Варвара Мадоши - Станционный хранитель

— Что отработаю? — она слегка отстраняется.

С удивлением вижу, что глаза у нее на мокром месте. Вот даже как!

Сглатывая непрошенный комок в горле, говорю:

— Твое стремление к контролю. Стала на станции серым кардиналом — сама виновата! Буду использовать твои связи и в хвост, и в гриву.

— Прошу прощения, — в глазах ее поселяется изумление. — Что-то переводчик не справляется. Кем я стала? В какой хвост?

— Теневым правителем станции, — улыбаюсь я. — Знаешь всех и обо всем.

— Это уж скорее теневой информант, — чуть нехотя улыбается она. — Я, увы, никем не правлю. Иначе бы тебе пришлось гораздо легче. В смысле… — она отводит глаза. — Я еще и потому так разозлилась, что ты был прав, конечно же. Я плохо делаю свою работу последнее время. Мне нужны помощники, мне нужно растить команду, вводить подчиненных в курс дела — то, что делаешь ты.

— Да ладно, — машинально возражаю я, — уж скорее команда меня растит.

Она снова улыбается сквозь навернувшиеся слезы.

— Есть такое… Ладно, так для чего ты хотел использовать мои связи? Эта цель имеет отношения к тому, что случилось в рубке?

— Угу, — говорю я. — Миа, скажи, реально спрятать на нашей станции космический корабль?

— Ну, если не очень большой… — кажется, она решила, что я шучу, и улыбается шире.

— Скаут «Вдохновение», — говорю я, и улыбка сползает с лица Миа.

— Андрей, я тебя люблю, но… ты спятил?!

И все-таки она это сказала! Первая! И без всякого пафоса. Ай да я.

Вот много я тут рассуждал насчет несхожести талесианок и землянок — ан нет, если посмотреть, то у них больше общего, чем мне казалось. По крайней мере, реакция на определенные предложения очень похожа.

— Офигеть, извините за выражение, — говорит Татьяна Алексеевна. — Почему вы считаете, что я справлюсь с тем, с чем вы у себя не можете справиться?

Смотрю на президента Российской Федерации, как было принято говорить ранее, в немом изумлении. А если по-честному, то в откровенном шоке.

И причина даже не в том, что она сказала «офигеть» — речи первых лиц в наше время все еще сильно модерируются, но я где-то читал, что пиарщики нарочно разрешают им пропускать крепкое словцо время от времени, чтобы электорат лучше их воспринимал. А «офигеть» — это даже не крепкое словцо, это детсадовская ругань.

Нет, причина шока в том, что она сейчас совершенно всерьез поставила меня на одну доску с ней. В смысле… Ну, я, конечно, как-то привык уже за истекшие месяцы, что, когда отправляю сообщения на Землю, общаюсь с главами государств — не только с Лученко — полностью на равных. И оно понятно. Наверное, с точки зрения межпланетной общественности я даже повыше считаюсь. Где глава целой космической станции, единственной в своем роде, а где — президентишко какого-то мелкого (ладно, очень крупного, но не по космическим стандартам) национального государства на захолустной планетке! Да у меня недельный доход станции не меньше российского годового ВВП будет… наверное. Я как-то пытался прикинуть покупательскую способность кредита в пересчете на рубли или хотя бы доллары, и так толком ничего не получил. Чтобы был обменный курс, должна быть торговля — ну или общий стандарт. А ни того ни другого у Земли и Содружества в природе не существует. Попытался я было взять за основу стоимость условного киловатта энергии, но тогда вышло, что Земля богаче, например, того же Сафекта, чего быть не могло. Только потом я сообразил, что с тем же успехом мог бы измерять благосостояние по количеству добытых тонн угля или литров бензина. Вот куда заводит дилентатизм!

Правда, если не обращать внимание на доходы, сложность экономики моей «вотчины» в разы меньше, чем сложность экономики любого земного государства, даже какого-нибудь Люксембурга. Но это как раз мало кого волнует. Важно не то, чем и как ты командуешь, а то, сколько ресурсов в твоем распоряжении.

Однако все эти рассуждения казались отвлеченными, ненастоящими. Тем более, что жива в памяти была встреча с пятеркой государственных лидеров, и как они покровительственно держались при встрече. «Живьем» — то есть, конечно, по квантовой связи — я с ни с кем из них с тех пор не разговаривал.

Ладно, шок шоком, а переговоры никто не отменял.

— Потому что, — говорю я, — спрятать космический корабль на планете гораздо проще, чем в космосе.

— С чего бы это? — хмуро спрашивает президент.

— Вы его можете хотя бы выключить. И он перестанет фонить. А чтобы спутники-шпионы не засекли, просто забросайте ветками сверху, что ли, — последнее предложение я выдаю на автопилоте, не сообразив, насколько глупо это может звучать.

Но брать слова обратно уже поздно. Один из секретов дипломатии — какую бы чушь ты ни сморозил, делай морду кирпичом и продолжай, как будто так и было задумано.

Но… не перегнул ли я палку, изображая идиота?

— Забросайте ветками? — президент приподнимает брови. Потом начинает смеяться. — Господи, Андрей, — говорит она, утирая слезы. — Извините, я иногда забываю, как вы молоды.

Ф-фух, сошло. Не перегнул.

— Этот недостаток устраняется сам собой, — отвечаю я. — В чем проблема? Я думал, что Россия ухватится за любую возможность заполучить инопланетные технологии!

— Это при условии, что они достанутся именно России, — хмыкает Лученко. — Если уж вы хотели дать своей стране преимущество, как минимум не стоило обсуждать все по квантовой связи, которая поддерживается совместными усилиями нескольких стран!

— Но мы же говорим по зашифрованному каналу…

— Шифры вскрываются, — перебивает она. — На будущее, если захотите отправить мне лично, — она подчеркивает эти слова, — какой-нибудь сюрприз, то отправляете просто так, без предупреждения. Можно с поздравительной открыткой.

— Прошу прощения, — винюсь я.

А сам мысленно выдыхаю: получилось!

Не настолько я наивен все-таки, чтобы не понимать — все, что я передаю адресно своим согражданам на русском языке, рано или поздно станет достоянием как минимум еще нескольких разведок. И скорее рано, чем поздно. Но и отправлять космический корабль одной только родной стране, чтобы они там благополучно попытались сесть на него великодержавной попой и спровоцировали, не дай бог, еще какой-нибудь мировой кризис (ну, если остальные ядерные державы прознают и ополчатся на нас), да еще и с технологиями в одно рыло ничего поделать не смогли… не-ет. К чему приводит единоличнечанье, я сейчас ежедневно наблюдаю на примере Межзвездного содружества.

А если бы вдруг нашим ученым действительно удалось выжать из корабля какой-нибудь страшный секрет — да вот хоть тот же антиграв! — воспроизводимый нашими технологиями, а наши бы военные прибрали его к рукам… Нет, спасибо. Настолько я своему правительству не доверяю. Лученко, конечно, не Гитлер и даже не какой-нибудь Джордж Буш-младший, но давать какому угодно государственному лидеру в руки потенциальный аналог ядерной бомбы (та же антигравитация — это оно и есть, если не похуже) без всяких факторов сдерживания — гарантированный рецепт катастрофы.