Аластер Рейнольдс - Ковчег Спасения

Овод нежно коснулся ее руки. Тени спрятали этот жест.

— Нет, — сказал он. — Мы не повезем их обратно на Ресургем. А мы можем честно сказать: «Там, куда мы вас везем, будет лучше»? А если это просто другое место гибели?

— Это межзвездный корабль, Овод.

— Да. Который никуда не спешит.

— Пока.

— От души надеюсь, что ты права.

— У Илии прогресс в отношениях с Капитаном, — сказала Ана. — Он начал вылезать из своей раковины. Если она уговорит его пустить в ход орудия, то сможет уговорить сдвинуться с места.

Овод отвернулся от иллюминатора. Грубые тени выделяли каждую черточку его лица.

— А потом?

— Другая система. Неважно какая. Мы выберем. Все лучше, чем оставаться здесь, верно?

— Может быть. Пока. А ты не хочешь узнать, чем нам может помочь тот же Силвест?

Ана осторожно отвела его руку.

— Силвест? Ты серьезно?

— Во время той заморочки на Рухе он явно выразил участие. По крайней мере, кто-то или что-то нас вытащило. То, в чем ты узнала Силвеста или копию его личности. То, что потом вернулось в Гадес.

— Что ты предлагаешь?

— То, что мы считали немыслимым: попросить помощи. По твоим словам, матрица Гадес древнее Подавляющих. Она должна быть сильнее их. То, что случилось на Рухе, это доказывает. Ты же видела, что именно сделал Силвест? Возможно, он не сможет оказать нам прямую поддержку. Но у него должна быть весьма ценная информация. Дэн находится там в течение субъективной вечности, у него есть доступ к архивам всех цивилизаций.

— Ты не понимаешь, Овод. Я говорила, но до тебя, похоже, не дошло. В матрицу Гадеса нет легкого пути.

— Почему же, я помню. Вернее, путь существует, но для этого нужно умереть, верно?

— Может быть, есть другой. Но я не уверена, что он сработает. Смерть — единственный путь, который мне известен. Так что я не собираюсь в Гадес, не в этой жизни и не в следующей.

Овод опустил глаза, его лицо стало маской, скрывающей эмоции. Он расстроен — или понял? Ему неизвестно, каково это — падать к Гадесу, зная, что смерть неминуема. Ану Хоури воскресили сразу после встречи с Силвестом и Паскаль. Но где гарантия, что «они» вновь проявят такую же благосклонность? Воскрешение потребовало значительной траты компутационных ресурсов Гадеса. И они — кто бы они ни были, силы, факторы, личности, проводящие бесконечные подсчеты в матрице, — они могут не согласиться на подобное. Оводу легко говорить, он понятия не имеет, на что это похоже.

— Овод… — начала Хоури.

В этот момент на его щеке мелькнул розово-голубой отблеск. Хоури помрачнела.

— Что это было?

Овод снова повернулся к иллюминатору.

— Вспышка света. Похоже на зарницу. Я уже не первый раз это вижу. Если не ошибаюсь, они возникают где-то в эклиптике, в том же секторе, где пасутся Подавляющие. Когда мы уходили с орбиты, ничего подобного не было. Первый раз сверкнуло двенадцать часов назад. Но на оружие это непохоже.

— Это похоже на наши орудия, — пробормотала Хоури. — Илиа пустила их в ход.

— Она сказала, что даст нам отсрочку.

Это было правдой. Вольева обещала не развертывать адские орудия в течение тридцати дней и пересмотреть свое решение о немедленном их использовании, если эвакуация пойдет успешно.

— Должно быть, что-то случилось, — предположила Хоури.

— Или твоя подруга солгала, — спокойно отозвался Овод.

Под прикрытием теней он снова взял ее за руку и, едва касаясь, провел пальцем по кисти до середины указательного пальца.

— Нет. Она бы не стала лгать. Что-то произошло, Овод. Ей пришлось изменить план.

Корабль появился из темноты два часа спустя. Пассажиров вряд ли удалось бы оттащить от иллюминаторов, и теперь могли полюбоваться «Ностальгией по Бесконечности». Хоури и Овод могли только надеяться, что реакция будет не слишком бурной. Ана хотела опустить внешние ставни — на всех старых внутрисистемниках такая возможность предусматривалась — но Овод отговорил ее. Это могло вызвать нездоровый интерес и подозрения.

— Все не так страшно, — шепнул он. — Ты знаешь, как должен выглядеть межзвездный корабль. Ты знаешь, как «Ностальгия» выглядела раньше, знаешь, во что превратился твой Капитан, и тебя это беспокоит. Но эти люди родились на Ресургеме. И большинство из них не видели даже картинок со звездолетами. Они не знают, как должен выглядеть субсветовик. Все их представления основаны на старых записях и космических операх, которыми нас пичкает Дом Вещания. «Ностальгия по Бесконечности» может показаться им слегка… необычной… Но про Эпидмию они, скорее всего, даже не подумают.

— А когда они окажутся на борту? — спросила Хоури.

— Тогда их мнение может измениться.

В чем-то Овод был прав. В причудливых наростах и прочих архитектурных излишествах, которые украшали корабль, Хоури видела симптомы болезни. Но она знала о Эпидемии больше, чем все население Ресургема. Лишь несколько пассажиров испытали что-то вроде беспокойства. Абсолютное большинство уже объявило странные разрастания устройствами, выполняющими никому не известные функции. В конце концов, это был звездолет, который стер с поверхности планеты целое поселение. Люди действительно не представляли, как должен выглядеть корабль Триумвира, но зловещее впечатление вполне отвечало их ожиданиям.

— В конце концов, они видят корабль, — сказал Овод. — — Многие просто не доберутся до иллюминаторов. Значит, будут слушать всевозможные байки или просто решат не беспокоиться.

— Не беспокоиться? Они бросили все и отправились в такую даль!

— Они устали, — произнес Овод. — Устали, и им уже ничего не надо, только убраться отсюда.

Перевозчик плыл мимо «Ностальгии». Хоури слишком часто подлетала к звездолету, производила стыковку и заводила шаттл в ангар, чтобы помнить каждый отросток на обшивке. И то, что появилось в иллюминаторе, весьма настораживало.

— Раньше этого не было, — озадаченно произнесла она.

— Чего?

Она понизила голос и указала одними глазами.

— Этот… шрам. Видишь?

— Шрам? Да уж, трудно не заметить.

Это был не шрам, а неровный разрыв вдоль всего борта, длиной несколько сотен метров. Он казался глубоким, очень глубоким. Он уходил в нутро корабля, судя по всему, появился совсем недавно. Острые кромки, никаких признаков того, что корпус пытались заделать… В животе у Хоури что-то оборвалось.

— Он свежий, — тихо сказала она.

Шаттл-перевозчик скользил вдоль «Ностальгии по Бесконечности» — одинокий пузырь, двигающийся под боком огромного раненого кита. Хоури и Овод пробрались в пилотскую кабину, которая теперь редко использовалась, закрыли за собой дверь и включили несколько прожекторов. Лучи ползали по обшивке, подчеркивая все выпуклости и впадины. Причудливые новообразования тошнотворно очевидна — складки, завитки, лоскуты «змеиной кожи». Но больше никаких повреждений.