбородки тряслись от гнева. Он смотрел на членов Совета. – Нужно навести порядок в жизни ази. Машин с лентами нет. Что мы можем дать взамен? Я говорил с отделом Образования. И мы выработали кое-какие перспективы. Нужно создать регламент и секции, создать охрану. Мы должны защитить лагерь.

– От кого? – спросил Гуттиериз. И добавил потому, что знал нрав Гэллина и видел его гнев: – Сэр.

– Порядок, – повторил Гэллин, стукнув по столу кулаками. – Порядок в мире. Больше никаких побегов. И никакой терпимости .

Гуттиериз сел, а за ним сел и адвокат. Послышалось перешептывание, в котором ощущался страх.

Калибаны с каждым годом все приближались, и люди не могли воспрепятствовать этому.

Но Гуттиериз не мог примириться с тем, что ази мобилизуют на охоту, что им дают оружие для убийства. Он возвращался домой с тяжелым сердцем.

Кэт и Джейн встретили его. Дочь была удивительно похожа на мать. Они стояли рядом, рука об руку, и смотрели, как он приближается. Изменения коснулись Джейн. Никогда раньше у нее не было такого жесткого взгляда, как теперь, после похода в курганы. Она сразу повзрослела и как-то отдалилась от родителей. В ней уже не было любопытства, желания проникнуть в маленькие тайны большого мира. Все это куда-то исчезло и не возвращалось, хотя Джейн уже снова вернулась в мир, где ей ничто не угрожало.

А тем временем ази выстраивались в колонны.

9

Пиа-младшая внесла корзину в дом. Их дом, состоял из двух комнат. В одной комнате висела одежда, сушились овощи и фрукты, стояла кровать самой Пиа. Кровать родителей находилась в другой комнате. Скатанные матрацы принадлежали ее братьям, которые приготовились уходить.

Ее мать сидела возле дома – молчаливая женщина. Пиа снова вышла на улицу, остановилась возле матери и взяла ее за руку. Отец... отец уже ушел вместе с сыновьями. Мать не обратила на это никакого внимания – как не обращала внимание ни на что в последние дни. Она только работала.

– Я ухожу, – сказала Пиа-младшая. – Я ухожу, чтобы посмотреть, что там делается. – И затем добавила тихо, наклонившись к матери и поглаживая ее руку. – Послушай, они никогда не схватят Грина. Они пошли к реке, а там его нет. Не беспокойся насчет Грина. Они не смогут убить его.

Она сама не верила в свои слова и чувствовала себя виновной за то, что не испытывает любви к брату. Но ее матери это было безразлично. Она сидела тихо и неподвижно, как камень. Пиа тихонько отошла от матери и пошла прочь. На окраине города возводился новый лагерь.

Отец ее был тут, выполняя приказы людей. Братья тоже притворялись, что подчиняются, Пиа долго смотрела на тренировку с оружием ее сородичей. Поля стояли необработанные. Вся молодежь оставила работу. Пиа знала, о чем говорят ее братья между собой. Они только делают вид, что обучаются владению оружием. Но стрелять ни в калибанов, ни в Привидений они не будут, а разбегутся сами. Однако отец ее относился к этому очень серьезно и ревностно выполнял приказы офицеров.

Пиа думала о том, как будет плохо, когда сбегут ее братья, а с ними их друзья.

Ей уже шестнадцать лет, она почти взрослая. Она, думала, что тоже должна уйти с ними. Родители не понимали, что она совсем другая, чем они. Все дети другие.

Занятия продолжались много дней, и однажды ночью ее братья не вернулись домой. Отец вернулся. Соседи тоже. Они ожидали обеда. Возле стены лежали скатанные матрацы, ожидая хозяев. Родители сидели молча, ели в тишине, не задавая вопросов друг другу. Они сидели, опустив глаза, переживая свою боль.

Ночью пришли офицеры и задали много вопросов. Они записали имена пропавших братьев, а Пиа завернулась в одеяло и легла, дрожа не от холода, а от понимания происшедшего.

10

– Нам нужно идти, – сказал Джонс. Они стояли на вершине холма, где был установлен пост наблюдения, и Кэт Фланаган кивнула, глядя на раскинувшуюся вокруг долину с курганами. Она подтянула ремень карабина, который висел на ее плече. – Мы нашли убежище беглецов и получили подтверждение от Масу, что оно находится под наблюдением. Ази дезертировали из отрядов. Они не хотят участвовать в этой операции, но в этом нет необходимости. Мы сами сможем сделать все, и тогда старые рабочие построят барьер, чтобы случаев бегства не было. Есть вопросы?

Вопросов не было. У Фланаган не было вопросов, была только ненависть за то, что они сделали с ее дочерью – насильно лишили невинности. И теперь Джейн все время сидела только дома и училась, хотя никогда не испытывала к этому никакого желания.

– Идем, – сказал Джонс, и они пошли. Они спокойно шли по холмам, продирались сквозь заросли. Люди Биласа несли снаряжение. У них была ракетная установка и канистры с газом, чтобы залить пещеры и выкурить беглецов. А после этого несколько выстрелов...