Олег Дивов - Назад в космос [сборник litres]

Дело было в сосредоточенности. «Дружба» перемещалась на расстояния, которые кри не могли покрыть своим ходом. Перед тем как запускать скачковые двигатели, кри должны были сконцентрироваться, сфокусировать мысли на точке здесь-и-сейчас. В норме это мог даже ребенок. Но Ю не слышал нас, не откликался на наш зов. Эль и Хейс воспринимали немногим больше моего. Капсула и «автоответчик»… Злая ирония заключалась в том, что шансы были пятьдесят на пятьдесят. Внутри своей капсулы Ю скорей всего находился в одном из двух состояний: либо диссоциированном – растворенном, рассеянном, – либо сконцентрированном, которое и требовалось для прыжка.

Но наверняка мы этого узнать не могли.

– Ладно, – бросил Ави. – Обсудим другие вопросы. Насколько опасно сейчас на корабле? Они могут достать нас здесь?

Кри поразмыслили.

– Они менее динамичны, не так мобильны, как мы, и у них нет культуры сверхдальних переносов сознания, – сказал Эль через Реджа. – Мы довольно далеко от планеты. Но это только мои предположения.

– Дай-ка изложу версию, – сказал Ави. – Вы разворошили осиное гнездо. Опыт опытом, но они наверняка хотят вломить врагу еще раз. Судя по тому, что ты рассказал, они довольно агрессивны. Сверхдальние переносы – это сколько? Они в принципе это могут?

– Эль говорит, что не знает, – печально пробубнил Редж.

– Им мешают панцири, – сказал Хейс. – Я не думаю, что они смогли бы перемещаться между звездами. Но прыгнуть внутри системы… Почему бы и нет.

– Смертельно опасно, – заметил Эль. – Панцири тяжелые.

– А вот культура успешной деятельности в условиях смертельной опасности у них есть, – сказал Хейс.

Все мы помрачнели.

– Я вижу только один вариант действий, – сказал Ави. – Мы включаем субсветовые и тихо отползаем к внешним планетам. Это расстояние для Ю не критично. Будем ждать и надеяться, что он вернется. Если я верно помню, мы можем прождать дней десять. Две недели, если в экономном режиме.

– Вот попали так уж попали, – горестно сказал Редж. – Ребята, неужели вы раньше не сталкивались с агрессивными инопланетянами?

– Тысячу раз, – сказал Хейс. – Но они никогда не были отражением нас самих.

Эль рассчитал маршрут, и «Дружба» двинулась к границе системы. Желтая «Венера» в иллюминаторах неуклонно уменьшалась. Ее обитатели тоже не имели звукового языка, кри не нуждались в звучащих названиях, а у нас не было настроения их придумывать. Похоже, Венере предстояло остаться Венерой.

– Хорошо, что здесь только одна обитаемая планета, – сказал Эль. – Если бы они практиковали внутренние прыжки… Скверно звучит, но мы еще легко отделались.

Спустя пару дней Редж успокоился. Эль снова говорил сам.

А я успокоиться не мог.

…Помню, я допытывался у Ю, почему для полета не выбрали троих таких, как Редж. Разве не удобней напрямую пользоваться телом, раз уж оно понадобилось? Ю покатился со смеху.

– Матвей! – сказал он. – У нас нет конечностей с костями и нет внутреннего гироскопа. Вы ходите на двух ногах! У вас на руках десять пальцев! Управлять всем этим невероятно сложно. Элю просто нравится это делать, поэтому у него получается. Он долго практиковался. Я один раз попробовал и понял: либо я управляю телом, либо думаю… всем собой.

– Я некоторых людей таких знаю, – пошутил я.

– Я думаю, что ваши тела – это атавизм, – отшутился Ю. – Со временем они отомрут.

– Я бы не хотел, чтобы мое тело отмирало.

– Сила привычки! Подумай, оно ведь жрет бездну энергии, и притом непонятно, зачем нужно.

– Как это непонятно?!

– С нашей точки зрения, – Ю смеялся, – ваши тела неоправданно сложные. Как если бы… Представь, что самой сложной частью ваших животных был бы хвост.

– Крылья, ноги… Главное – хвост! – рефлекторно отозвался я.

– Почему? – изумился Ю.

Он тотчас воодушевился и потребовал немедленно приобщить его к данному комплексу знаний, то есть к старому мультфильму и мемам из него.

– Это же бесполезно, – ныл я.

– Ничто не бесполезно!

– Ты только что заявил, что наши тела бесполезны!

– Я имел в виду, что никакое знание не бесполезно!

Ю Джексон, бестелесное сознание…

Как я по нему скучал.

У меня появилась дурная привычка. Время от времени я постукивал пальцами по собственному черепу, как будто Ю мог это услышать. Он был так близко, ближе некуда, черт подери, и я не мог до него докричаться.

Время шло.

Каждый час тянулся бесконечно долго, но неделя пролетела как один миг.

– Если через неделю Ю не вернется, – сказал Хейс, – мы прыгаем обратно к Земле.

– И пожертвуете им? – Я сжал голову руками.

– Другого выхода нет. Космонавты иногда гибнут. Земляне тоже это знают. И Ю знал.

– Не говори о нем в прошедшем времени.

– У нас есть обязательства, – продолжал Хейс. – Перед землянами и перед кри. Мы должны обо всем рассказать. Мы должны предупредить, что это – произошедшее – возможно. В следующий раз мы должны быть готовы и к такому тоже.

– Да, – сказал я. – Да. Обязательства. Но еще у нас есть неделя.

Я бродил по жилым отсекам как неприкаянный. Я искал способ помочь и не мог думать ни о чем больше. В конце концов, какую-то часть моего мозга Ю занимал физически. Человеческий мозг пластичен. Он может восстанавливаться после некоторых травм. Что, если… На этом моя мысль останавливалась.

– Тяжко? – сочувственно спросил Редж. Против обыкновения он не спал.

– Я схожу с ума.

– Ты же русский, – резонно заметил Редж.

– И что?

– Выпей водки.

– Где я ее возьму?!

– Ты не взял с собой водку? – изумился Редж.

Я угрюмо на него покосился. Оклахома-матушка…

И остановился.

Идея ударила меня веником по голове. Осколки сложились в целое. Есть вечно спящий Редж, которому настолько безразлично его тело, что он может без сопротивления уступить его Элю. И есть алкоголь, которым можно ужраться до беспамятства – до того, что тело тоже станет тебе безразлично.

Ю постоянно имеет дело с неким минимальным сопротивлением с моей стороны. Оно сохраняется, даже когда я сплю. Я испытываю к нему самые добрые чувства, но я органически не могу передать ему контроль над телом. Инстинкты мешают. Если я полностью избавлюсь от контроля над собой, если давление исчезнет, Ю может это почувствовать. Ему станет легче. Или он хотя бы просто ощутит изменения вовне, за пределами крохотной ментальной капсулы. Ю вспомнит, что он не один. Ю очнется…

Я обязан был попробовать.

Но водки у меня не было.

Выслушав мои бессвязные объяснения, Ави молча ушел в свою каюту и принес фляжку.

– Водка, – сказал он и продолжил по-русски: – Можешь ржать надо мной всю оставшуюся жизнь, и я даже не буду тебя бить. Только бы получилось.