Кирилл Иванов - Реколонизация

Пока он размышлял таким образом, ноги сами вынесли его в нужное место. Контра с удовольствием отметил тот факт, что подсознание так быстро научилось правильно понимать направления «вверх» и «вниз по склону». Для эффективной работы в будущем, Контре надлежит как можно больше походить на местных. Надо стать на Колесе своим.

Он увидел кучкующихся в центре небольшой плазы людей с повязанными синими ленточками. Не все носили ленты на шее, как хозяин бара, некоторые повязали их вокруг головы, пришпилили к одежде в самых разных местах. Контра даже увидел одного человека с лентой, зажатой в зубах.

Контра подумал, и решил, что повязать ленточку у запястья будет в самый раз. Когда он подошёл к толпе, его сразу приняли как своего. Не потребовалось никаких паролей, синеленточные не использовали какого-нибудь специфического арго, так что Контра был вынужден констатировать, что толковой организацией тут и не пахнет. А так как у них есть официальные противники — красные — то следует ожидать, что в толпе полным-полно провокаторов.

Он начал оглядываться. Блин, да здесь только зажиточные представители среднего класса! Нет, здесь ему определённо не светит встретиться с нужными людьми. Ладно, раз уж пришёл — надо хоть посмотреть.

Шарук сидел в офисе и был изрядно горд собой, хоть виду старался не подавать. Он гордился своей стильной чёрной униформой с вытисненной на плече эмблемой в виде двух сходящихся красных полосок. Ему, как и любому уроженцу камней, было приятно и естественно ощущать себя частью чего-то большего. Частью группы. Когда он только попал на Колесо, ему казалось очень странным, что колесники, в отличие от жителей камней, не стараются объединяться в группы и не носят племенных татуировок, или иных признаков принадлежности к группе. На камнях всё было иначе. Один человек там не значил ровным счётом ничего. По-другому там и не выжить. Группа способна создать и поддерживать искусственную среду обитания в пространстве — индивид же на такое не способен. Хотя любой подросток на камнях зачитывался рассказами про оставленных в одиночестве наследниках власти в клане, но это была лишь щекотка для нервов, в реальности такого не бывало. Во всяком случае, на цивилизованных камнях. Астероидный пояс, расположенный внутри орбиты Гиганта, ближе к Светилу, чем Колесо, был относительно богат тяжёлыми металлами, и разрабатывался давно, с самого освоения Системы. Некоторые из тамошних кланов были старше Колеса, чем ужасно городились.

Шарук был не из таких. Он был из клана, который не имел в собственности камня, а нанимался на работу либо к более богатым кланам, либо на фабрики. Брались за любую работу, которая только подворачивалась. Таких бродячих племён было немного, и численность их постоянно падала. Дети у них всё чаще рождались больными и редко выживали, генная терапия и искусственное размножение были для них недоступной роскошью, а потому они не были племенем с точки зрения большинства жителей пространства. В обычные племена не принимали пришельцев, а в клан Шарука — запросто. У пришельцев не спрашивали ничего: ни имени, ни сведений о прошлом, ни о причинах, по которым они решили примкнуть к влачащему жалкое существование клану. Всем и так всё было понятно. Если человек добровольно решил стать частью самого бедного и презираемого сообщества Системы — у него есть на то веские причины, о которых вам желательно не знать.

Раньше у членов бродячих племён шансов попасть на Колесо не было. Ну, практически не было. Кто-то наверняка как-то исхитрялся. Наверняка. Каждый из бродяг знал кого-то, кто слышал от надёжных людей, что их старый знакомый, с которым они давно потеряли связь, был замечен на Колесе. Но лично никого из таковых Шарук не знал. Он с детства был приучен к мысли, что Колесо — не для него. Для него — тяжкая монотонная работа в шахтах и на заводах. В лучшем случае — работа физическая, позволяющая поддерживать тело в работоспособном состоянии, но такой становилось всё меньше, так что всё чаще приходилось трудиться частью управляющей программы стаи добывающих механизмов или ремонтных дронов. Такая работа быстро превращала человека в овощ, хотя и оплачивалась лучше.

Всё изменилось после того как «Промкор» начала продвигать новую социальную программу «Свежая кровь». Корпорация навязала более мелким компаниям политику субсидирования миграции с окраин Системы на Колесо. Профсоюзные деятели возмущались, в распространяемых ими роликах раскрывалась тёмная сторона этого плана: выманивание всех более-менее умных людей на Колесо и падение престижа рабочих профессий. Из сотни приехавших на Колесо по программе миграции достойную работу находят единицы умников, остальные в лучшем случае возвращаются назад добровольно, но большинство — принудительно, с висящим на них громадным долгом за незаконное проживание на Колесе.

Тупая пропаганда. Нет, говорили профсоюзные деятели всё правильно, но ведь каждый из мигрантов считал, что это именно он — тот самый умник, которому выпадет шанс перебраться в корпоративный сектор, в комнату с живыми растениями у входа. Кто ж признает себя ни на что не годным идиотом? Никто. Вот и потянулись на Колесо вереницы мигрантов. Шарук тоже вытянул счастливый билет в один конец.

Кончилось всё для него в конце концов хорошо — его купил Камаль, и он стал частью «Красного Угла». О том, что происходило между тем, как он сел в идущий на Колесо транспортник и тем как впервые надел чёрную форму, Шарук вспоминать не любил.

После того, как он надел форму, он впервые за долгое время вновь почувствовал себя настоящим. Вернулось почти забытое ощущение принадлежности к чему-то значительному. Он никогда не понимал, как живут без этого ощущения люди на Колесе. Нет, мигранты частью общины ощущали себя всегда, чему способствовало внешнее сходство членов общины. Но в отличие от бродяг, внешне различных, но спаянных чувством локтя, обычные работяги как только попадали на Колесо, сразу превращались в одиночек. Вместе держались только варвары (и то не все и не долго) и бродяги. Постоянные же жители Колеса жили каждый сам по себе, чем поначалу сильно удивляли Шарука.

И сейчас он предавался этому чувству удивления, наблюдая в мониторы за происходящим вокруг офиса «Красного Угла». Его размышления прервал Келаи — здоровенный серокожий увалень, исполнявший в их отделении роль старшего помощника Камаля.

— Чё, спокойно всё?

Келаи посмотрел на мониторы, где не происходило ничего необычного. Волосатые варвары, недавно прибывшие на Колесо по программе миграции, хоть и грозились сегодня задать жару местным, пока только угрюмо посматривали по сторонам.