Аластер Рейнольдс - Ковчег Спасения

Она смолкла, вслушиваясь в пение насосов и надеясь, что ни один из них не вознамерился в скором времени сломаться.

— Ладно… ты это заслужил. Ты заслужил ад за то, что сделал. Как я понимаю, ты там благополучно пребываешь. И только тебе известно, что это такое — жить так, как ты живешь все это время, так долго. И только ты знаешь, можно ли считать твое нынешнее состояние хоть чем-то, похожим на улучшение.

Пол завибрировал — как будто от отдаленного толчка. Любопытно, что случилось. Возможно, где-то на корабле началась очередная стадия откачки. Или Капитан комментировал ее замечание.

— Лучше так, как сейчас, правда? Должно быть лучше. Ты исчез и стал душой корабля, которым когда-то командовал. Чего еще может пожелать Капитан?

Ответа не последовало. Илиа подождала несколько минут, надеясь ощутить новый один толчок или получить еще какой-нибудь сигнал. Ничего.

— Кстати, насчет робота, — сказала Илиа. — Я благодарна тебе, спасибо. Ты мне помог.

Корабль снова ничего не ответил.

Однако с тех пор роботы помогали ей постоянно, чем только могли. Если о намерениях Вольевой можно было догадаться, машины мчались вперед, чтобы принести ей необходимые инструменты или оборудование. Если работа затягивалась, они доставляли еду и воду из ближайшего пункта снабжения. Однако когда Илиа просто просила что-то сделать, ничего не происходило. Для этого она должна была рассказать о том, что ей нужно — так, будто разговаривала сама с собой, — и тогда корабль соглашался ей услужить. Это не всегда было возможно, но у Илии возникло впечатление, что звездолет старается изо всех сил.

Не исключено, что она ошиблась. Во всяком случае, над этим стоило подумать. Возможно, это был не Джон Бренниген, который преследовал ее, а какой-то другой разум заметно ниже уровнем. Возможно, он представлял собой что-то вроде коллективного разума слуг, и в нем были заложены те же шаблоны подчинения. Тогда, обращаясь к нему как к Бреннигену и разговаривая с ним вслух, она представляла себе этот разум более продвинутым, чем он был на самом деле.

Потом появились сигареты.

Илиа никогда не просила сигарет, она даже не подозревала, что они могут быть припрятаны где-то на корабле. И вдруг… Вольева разглядывала их с любопытством и подозрением. Они выглядели так, словно изготовлены в одной из торговых колоний, которые «Ностальгия по Бесконечности» посещала десятки лет назад. Вряд ли корабль соорудил эти сигареты из местного сырья — для этого они слишком хорошо пахли. Вольева выкурила одну до самого фильтра. Вкус был не менее восхитительным, чем запах. Потом еще одну. И эта тоже не вызвала разочарования.

— Где ты их нашел? — поинтересовалась Илиа. — Где, во имя всего…

Она глубоко затянулась, впервые за много недель наполняя свои легкие чем-то, лишенным обычного корабельного запаха.

— Неважно. Мне не обязательно знать. Благодарю.

С тех пор она уже не сомневалась, что имеет дело с Бреннигеном. Только члены команды знали, какие сигареты Вольева предпочитает. Ни одна машина не могла до такого додуматься, сколь бы глубоко не были заложены программы служения. Похоже, корабль хотел с ней помириться.

С тех пор прогресс продолжался, но уже не столь резво. Время от времени корабль снова замыкался в себе, тогда роботы следовали его примеру и отказывались помогать. Первый раз это произошло после того, как она поговорила с Капитаном слишком свободно, пытаясь вызвать его на диалог с помощью психологических уловок. Вольева с сожалением признавала, что никогда не была сильна в психологии. Одной из ее самых серьезных ошибок стали эксперименты с артиллеристом Нагорным, в результате которых он свихнулся. Если бы этого не произошло, то не возникло бы необходимости вербовать Хоури, и все могло бы быть иначе…

Через какое-то время жизнь на борту снова приходила в относительную норму, и роботы снова начинали помогать Вольевой. После первого инцидента она стала внимательно следить за тем, что делала и говорила. По несколько недель со стороны Вольевой не возникало никаких явных попыток пообщаться. Потом она неизменно начинала снова — и снова медленно, но верно доводила дело до приступа кататонии. Но упорно проходила этот цикл снова и снова. Ее не покидало ощущение: после каждого провала следует еле заметный, но очень важный прогресс.

Последний провал случился через шесть недель после визита Хоури, состояние ступора длилось около восьми недель. С тех пор прошло еще десять недель мирных отношений, и сейчас Вольева снова была готова рискнуть.

— Капитан… послушай. Я неоднократно пыталась докричаться до тебя. Думаю, пару раз у меня даже получилось, и ты осознавал сказанное мной. Ты просто был не готов отвечать. Честное слово, я понимаю. Но сейчас мне нужно тебе кое-что объяснить. Насчет внешнего мира, насчет того, что происходит в системе.

Триумвир стояла в огромной сфере корабельного мостика и говорила чуть громче, чем это необходимо для нормального общения. В принципе, Илиа могла произносить свою речь в любом секторе корабля и не сомневаться, что ее услышат. Но здесь, в помещении, которое когда-то было командным центром звездолета, этот спич звучал не так абсурдно. К тому же акустика сферы придавала голосу приятную глубину. Вольева даже жестикулировала сигаретным окурком, словно выступала на сцене.

— Возможно, тебе уже все известно. Я знаю, у тебя есть синаптическая связь с внешними сенсорами и камерам наблюдения. Но я понятия не имею, как ты интерпретируешь эту информацию. В конце концов, ты с этим не родился. Наверное, это странно, даже для тебя — воспринимать Вселенную глазами и ушами здоровенной четырехкилометровой посудины. Но ты всегда чертовски хорошо умел приспосабливаться. Полагаю, ты в конце концов привыкнешь.

Никакого ответа. Но непохоже, что корабль впал в ступор. Если верить контрольному браслету, работа слуг по всему кораблю продолжается в нормальном режиме.

— Но, по-моему, ты ничего не знаешь о тех машинах, про которые мы говорили с Хоури, когда были здесь последний раз — ты, наверно, слышал краем уха. Спрашиваешь, что за машины? Их сделали не люди, это точно. Мы не знаем, откуда они прибыли. И они уже здесь, в системе Дельта Павлина. Это все, что нам известно. Нам кажется, это Силвест… помнишь его? Должно быть, он по случайно вызвал их сюда, когда проник в артефакт Гадеса.

Конечно, он помнит Силвеста, если вообще может что-либо помнить из прошлой жизни. Они доставили Силвеста на борт, чтобы вылечить Капитана. Но Силвест сыграл на их потребностях, его интересовал только Гадес.

— Разумеется, — продолжала Вольева, — это только догадки, но они, недалеки от реальности. Хоури знает об этих машинах очень много, куда больше меня. Но она узнала о них таким способом, что ей будет непросто рассказать, что именно она знает. Во многом мы все еще блуждаем впотьмах.