Скотт Вестерфельд - Корабль для уничтожения миров

Члены экипажа, собравшиеся в командном отсеке, взволнованно ждали, зачарованные банальностью содержания местных новостей.

— Пять секунд, — начала обратный отсчет Хоббс.

На счете «ноль» все три картинки исказились. «Говорящие головы» местных политиков изогнулись подобно лицам в кривом зеркале, трансляция матча — по какому-то виду спорта вроде футбола с препятствиями — замерла, а потом горизонтальные помехи превратили картинку на экране в хаос. Самое интересное произошло на финансовом канале: на какое-то мгновение графики на экране сохранялись, но при этом их показатели с бешеной силой менялись — так, словно началась какая-то фантастическая финансовая катастрофа. Затем и на этом канале картинка сменилась жуткими помехами.

— Итак, — проговорила Хоббс, — создается такое впечатление, будто...

— Подождите, — прервал ее Зай.

Он пристально вгляделся в то, что происходило на всех трех экранах. Это были не просто помехи в чистом виде. Там имел место некий упорядоченный сигнал, некий порядок посреди хаоса. Казалось, какие-то зашифрованные данные передаются без надлежащего кода. Звук на всех каналах тоже являлся откровенным «белым шумом». Он был гораздо более оживлен и походил на грохот близкого транспортного потока — ровный и устойчивый, на фоне которого периодически слышался звук шин отдельных автомобилей, а порой — даже пение гудков.

— Тайер, — распорядился капитан, — сравните эти сигналы с данными хроматографического исследования объекта.

— Сравнить их, сэр?

— На абстрактном уровне организации. Есть ли у них общие повторяемые черты? Общая периодичность? Я не хочу знать, что они означают. Просто скажите мне, есть хоть какая-то взаимосвязь или нет.

— Есть, сэр, — ответила Тайер и, опустив глаза, ушла в мир своего перегруженного данными вторичного зрения.

Зай заметил озадаченность во взглядах своих подчиненных. На их лицах все еще плясали вспышки помех с телеэкранов.

— По всей вероятности, тот трансмиссионный импульс, который поразил дроны Маркса, ударил по инфоструктуре Легиса восемь с половиной часов назад, а именно столько времени сигнал со скоростью света добирается от нас до планеты и наоборот, — сказал Зай. — Что-то не просто прервало вещание по этим новостным каналам, а подменило их сигналы, но не помехами, а пиратскими данными. Я предполагаю, что центр связи на полюсе затем ретранслировал эти данные и переслал их объекту. Маркс просто-напросто оказался на пути этого сигнала.

— Но ведь центр был заблокирован, сэр, — жалобно проговорил лейтенант морской пехоты. — Мои ребята там, на полюсе.

Зай сдвинул брови. Парень был прав. Трудно было поверить в то, что риксский гигантский разум мог миновать глухо заблокированные устройства полярного центра связи. Как же ему удалось провернуть этот фокус?

— Входящие сообщения, сэр, — доложила старший помощник. — Со скоростью света.

Капитан кивнул. Наконец-то до фрегата добрались новости о том, что случилось на планете. Хоббс зажмурилась.

— Это из центра связи, — проговорила она. — На них совершено нападение, сэр! Дроны и беспилотные планеры атакуют заграждение снаружи, а внутри находится диверсантка, рикс-боевик.

Лейтенант морской пехоты выругался. Он хотел остаться на Легисе-XV и помочь выследить рикса, но Зай потребовал, чтобы лейтенант остался на борту «Рыси».

— Теперь — сообщение от контингента, расквартированного во дворце Императрицы. Инфоструктура повреждена по всей планете. Все устройства связи, подсоединенные к единой сети, транслируют мусор.

— Не мусор, — пробормотал Зай.

Это была информация. Риксский гигантский разум ухитрился что-то передать объекту. Он прорвал устроенную имперскими силами блокаду.

— Опять с полюса, — сообщила Хоббс, напряженно слушавшая сообщения. — Говорят, что межпланетный передатчик заработал сам собой, вышел из-под контроля.

Лейтенант морской пехоты снова выругался.

— Кому предназначалась трансляция? — требовательно вопросил Зай и тут же понял, что теперь, когда центр сверхсветовой межпланетной связи не работает, пройдет семнадцать часов, прежде чем «Рысь» сумеет получить ответы на отправленные на Легис вопросы.

Тайер, вернувшаяся в мир первичных чувств, вдруг подала голос.

— Вы были правы, сэр. Есть связь между данными с Легиса и объектом. — Лейтенант снова взглянула в поле вторичного зрения и попыталась описать словами визуальную картину. — Существует общий фоновый период длительностью в двадцать восемь миллисекунд. И некая утилитарная закономерность: цепочка из тысячи двадцати четырех нулей подряд каждые несколько секунд. Вы были правы.

Это откровение Зай не обрадовало. Теперь, когда сведения посыпались из всех углов и подтвердились его самые страшные опасения, он не знал, как быть.

Несмотря на весь тот риск, которому подвергла себя «Рысь», сражаясь с риксским крейсером, они потерпели поражение. Гигантский разум сумел нарушить карантин.

— Еще кое-что из дворца, сэр, — вмешалась Хоббс. — Десантники сообщают, что снова взяли под контроль систему безопасности. Срыв в системе связи, похоже, обескуражил гигантский разум.

Зай ошеломленно уставился на старшего помощника.

Слово снова взяла лейтенант Тайер. Она сообщила еще ряд сведений о «помехах» с Легиса и объекте. Теперь она обнаружила нечто общее между ними и картиной энцефалограммы Маркса.

«Проклятье! — в отчаянии подумал Зай. — Неужели его мастер-пилот пал жертвой этого мерзкого риксского отродья?»

— Сэр! — воскликнула Хоббс. И тут же замолчала.

— Докладывайте, Хоббс.

— Похоже, гигантский разум исчез.

— Из дворца? — осведомился Зай. Хоббс покачала головой.

— Отовсюду. Сети на Легисе мало-помалу приходят в себя, но риксский искусственный разум исчез, сэр. Сотрудники систем связи на Легисе устанавливают шунты, дабы не дать ему снова завладеть информационной структурой планеты.

Офицер-связистка внесла свою лепту.

— Я получаю сообщения местной милиции на волне экстренной информации. Они говорят о том же самом. Легис свободен.

Зай откинулся на спинку кресла и покачал головой.

— Он исчез, сэр, — повторила Хоббс. — Как-то получилось, что мы победили. Гигантский риксский разум пропал!

— Нет, — произнес Зай. Ему непросто было сказать это слово. Риксский разум не мог погибнуть из-за какого-то сбоя в системе связи, каким бы ужасным ни был этот сбой. Такие чудеса были невозможны. О простых победах не могло быть и речи. Не могло быть речи и о покое для Лаурента Зая.

И тут он все увидел и понял, что произошло.

Зай всплеснул руками, и на воздушном экране возник объект.

— Он не исчез. — Зай указал на изгибающийся и вертящийся силуэт. — Вот он.