Аластер Рейнольдс - Ковчег Спасения

— Это не… — он понял, что с трудом находит слова, — не то, что беспокоит меня в первую очередь. Если Вольева проводит эвакуацию — а я не вижу никаких тому подтверждений, — у нее появляется еще одна причина отдать мне то, что я хочу. Чтобы мне не приходилось вмешиваться.

— А тебе не приходило в голову — хотя бы на миг, — предложить им помощь?

— Мы здесь для того, чтобы получить орудия. Все остальное неважно. Включая и благие намерения.

— Так я и думала, — сказала Фелка.

Пожалуй, лучше вообще было не начинать этот разговор.

В молчании они смотрели, как фиолетовые огни атакующих кораблей двигаются к Ресургему, к звездолету Триумвира.

Составив ответ на последнее послание Овода, Хоури пришла к весьма тревожному заключению. Ходить становилось тяжелее. Похоже, предсказания Вольевой сбывались. Капитан не остановился на одной десятой «g» и продолжал наращивать скорость. По оценке Хоури, с которой согласилась бета-копия Клавейна, ускорение с тех пор удвоилось и, вероятно, продолжало расти. Угол наклона бывших горизонтальных поверхностей составил двадцать угрожающих градусов — достаточно для того, чтобы скользкий пол превратился в почти непреодолимое препятствие. Но это была не самая серьезная проблема, которая ее не это волновало ее.

— Илиа, послушай меня. У нас все весьма хреново.

Вольева оторвала взгляд от своей любимой сферы. Внутри тыквообразного облака по-прежнему плавали разноцветные значки, похожие на ярких замороженных рыбок. С тех пор, как Хоури последний раз посещала Илию, вид изменился — в этом можно было не сомневаться.

— Что у нас, ребенок?

— Отсек, где у нас находятся беженцы.

— Продолжай.

— Оно не предназначено для того, чтобы во время полета в нем находились люди. Мы планировали, что они будут там только до тех пор, пока «висим». В этом отсеке центробежная гравитация — со всеми вытекающими. Ты понимаешь, что сейчас происходит? Капитан увеличил скорость, появился новый вектор тяготения… Пока только пол-»«g», но голову даю на отсечение — только пока. Даже если мы отключим вращение, это ничего не изменит. Стены становятся полом.

— Мы на космическом корабле, Хоури. Это нормальный переход в режим полета.

— Ты не понимаешь, Илиа. Две тысячи человек торчат в помещении, в котором не могут находиться физически. Они на взводе. Пол наклонился слишком сильно, они чувствуют себя, словно на тонущем корабле, и никто не говорит им, что происходит… — Хоури сделала паузу, переводя дух. — Илия, дело вот в чем. Ты оказалась права насчет горлышка бутылки. Я попросила Овода ускорить процесс на Ресургеме. Это значит, что к нам действительно очень скоро прибудут тысячи людей. Мы всегда знали, что надо освободить помещения, где можно будет разместить беженцев. Теперь нам придется сделать это немного быстрей.

— Но тогда получается… — казалось, Вольева не в состоянии закончить мысль.

— Да, Илиа. Народу предстоит прогулка по кораблю. Нравится нам это или нет.

— Только прогулка может закончиться очень скверно. По-настоящему скверно.

Ана посмотрела на свою старую наставницу:

— Знаешь, Илиа, что в тебе мне нравится? Твой гребаный оптимизм, который лезет из всех щелей.

— Заткнись и посмотри на дисплей. Нас атакуют… и очень скоро.

— Клавейн?

Вольева едва заметно кивнула.

— «Зодиакальный Свет» отправил к нам эскадру штурмовых космолетов, в общей сложности около сотни. Большинство чешут сюда на трех «g». Мы можем из кожи вон вылезти, но максимум через четыре часа они нас догонят.

— Клавейн не должен получить орудия.

Триумвир, которую Хоури еще не видела такой старой и хрупкой, едва заметно качнула головой.

— И не получит. Без боя не получит.

Они обменялись ультиматумами. Клавейн предоставил Илии Вольевой последний шанс передать орудия — тогда он отзывал свой флот. Триумвир предупредила Клавейна: если он не отзовет свой флот немедленно, она повернет против него оставшиеся тринадцать орудий.

Клавейн ответил.

— Извини. Неприемлемо. Мне очень нужны эти орудия.

Он очень удивился, когда ответ на это послание пришел спустя три секунды. Он повторял его слово в слово. У Илии уже не оставалось времени, чтобы прочесть его сообщение.

Вольева наблюдала, как пять из оставшихся тринадцати орудий, покинув «Ностальгию по Бесконечности», занимают атакующие позиции. Над койкой появились еще пять разноцветных значков — точно игрушки, которые подвешивают над кроватками младенцев. Триумвир потянулась и передвинула одну из призрачных иконок, выправляя положение орудия относительно своего корабля и стараясь прятать их за корпусом. Фигурки двигались с какой-то неспешной настойчивостью; это было отражение перемещения орудий в реальном времени.

— Ты собираешься сразу же пустить их в ход? — осведомилась Хоури.

Вольева бросила на нее мимолетный взгляд.

— Нет. Пока еще нет. Пока он меня не вынудит. Я не хочу, чтобы Подавляющие знали о том, что у меня что-то осталось.

— В конце концов тебе все равно придется.

— Если только до Клавейна не дойдет, что ему не выиграть. Возможно, дойдет. Еще не поздно.

— Но мы не знаем, что есть у него, — сказала Хоури. — А если что-то такое же мощное?

— Даже если так, ничего страшного. Ему от меня кое-что нужно, понимаешь? А мне от него — ничего. И в этом мое преимущество.

— Я не…

Илиа раздраженно вздохнула. Она не видела необходимости разжевывать такие вещи.

— Он должен бить точно, как хирург. Он не может рисковать, иначе пострадают орудия, которые ему так нужны. Иными словами, если ты собралась ограбить дом, то не станешь его взрывать. А у меня руки развязаны. У Клавейна нет ничего такого, что мне нужно.

Ладно, добавила она про себя, почти ничего. Эта штука, которая помогает ему развивать такое ускорение — она вызывала у Вольевой смутный интерес. Даже если это не загадочная технология управления инерцией… Нет. Во всяком случае, без подобной штуки она вполне проживет. При таком раскладе против Клавейна можно использовать все, что есть в арсенале. Сделать так, что он просто исчезнет. Единственной потерей будет вещь, в существовании которой она вообще не уверена.

Но кое-что ее беспокоило. Определенно, у Клавейна есть какой-то туз в рукаве. Тем более, если она столкнулась с тем самым Клавейном, Мясником Тарсиса. Он не смог бы прожить четыреста с лишним лет в постоянной опасности, не научившись замечать очевидное.

Значит, Клавейн знает нечто такое, чего не знает она?

Илиа снова протянула руку сквозь проекцию, нервно переставляя свои игрушки и прикидывая, какую из них первой пустить в ход. Пожалуй, подумала она, при всех ограничениях со стороны ситуации, будет намного интересней позволить сражению развиться, нежели сразу уничтожить главный корабль противника.