Аластер Рейнольдс - Ковчег Спасения

Скейд, которую трудно было с кем-либо спутать из-за гребня на шлеме, показывала дорогу — скорее всего, самую удобную. Минут через пять она привела своих спутников к небольшому углублению, скорее напоминающему вмятину. На дне углубления зияла дыра, почти неразличимая на угольно-черном фоне мембраны и похожая на круглую брешь. Плотный ободок по краю дыры позволял ей сохранять форму.

Опустившись на колени возле отверстия, Скейд дважды стукнула по ободку и замерла. Примерно минуту спустя из темноты появился робот-слуга. Сначала в отверстие просунулись его многочисленные конечности-манипуляторы, состоящие из сочленений на шарнирах, а потом и само туловище. Машина напоминала агрессивно настроенного железного кузнечика. Клавейн опознал базовую конструктивную модель. Он видел тысячи подобных роботов в Материнском Гнезде, но в движениях этой машины проскальзывало что-то нервозное и самоуверенно-нахальное.

(Клавейн, Ремонтуа… позвольте представить вам Производителя Работ.)

«Слуга?»

(Поверь мне, Производитель — это нечто большее, чем робот-слуга.), — Скейд заговорила вслух: — Производитель… мы бы хотели осмотреть внутреннее пространство. Пожалуйста, позволь нам пройти.

Голос, который раздался в ответ, был похож на жужжание осиного роя.

— Эти два индивида мне не знакомы

— Клавейн и Ремонтуа получили разрешение Закрытого Совета. Прочитай мое сознание. Ты увидишь, что я ничего не скрываю.

За этой репликой последовала пауза. Робот приблизился к Скейд. Теперь все тело Производителя Работ оказалось на поверхности, и Клавейн мог полюбоваться впечатляющим набором его конечностей. Некоторые из них заканчивались остриями наподобие пик, другие — зажимами и захватами, приспособленными для разных целей, инструментами или сенсорами. По бокам его клиновидной головы торчали толстые плотные пучки сенсоров, похожие на фасетчатые глаза насекомого. Скейд по-прежнему стояла на коленях, а робот нависал над ней, ритмично покачивая головой. Наконец он выпрямился и шагнул назад.

— Мне надо будет также прочесть их сознания.

— Разумеется.

Производитель Работ направился к Ремонтуа и склонился над ним, словно осматривал его шлем со всех сторон. Это заняло чуть больше времени, чем обследование Скейд. Затем — вероятно, удовлетворенный осмотром, робот приблизился к Клавейну. И Невил почувствовал, что его сознание просматривают — тщательно, методично и беспристрастно. Робот протраливал Клавейна. Поток запахов, звуков, визуальных образов проносился сквозь мозг, воспоминания сменяли друг друга и исчезали. Время от времени Производитель останавливался и как будто перематывал запись назад, а потом изучал отдельные фрагменты медленно и подозрительно. Другие отрывки «пролистывались», как скучная книга. Все-таки машине было не чуждо милосердие — процесс не затянулся. Однако Клавейн не мог избавиться от ощущения, что его только что обыскали с ног до головы.

Внезапно сканирование прекратилось, поток образов иссяк, и Клавейн снова почувствовал себя хозяином собственного сознания.

— Этот противоречив, — заявил робот. — У него есть сомнения. А у меня есть сомнения насчет него. Невозможно восстановить глубокие нервные структуры. Должно быть, мне следует сканировать его с высоким разрешением. Легкая хирургическая процедура позволит…

— В этом нет необходимости, Производитель, — перебила Скейд. — Он имеет право на сомнения. А теперь ты позволишь нам пройти, верно?

— Но с ним не все в порядке. Это абсолютно ненормально. Ограниченное хирургическое вмешательство… — робот по-прежнему пялился своими сенсорами на Клавейна.

— Производитель, это прямой приказ. Дай нам пройти.

Слуга ретировался.

— Очень хорошо. Я действую по принуждению. Но я вынужден настаивать, чтобы визит был коротким.

— Мы не задержимся, — сказала Скейд.

— Не задержитесь. Кроме того, вы оставите свое оружие. Приспособления с высокой энергетической плотностью запрещены в моей комете.

Клавейн посмотрел на свой пояс и отстегнул крепление с маломощным бозонным пистолетом, которым лишний раз старался не пользоваться, и сделал движение, чтобы положить его на лед. Резким неуловимым движением Производитель Работ выхватил оружие у него из рук и швырнул куда-то в темноту. Клавейн проследил взглядом, как тот, вертясь, удаляется куда-то со скоростью, явно превышающей вторую космическую. Скейд и Ремонтуа последовали примеру Клавейна, и их пистолеты постигла та же участь. После этого Производитель Работ развернулся — его многочисленные конечности исполнили замысловатое па — и протиснулся обратно в отверстие.

(Идем. Он не очень любит посетителей и становится раздражительным, когда те задерживаются надолго.)

(Значит, это еще не раздражение?!) — Ремонтуа был весьма удивлен.

«Что за чертовщина, Скейд?»

(Этот слуга, конечно, немного умнее, чем норм… это тебя беспокоит?)

Клавейн последовал за ней в отверстие, а затем в туннель. Теперь приходилось не столько шагать, сколько скользить, касаясь руками ледяных стен. Проход напоминал глотку. Клавейн не мог отделаться от чувства, что конфискованная кобура по-прежнему висит на поясе. Без оружия он чувствовал себя голым. Клавейн ощупал поясник скафандра, но не нашел там ничего, что могло бы послужить оружием, если роботу вздумается выразить протест по поводу их появления. Несколько скоб и миниатюрных зажимов, пара сигнальных маячков, традиционный тубус со скрепляющим спреем… Правда, баллончик вкупе с распылителем отдаленно напоминал пистолет длиной в несколько сантиметров. Однако здесь было и настоящее оружие — пьезо-нож с коротким лезвием. Такая штука вполне могла проткнуть скафандр… только против армированной машины или даже против хорошо тренированного противника она была совершенно бесполезна.

«Ты чертовски хорошо знаешь, что меня беспокоит. В мое сознание вторгалась машина… Такого со мной никогда не случалось. Тем более таким варварским способом…»

(Ему просто надо было знать, что нам можно доверять.)

Во время траления Клавейн все время чувствовал острый металлический привкус искусственного разума.

«И насколько умен этот экземпляр? Узкоспециализированный интеллект?»

(Выше. Достаточно разумен, чтобы говорить, как минимум, об альфа-уровне. Только не надо излучать на меня свой праведный гнев. Тебе уже доводилось доверяться машинам, которые почти так же разумны, как ты сам.)

«Я успел пересмотреть свое мнение по этому поводу».

(Этот старый служака действительно тебя напугал?)

«Напугал? Нет. Все, что я чувствую, Скейд — это сожаление. Сожаление по поводу того, что ты позволила роботу стать разумным и в то же время заставляешь его оставаться твоим рабом. Я думаю, это не совсем то, во что мы верили».