Нил Эшер - Завод войны

– Шквальный огонь через двадцать секунд, – подтвердил Свёрл свой прежний приказ.

Дредноут начал обстрел с долбивших защиту станции рельсотронных снарядов и резавших ее атомных лучей. Свёрл проверил обратный отсчет: когда цифры добежали до нуля, первая волна снарядов достигла цели. Из эжекторных отверстий в бортах станции полетели горящие проекторы силовых полей, некоторые взрывались прямо внутри. Так он и думал – защита завода была направленного действия. Пошла вторая волна: на этот раз почти все снаряды добрались до корпуса. Станция пошатнулась – и исчезла среди множества взрывов. Свёрл тут же развернул корабль; руки-манипуляторы вцепились в пульт сиденья, клешня вошла в отверстие главного пульта – и одним тычком запустила термоядерный двигатель, пламя которого сожжет весь мусор, что попадется на пути.

Приближаясь к своим, Свёрл заметил вырвавшийся вперед государственный корабль, несшийся навстречу прадорским звездолетам, – и тут же понял: что-то здесь не так. Обычно подобные суда концентрируются на приемлемой для них цели – на одном из истребителей, например. Они бьют всем, что имеют, засевая пространство электромагнитным мусором. А встретившись с тремя дредноутами – спасаются, совершая У-прыжок.

– Сброс электромагнитных мин, – приказал он.

Одинокий корабль шел прямо на него, ведя огонь из рельсотрона. Приказывать активировать поля-перехватчики Свёрлу не пришлось, он лишь наблюдал, как тонут чужие снаряды в защитном поле. Прадор ожидал какого-нибудь хитрого маневра, ведь таким кораблем вполне мог управлять ИИ. Но судно бесшабашно вылетело на поле разбросанных электромагнитных мин. Одна сдетонировала слишком близко к дредноуту, на миг отключив внешние камеры и вызвав перебои в работе приборов даже в святилище Свёрла. Когда же изображение вернулось, пушки и двигатель ударного корабля молчали – он был мертв.

Свёрл решил, что Государство, отчаявшись, прибегло к тактике прадоров и превратило штурмовики в камикадзе. Тогда они должны нести на борту мощное ПЗУ. Быстро развернув корабль, уводя его с траектории на термояде, прадор включил силовые поля на максимум. На тот маловероятный случай, если это не камикадзе, он, учитывая новые приказы короля, охватил штурмовик силовым коконом, не позволив ему разбиться о защитное поле, и повел по длинной дуге вокруг дредноута, вынуждая замедлить ход и ожидая взрыва в любой момент.

Но взрыва не последовало.

– Что-то тут странное, – сказал Влекс.

Свёрл проверил тактические данные и увидел, что он и его товарищи захватили все ударные корабли – кроме одного. Этот один был уничтожен, когда погнался за истребителем, огибавшим планету по низкой орбите. Прадорский звездолет прикончил штурмовика электромагнитной миной, но его силовые поля оказались слишком слабы, чтобы замедлить ход корабля, так что истребитель просто отошел в сторону. Поднявшийся над поверхностью планеты огненный столб обозначил место крушения судна.

– Предлагаю провести глубокое сканирование, прежде чем принять их на борт, – добавил Влекс.

Все еще держа несомненно мертвое судно на расстоянии, Свёрл прощупал его сенсорами и сразу обнаружил, что у звездолета нет У-пространственного двигателя. Данные, поступившие от других прадоров, говорили о том же. Это, конечно, являлось причиной того, что ударные корабли не бежали, но не объясняло их странного поведения. Свёрл запустил сенсорный зонд и следил, как тот быстро приближается к штурмовику. Опустившись на корпус, зонд вонзил острые ножки в металлическую обшивку. Тут же начали поступать результаты сканирования, говорившие о том, что термоядерный реактор корабля на безопасном останове. То же показало и предыдущее исследование. Термоядерный двигатель с кодированным электронным управлением превратился в лом. Он был радиоактивен, но реальной опасности не представлял. Оружейный склад пустовал – в нем нашлось лишь несколько рельсотронных снарядов. На борту не было ни людей, ни людских останков. Все роботы погибли, включая микро – и наноботов. Кроме того, кристалл ИИ оказался разбит. Свёрл не нашел ничего достаточно плотного или достаточно защищенного, что могло бы скрывать что-то скверное. Загадка, однако.

– Биологическая атака, – сказал Влекс. – Проверь те рельсотронные снаряды.

Поступили обновления с других дредноутов – они что-то обнаружили.

Свёрл навел зонд на снаряды, выявив лишь инертное железо и кермет обтекателей. Затем запустил программу проникновения, основанную на ранее захваченных государственных технологиях. Прошел целый час, прежде чем программа нашла «хамелеонку» – и обман обнаружился. Железо скрывало сверхплотное поле, способное блокировать выброс электромагнитной мины. В полости находился гироскоп, поворачивавший снаряд так, чтобы щит был обращен к взрывавшейся мине. Это не давало разрушить «хамелеонку». Еще одно устройство при помощи алмазной дрели мерно сверлило маленькую дыру наружу. Оставшееся пространство занимала какая-то органическая жижа.

– Есть, – сказал Свёрл.

Целых пять дней они потратили на проверку остальных ударных кораблей в поисках чего-то, укрытого «хамелеонкой», и в каждом нашли биологическое оружие – в одном оно даже пряталось в термоядерном реакторе. В конце концов Свёрл послал на корабль бронированных вторинцев – теперь отраву необходимо было доставить прадорским биологам, чтобы они могли разработать противоядие. Его дети вскрыли корабль, вошли, снова загерметизировали его и много часов провели, распыляя повсюду стандартный биостерилизатор. Свёрл лично нацелил и запустил захватный крюк. Железная клешня вцепилась в корпус судна, точь-в-точь как ножки зонда, и Свёрл притянул корабль к дредноуту, завел его в пустой трюм и дальше, в полностью герметичный отсек. Тут он его и закрепил. Свёрл не понимал, что все эти предосторожности излишни, что настоящее биологическое оружие приехало на броне одного из вторинцев и уже на борту.

Свёрл знал, когда это случилось. Они только что разобрались с планетой, уничтожив оставшиеся орбитальные станции и сбросив бомбу на заводской комплекс. Сидя в безопасности своего святилища, проверяя готовность корабля к отбытию, он удивился, обнаружив неисправность дверей кабинета. Контур перегорел, и дверь открылась лишь на ширину клешни. Немного позже он вдруг почувствовал жуткую резкую боль у основания одной из ног – и внезапный атавистический страх. Он не понял, откуда взялась тревога, не постиг ее истоков из эволюции прадоров, но если бы Свёрл спросил своих детей, то выяснил бы, что многие из них испытали ту же боль и тот же ужас. Однако он не спросил. Отцы-капитаны никогда не интересуются здоровьем детей. Встряхнувшись и все еще слегка беспокоясь, он обследовал перегоревшую цепь и отчего-то не сработавший дублирующий контур. Когда же дверь наконец закрылась, страх Свёрла исчез.