Кэролайн Черри - 40 000 на Геене

Он работал на полях, ибо только они могли дать продовольствие. Некоторую часть урожая он выменивал у своих детей, живущих среди холмов, на рыбу, овощи.

Сейчас он шел домой, оставив играющих детей. Шел мимо того места, где машина убила Аду Бомон.

Некоторые купола еще возвышались. И башня все еще ловила солнечные лучи. Стальной шпиль был виден среди высоких деревьев. Ариэли заселили пустые купола. Деревья и кусты почти полностью вытеснили обработанные поля. Многие люди ушли в другое место, где выстроили каменные дома. В этом лагере остались только могилы.

Джин был стар. Дети его пошли своими путями. Сын Марк умер. Ему сказали, что он утонул. Остальных детей он видел очень редко. Только дочь Пиа приходила часто, приносила подарки, оставляла детей, чтобы он заботился о них. «У тебя это хорошо получается», – говорила она ему.

Он сомневался, что может научить чему-либо детей. Сейчас дети играли, и ему были слышны их крики. Скоро они вырастут и тоже покинут его, уйдут в холмы. Сам он старался быть с ними, быть с жизнью, быть с миром. Это был не тот мир, который хотели построить люди. Но это был лучший мир из всех, какие он знал.

1

Выдержка из «Договора о новых территориях»

«Союз признает территориальные интересы Альянса в новых звездных системах, которые называются Геена и Макларен. В свою очередь Альянс будет производить пятьдесят процентов торговых сделок с этими системами через порты Союза после того, как будет достигнут положительный торговый баланс.

...Защита этих территорий будет осуществляться в рамках Пеллского Соглашения...»

2

Частные апартаменты Главы Совета, столица Сытина

– Это произошло на несколько лет раньше, чем мы ожидали, – лицо канцлера Харада, обычно вытянутое, сейчас вытянулось еще больше. Он помолчал, налил себе вина, пригласил сделать это остальных членов Совета, задумчиво поднял свой бокал. – Это наша сделка. Мы выиграли ее в самом сердце Альянса.

– Вы должны были возражать против нее.

– Нет. – Харад отхлебнул вина, откинулся в кресле. За окном раскинулся город и серебряное зеркало реки. – Да, да. Корабли Альянса пользуются нашими портами. Никакого бойкота. И чем дольше это будет продолжаться, тем меньше вероятности, что начнется бойкот. Так что колонии хорошо снабжаются.

– Они могут просто снять колонистов. И если хоть одна колония будет сопротивляться, то наступит кризис.

– Они не будут. Альянс знает, к чему это приведет. И это тем более маловероятно, когда подписан договор.

– Все равно это безумие с нашей стороны.

– Что?

– О, я понимаю логику. Колонии находятся в тяжелых условиях, и нам трудно поддерживать их. Поэтому мы отдаем их Альянсу. Но когда-нибудь мы пожалеем об этом.

Харад нахмурился.

– Я все продумал. Могу сказать, что я узнал, когда перелистал документы моего предшественника. Оказывается, все эти колонии были обречены на гибель.

Секретарь обдал его холодным взглядом голубых глаз.

– Вы серьезно?

– Абсолютно. Все уперлось в корабли. В эти годы мы не могли по экономическим причинам послать их. Поэтому колонисты вынуждены погибнуть. Ни одна из миссий не получала от нас поддержки.

– Жизни граждан... Человеческие жизни...

– Вот что я узнал из документов. И потому я подписал договор. Мы вручили Альянсу такой подарок, последствия которого ему придется долго расхлебывать. Не думаю, что они получат какие-то выгоды от этого договора.

– Но жизни людей... Колонисты ждали корабли, которые так и не прибыли...

– Так сложилась ситуация. И потеря этих колоний... Это же дешевле, чем война?

1

Сообщение службе безопасности Альянса «Аякс» произвести разведку и доложить...

2. Год 58, день 259

Корабль опустился на планету точно в том месте, которое было определено с орбиты.

Вестин Лэйк приказал открыть люк, и перед ними предстала земля: жалкие хижины, сделанные людьми, а за ними первозданная природа – вид совсем не тот, что ожидали они увидеть, судя по материалам, представленным им Союзом.

Кто-то выругался.

– Это же совсем не то, – сказал кто-то. Сказанное было больше, чем правда.

Они ждали два часа, ожидая, что кто-то придет к ним. Но ожидание было напрасным. Ни одной живой души, за исключением шустрых ящериц.

Но кое-где над деревьями и над хижинами поднимались дымки – дымки вечерних костров.

3

Это был удар, подобный грому, нарушивший тишину комнаты, где среди одеял лежал старик. На подоконнике нежился ариэль, а другой ариэль устроился на полу среди корзин. Раскаты стихли.

– Гроза? – спросил Джин-старший, выходя из состояния полусна, полубодрствования. Пиа пыталась что-то ему сказать.

Он был доволен, так как Джин-младший тоже был здесь. Серебро седины сверкало в бороде сына и в волосах Пиа. Когда они успели состариться?

Но Пиа – его Пиа – давно умерла. Его друзья тоже ушли один за другим. Последний умер этой весной. Мертвы все, кто знал корабли. Никто не смог прожить дольше, чем он, если можно назвать жизнью эту полудрему. Не было ничего и никого, кто мог бы помнить то, что помнил он. Перед внутренним взором его проходили знакомые и забытые люди.

– Марк, – позвал он. – Грин! – Но Марк умер, а Грин пропал много лет назад. Ему сказали, что Зед тоже исчез.

– Я здесь, – сказал кто-то. Джин. Он вспомнил их, с трудом сфокусировал на них свою память. Дети его, Джин и Пиа, вернулись к нему.

– Мне кажется, он не понимает, – голос Пиа, почти шепот. – Это плохо, Джин.

– Да.

– Он часто говорил о кораблях.

– Нужно вынести его на улицу.

– Не думаю, что он узнает, сможет осознать что-либо.

Тишина. На мгновение мрак. Он чувствовал себя где-то далеко.

– Он дышит?

– Очень слабо. Отец! Ты слышишь? Корабли прилетели.

Над полем, высоко в голубых небесах появилось серебряное пятнышко. Он знал, что это кто-то летит. Сам летал когда-то. Жаркий день. Когда они уберут урожай, то смогут выкупаться в ручье. Очень жарко. Купанье смоет пот со спины.

– Отец.

– Солнце. Яркое, горячее солнце.

4

Пиа-теперь-старшая вышла на свет, угрюмо осмотрелась вокруг, увидела детей, которых она посылала к Джину.

– Он ушел, – сказала она.

Серьезные лица. Серьезные глаза.

– Идите, – сказала Пиа и подняла прут. – Уходите. Идите, куда хотите. Вам тут нечего делать.

Они побежали. Некоторые плакали. Они хорошо знали, как тяжела ее рука. Пиа проводила их глазами, как они бегут к окраине, где громоздились кучи камней. Здесь был Старый Джин, который охотно принимал детей. Самые плохие дети оставались со старым Джином. Иногда они воровали у него еду, и Джин никогда не бил их. Но их строго наказывала Пиа, когда обнаруживала это воровство.