Аластер Рейнольдс - Город бездны

В заднем отсеке, отделенном от водительской кабины перегородкой с окошком, располагались четыре сидения. Прежде чем окошко закрылось, я успел разглядеть водителя и узнал скуластого сероглазого спутника Сибиллины.

— Куда мы направляемся? — спросил я.

— Ужинать — куда же еще? — ладонь Сибиллины успокаивающе легла на мое предплечье. — Лучшее место в Городе, Таннер. И я уверена — оттуда великолепный вид.

Ночной перелет через Город Бездны.

Глядя на россыпь огней, похожую на недорисованную схему города, можно было почти поверить, что эпидемии не было. Силуэты зданий терялись в темноте, и лишь верхние отростки сияли гирляндами и брызгами светящихся окон и многоцветными ребусами рекламных вывесок. Все тексты были на каназиане, и я мог только догадываться, что они означают. То и дело мы проезжали мимо более старых зданий. Эпидемия не коснулась их, и они высились гордо и прямо среди своих изуродованных потомков. Некоторые из этих домов все же пострадали — хотя и по другой причине. Соседние постройки пронзали их своими отростками, подкапывались под их фундаменты, обвивали, точно хищная лоза. Кроме того, в разгар эпидемии здесь гремели взрывы, бушевали пожары и бунты. В общем, мало кому удалось выйти из этой переделки без потерь.

— Видите этот монумент? — спросила Сибиллина, указывая на сооружение, напоминающее пирамиду. Эта приземистая постройка обросла трущобами Малча, как водорослями, но неплохо сохранилась. Теперь, в лучах прожекторов, ее даже можно было разглядеть.

— Это Монумент Восьмидесяти. Полагаю, вам знакома эта история?

— В самых общих чертах.

— Давным-давно один ученый пытался сканировать людей для создания компьютерных копий, но технология была несовершенной. В процессе сканирования люди погибли, а копии оказались неудачными. Их было восемьдесят, включая самого изобретателя. Когда все кончилось, их семьи воздвигли этот памятник. Поверьте, в прежние времена он выглядел куда лучше.

— Как и весь Город, — добавил Уэверли.

Полет продолжался. Вскоре мой желудок напомнил, что ко всему надо привыкать понемногу, в том числе и к путешествиям на фуникулере. Там, где кабели переплетались достаточно густо, он двигался плавно и ровно, словно волантор. Но едва паутина начинала редеть — в некоторых районах Кэнопи ответвлений почти не было, — как наше движение становилось похожим на прыжки гиббона в джунглях. Широкие дуги, от которых захватывало дух, перемежались толчками, словно кто-то пинал нас под днище. Возможно, если бы человек избрал для себя жизнь на деревьях, я смог бы получать от этого удовольствие.

Но я — вернее, мой далекий пращур — упустил такую возможность много миллионов лет назад.

Наконец, описав несколько головокружительных дуг, фуникулер опустился на поверхность. Квирренбах говорил, что местные жители прозвали купол над Городом Москитной Сеткой. Здесь, у края Бездны, он почти касался земли. Район, где мы высадились, был замкнутым и ограничен периметром. Здесь Кэнопи и Малч прорастали друг в друга настолько, что граница становилась неразличимой. Малч тянулся вверх, пытаясь коснуться изнанки купола, а Кэнопи забивался под бронированные крыши площадей, где состоятельные люди могли прогуливаться, ничем не рискуя.

Именно в такое место нас доставил приятель Сибиллины. Выдвинулись «шасси», и наша кабинка опустилась на площадку, где стояли другие фуникулеры. Край купола казался отсюда почти отвесной стеной, испещренной коричневыми пятнами. Она нависала над городом, словно застывшая волна цунами. Там, где Сетка была относительно прозрачной, зияла широкая пасть Бездны. Где-то на другом ее берегу далеким лесом мерцающих огней сиял Город.

— Я позвонил и заказал нам стол у Стебля, — произнес мужчина с серо-стальными глазами, выходя из водительской кабины. — Говорят, сегодня там ужинает Воронофф, так что ресторан будет переполнен.

— Я в восторге, — отозвалась Сибиллина. — Воронофф способен придать блеск любой вечеринке.

Она небрежно открыла контейнер сбоку машины, вынула из него черную сумочку и открыла ее, продемонстрировав несколько пузырьков с «Горючим Грез» и богато украшенный «свадебный пистолет», наподобие того, который я прикарманил на борту «Стрельникова».

Оттянув на себе воротник, она приставила пистолет к шее и, скрипнув зубами, выпустила кубик темно-красной жидкости в сонную артерию. Затем передала пистолет своему сероглазому другу, который также сделал себе укол и возвратил прибор Сибиллине. Машинка была отделана в стиле барокко.

— Не желаете приобщиться, Таннер?

— Спасибо, я пас.

— Ну вот и славно, — Сибиллина убрала комплект обратно в контейнер — так, словно ничего особенного не происходило.

Мы покинули машину и прошли через посадочную площадку к крутому пандусу, который спускался на ярко освещенную площадь. Место было на удивление приятное. Здесь было чисто и прохладно, среди респектабельной публики мелькали паланкины, роботы-слуги и животные-киборги. Из стен доносилась пульсирующая музыка. Наверно, именно таким был Город до эпидемии. Чуть в стороне я заметил странного робота с веретенообразным туловищем. Возвышаясь над толпой, он куда-то пробирался, неловко переставляя похожие на лезвия ноги — впрочем, он весь состоял из острых блестящих лезвий и напоминал коллекцию заколдованных мечей.

— Это один из автоматов Секварда, — произнес мужчина со стальными глазами. — Раньше Секвард работал в Блестящем Поясе, был одной из ключевых фигур Движения глуонистов. Теперь он делает эти штуковины. Они опасны, так что будьте начеку.

Мы проворно обошли механизм, избегая плавных, размашистых движений его смертоносных конечностей.

— Не припоминаю вашего имени, — сказал я водителю.

Он взглянул на меня так, будто я осведомился о размере его обуви.

— Фишетти.

Мы спускались по улице. Вскоре нам встретился такой же робот, но у этого на конечностях отчетливо виднелись красные пятна. Затем мы миновали цепочку декоративных прудов, где у поверхности, разевая рты, плавали пухлые золотые и серебряные рыбины. Черт побери, где мы находимся? Мы приземлились возле самой Бездны и постоянно шли к ней, но как будто не стронулись с места.

Наконец проход расширился, и мы оказались в огромном зале под куполом — добрая сотня столиков располагалась здесь вполне свободно. Почти все места были уже заняты, а вокруг одного столика стояли несколько паланкинов. Столик был роскошно сервирован. Хотел бы я видеть, как они будут принимать пищу. Еще я успел заметить ряды ступеней, ведущие вниз, сквозь стеклянный пол зала. Но тут нас повели через зал к пустому столику. Прямо рядом с нами темнело огромное окно. Еще несколько таких же были вделаны в полуночно-синий купол, а с его вершины свисала люстра совершенно немыслимого вида.