Олег Дивов - Назад в космос [сборник litres]

Вместо ответа комэск вдруг захлопал себя по клапанам, полез в карман, вынул мятый листок мозготайпа и протянул секретарю.

«Строго секретно. Лично, – прочитал Иван. – Во изменение приказа от… проложить маршрут эшелона “Красный Богатырь” через Химки – Новодедово – Бомбоул… Секретарь ячейки Дробыш».

– Та-ак… – Секретарь задумчиво поскреб стекло шлема. – Значит, план Литейциса был еще хитрей. Не тебя он хотел задержать, а меня! Так бы я до сих пор и рыл землю носом, искал бы в горах следы боев, которых там сроду не было! Ловко подстроено!

– Что опять подстроено?! – взбеленился Россохин. – Горячку ты подхватил, вот что я тебе скажу! На Землю тебе, лечиться надо! К чертовой матери из дивизии!

– Да, да, точно, – покивал Дробыш. – Именно так это и должно было выглядеть. У секретаря «белочка», поезда пропадают, работа развалена, а замкомвор ни при чем. Хорошо продуманная идеологическая диверсия… И все бы у него получилось, если бы случайно не уцелела свидетельница…

– Какая еще свидетельница? – Россохин внимательно посмотрел на Дробыша.

– Так, девчушка одна из Раздельной. Вера Новикова. Она все слышала, а кое-что и видела, бедняжка… Надо будет сделать ей глубокое ментоскопирование – много интересного всплывет, я думаю…

– Где она? – спросил комэск, как показалось Ивану, изменившимся голосом.

– Там, в пещере осталась, – сказал Дробыш. – Не мог же я ее с нами в бой тащить? Да ты не волнуйся, мы там все проверили, вокруг никого, пассажирский вполне исправен – свет, тепло, воздух, вода, все дела. А главное, там с ней надежный защитник…

Иван усмехнулся.

– Какой защитник? – тихо спросил Семен Михайлович.

– Да твой ординарец, Витька Соловьев! На свадьбе скоро гулять будешь, комэск! Внучат нянчить. У них вроде как любовь…

– Любовь?! – Неожиданно для Ивана в голосе Россохина прозвучал панический ужас.

Ничего больше не сказав, он бросился к эшелону.

В пещере было по-прежнему пусто, следов не прибавилось, поезд все так же лежал наискосок через тоннель. Дробыш начал надеяться, что все обошлось. Но Россохин, не останавливаясь, пробежал сквозь перепонки шлюзов, ворвался в вагон-ресторан и тут остановился в молчании. Ивану из-за его спины не видно было, что он там рассматривает, он едва поспевал за комэском, сердце бешено колотилось, воздуха не хватало.

– Она вернулась, – без выражения произнес Россохин.

– Кто… вернулась? – с трудом выговорил Дробыш.

Он обогнул комэска… и вдруг увидел силуэт на полу. Это было почерневшее, иссушенное до состояния щепки тело Витьки Соловьева. Скрюченные пальцы комсомольца казались тонкими птичьими лапами, выставленными навстречу неведомому врагу, обтянутый дубленой кожей череп смотрел пустыми глазницами. Только по белобрысой шевелюре и можно было узнать Витьку.

– Черная Вдова, – сказал Семен Михайлович. – Пять лет назад она ушла за кордон. Думали, навсегда. Но вот, опять здесь.

– Что… что это? Зачем?! – проперхал пересохшим горлом Иван.

– А черт ее знает, – отозвался комэск. – Промышляет обычным грабежом, как нормальный гуманоид. Но раз в год заманивает какого-нибудь парня, чтобы спариться, а потом убивает. Говорили, что в помете у нее местные твари, но я не верил. Оказывается, правда. Эх, Витька, Витька! Знал бы ты, что от тебя прищепни пойдут…

Секретарь Дробыш сидел за столом и, забыв о мозготайпе, задумчиво смотрел в окно. Электронное перо зависло над недописанной строкой «Молодежь Красного Села с энтузиазмом встречает XXII районную парт…». За окном всходила далекая Альфа Скарабея. Эх, сейчас бы не в кабинете сидеть, а оседлать Черта – да в поле!

В перепонку постучали.

– Открыто! – Иван вздохнул. Не дадут статью закончить!

Вошел паренек в новеньком скафандре, с рюкзачком на плече.

– Здравствуйте. – Лицо осветилось открытой улыбкой. – Это ЧК профсоюза имени товарища Литейциса?

– Имени, – кивнул Дробыш, указывая на табурет. – Приземляйся. Сам-то, наверное, с Земли?

– Никак нет, – сказал парень. – Из Губкома. Направлен на спецоперацию.

Парень полез за пазуху, вынул сложенный вчетверо мандат и протянул Дробышу.

– Ишь ты, – усмехнулся секретарь. – Не молод ли – на спецоперацию? Лет много?

– Восемнадцать, – сказал гость и быстро прибавил: – Но есть награды за стрельбу!

Дробыш всмотрелся в его лицо. Почему все молодые так похожи друг на друга?

– Ну, за стрельбу – значит не пропадешь… В какой же должности собираешься участвовать в спецоперации?

– В качестве жениха…

Дробыш оторопело откинулся на стуле.

– Какого еще жениха?!

Парень рассмеялся.

– Подставного, ясное дело! – И сразу посерьезнев, заговорил тише: – Думаем Черную Вдову поймать. Ведь с прошлой свадьбы год прошел…

И правда, подумал Дробыш. Год, как Витьки нет…

– Мне бы в патруль устроиться, рядовым, – продолжал парень. – Или даже стажером. Поездить тут в окрестностях – в Моршанники, Химки, Льдистые… Должна клюнуть!

– А не боишься? – спросил секретарь. – Может, все-таки постарше кого-нибудь послать?

Парень посмотрел ему прямо в глаза.

– Ну а вы бы кого послали?

Дробыш отвернулся, чтобы не слишком блестеть увлажнившимися глазами. Старею… А парнишка-то молодец. Ну вылитый Витька Соловьев!

– Как зовут-то тебя? – спросил он, протягивая руку.

Парень белозубо и по-детски доверчиво улыбнулся.

– Векшин. Вася…

Кольцо белого металла, ощутимо тяжелое, что подчеркивало его драгоценную сущность. Изнутри и с исподу оно было совершенно гладким, а спереди, где у ювелирных вещичек располагаются печатка или гнездо для камня, металл сплетался сперва в косичку, а затем в причудливую веточку. Растительный орнамент, как сказал бы специалист по археологическим находкам.

Меньше всего Азвар хотел отдавать кольцо в руки археологам. Они, конечно, с полувзгляда решат, что это, откуда и зачем, и тайна исчезнет.

Загадка состояла в том, что кольцо Азвар нашел на одной из планет внешнего круга, куда никогда не залетали экспедиции, да и отдельные разведчики если и бывали, то в такие времена, о которых никаких сведений не осталось.

Кое-что Азвар мог установить и сам, не обращаясь к узким специалистам. Сплав, из которого было изготовлено кольцо, оказался неожиданным: серебро, цирконий и рений в равных пропорциях. Серебро – металл привычный для ювелиров, цирконий из-за чрезвычайной твердости и тугоплавкости для ювелирных поделок неудобен, а рений в таком качестве не встречается никогда. Он не только тверд и тугоплавок, но и чрезвычайно редок. А особой красоты в нем, как и в цирконии, не наблюдается. Но растительный орнамент на колечке четко указывает, что оно служило украшением. Это в докосмическом средневековье любой инструмент или оружие непременно покрывались узором, как бы в предвиденье времен, когда бывший пистолет или коровье ботало очутятся в музее.