Пол Андерсон - Зовите меня Джо [сборник litres]

– Вот как? – удивился Фолкейн.

Стефа кивнула:

– Здесь братства – просто объединения семей. Ремесленные гильдии состоят из представителей разных братств.

– Сколько раз я говорил тебе это, благороднейший, – произнес Торн наставительно. – Как только вы окажетесь под защитой эршока…

– О которой мы не просили, – перебил его Урсала.

– Не просили, но, если бы не я, здесь бы сейчас хозяйничал вице-король Джадхади.

– Думаю, вы – наименьшее из двух зол, – вздохнул король. – Иршари слишком долго были к нам милостивы: похоже, мы утратили умение воевать. Но будем честны: вы ведь возьмете нас под защиту не бесплатно: нам придется расплачиваться землями, сокровищами, властью.

– Конечно, – кивнул Торн.

Наступила неловкая тишина. Чтобы разрядить напряжение, Фолкейн спросил, кто или что такое иршари.

– Ну как же, – ответил Урсала, – создатели и правители Вселенной. Разве вы в своем другом мире столь же суеверны, как и жители Запада?

– Что-что? – заинтересовался Дэвид. Он даже вздрогнул от неожиданности и начал засыпать Урсалу вопросами.

Ответы икрананкца превзошли все ожидания. У Рангакоры оказалась нормальная политеистическая религия; боги, естественно, требовали жертвоприношений и лести, но в целом были доброжелательны. Наличествовал единственный бог зла, убийца Цуриата Светлого, а сам Цуриат ежегодно воскресал, чтобы при помощи других богов удерживать зло в положенных рамках.

Но тогда, значит, икрананкцы вовсе не прирожденные параноики!

Что же в этом случае породило представление западной культуры о враждебности космоса?

Ум Фолкейна заработал на полных оборотах. Он наконец осознал то, что должно было бы броситься ему в глаза давным-давно: на большей части дневной стороны Икрананки не было смены времен года. Жизнь здесь лишена ритма – только бесконечная борьба за выживание и медленная деградация окружающей среды. Любое изменение в природе означает несчастье: песчаная буря, эпидемия, падеж скота, высохший источник. Неудивительно, что туземцы относятся подозрительно ко всему новому, а заодно и друг к другу. Понятно, почему они доверяют только прошедшим инициацию членам собственного братства. В результате возникающие цивилизации нестабильны, а набеги дикарей часты. Вот бедолаги!

Рангакора же, на границе Сумеречных краев, знала дожди, снегопады, ритм, установленный сменой дня и сумерек. Жителям были известны не отдельные самые яркие звезды, а расположение созвездий: чтобы изучить их, они отправлялись во Тьму. «Другими словами, – подумал Фолкейн, – если местные жители и сукины дети, то они сукины дети в земном понимании».

Ну а раз так…

Нет. Рангакора мала и изолирована. Она просто не располагает необходимыми возможностями. А учитывая бесконечные войны и набеги дикарей, ван Рийн не согласится иметь дело ни с кем, кроме мощной империи. Переметнуться на их сторону и помочь восставшим было бы, возможно, и благородным делом, но Торгово-техническая Лига не занималась сражениями с ветряными мельницами. Отвоеванная Рангакора будет захвачена снова, как только космолет покинет планету, и тогда уж новых посещений Икрананки не будет.

Однако, если бы удалось посодействовать установлению мира и порядка на этой планете, космические торговцы очень бы выиграли. Нет ли какой-нибудь возможности компромисса?

Фолкейн озабоченно взглянул на небо. Когда же, черт возьми, появится «Через пень-колоду»? Ведь ясно же, что Чи и Адзель в первую очередь должны искать его здесь. Если только с ними самими не случилось ничего ужасного…

Тут до Дэвида дошло, что к нему обращается Урсала, и размышления пришлось отложить.

– Прошу прощения, благороднейший?

– Мы не употребляем титулов, – сказал ему король. – Так приветствовать нужно только врага. Я попросил тебя рассказать нам о твоем доме. Это, должно быть, удивительное место, и, иршари мне свидетели, такое развлечение нам сейчас очень кстати.

– Ну… э-э…

– Мне тоже интересно, – вмешался Торн. – В конце концов, если нам, эршока, предстоит покинуть Икрананку, тогда все меняется. Мы могли бы и уйти из Рангакоры. – Эта перспектива его явно не очень радовала.

Фолкейн сглотнул. Когда люди с Икрананки будут возвращены на Землю, он, Фолкейн, станет в глазах общественного мнения героем, но это положит конец их с ван Рийном плану разведки для будущей торговли. Работы он, конечно, не лишится: милая спокойная должность третьего помощника капитана на каком-нибудь молоковозе ему обеспечена, с перспективой получения капитанского чина где-нибудь к пятидесяти и увольнения на пенсию десятью годами позднее.

– Ну, например, солнце на Земле гораздо ярче, чем здесь, – сказал Фолкейн. – Ты же видела, Стефа, как освещен наш корабль.

– Черт возьми, я там чуть не ослепла, – пожаловалась девушка.

– К этому можно привыкнуть. Конечно, сначала придется соблюдать осторожность, выходя из помещения: иначе можно обгореть на солнце.

– Проклятье! – не выдержал один из сопровождавших Фолкейна охранников.

Дэвид решил, что так он, пожалуй, произведет плохое впечатление.

– Это быстро пройдет. Потом уже опасаться будет нечего. Кожа станет загорелой и нечувствительной к солнечным лучам.

– Да что ты! – Стефа поднесла руку к своей гладкой щеке. Она даже приоткрыла рот от изумления.

– Должно быть, там очень жарко, – догадливо высказался Урсала.

– Не так уж жарко, – ответил Дэвид. – Во многих районах, конечно, теплее, чем здесь.

– Как же вы это выдерживаете? – спросил Торн. – Я и сейчас весь в поту.

– Ну, если погода действительно жаркая, всегда можно укрыться в помещении. Внутри здания температура устанавливается по желанию.

– Не хочешь ли ты сказать, что мне придется просто сидеть дома, пока эта проклятая погода не соблаговолит перемениться? – рявкнул Торн.

– Да, я припоминаю, – включилась в разговор Стефа, – воздух у вас в корабле был сырой и теплый, как болото. На Земле он такой же?

– Зависит от того, где ты окажешься, – объяснил Фолкейн. – На Земле погода довольно эффективно контролируется.

– Все хуже и хуже, – пожаловался Торн. – Если уж придется потеть, то еще не хватало, чтобы это было по чьей-то там прихоти. – Тут лицо его просветлело. – Но ведь можно же сразиться с теми, чьи действия тебе не нравятся!

– О господи, нет, конечно! – возразил Фолкейн. – На Земле это запрещено.

Торн прислонился к ограде балкона и озадаченно уставился на Фолкейна:

– А чем же мне там тогда заниматься?

– Э-э… ну, для начала нужно будет несколько лет поучиться в школе. Земных лет, конечно, – они раз в пять длительнее, чем на Икрананке. Вы должны будете познакомиться с математикой, естественной историей, философией… Вообще-то говоря, всего предметов жуткое количество. Но вы не беспокойтесь, как только вы закончите учебу, вам найдут работу.