Малколм Джемисон - Удар вслепую [сборник]

Гольский текст договора оказался самым странным документом в библиотеке человечества. В нем не было слов, только чистая мысль – мысль, запечатленная на поверхности странных металлических сфер в виде регенеративных нейронных зарядов. Чтобы воспринять эту мысль, любому разумному человеку нужно было всего лишь провести их через специальный инструмент, который прилагался к шарам. Это был сканер, и когда шары проходили через него, скрытое на их поверхности сообщение невероятным образом внезапно становилось понятным всем, кто находился рядом.

Эллвуд просканировал гольский текст. Он был потрясающе четким. Положения договора были выражены целыми мыслями без каких-либо оговорок. Человек сразу же понимал значение этого соглашения. Невозможно было найти ни одного недостатка, даже если бы этим вопросом занималась целая туча адвокатов. Не было никакой двусмысленности или неправильно расставленных запятых. Не было никаких «если», «но», «и/или», «поскольку», «одной стороны» или «другой стороны», которыми изобиловала солнечная версия соглашения. В гольском тексте излагалось то же, что и в солнечном, но зато идеально.

Эллвуд подписал соглашение мысленным согласием, которое каким-то чудом чужой науки тут же стало частью документа. Затем он поставил свою подпись на листах с помощью стилуса. Урсан подписался также, но с помощью специального щупальца, которое заканчивалось подходящим инструментом. Его подпись представляла собой непонятный символ, но это было неважно. Солнечная версия всегда будет второстепенной. Она была анахроничной данью бюрократической традиции. Она попадет в архив и о ней забудут. Если появятся вопросы, то ответы на них дадут гольские сферы мысли.

После обмена документами наступила тишина. Два совершенно разных организма – землянин и урсан – были неподвижны, словно высечены из камня. Они растворились в близком контакте. Это были благодарность, дружелюбие и взаимные поздравления. Каждый из них понимал, что другой прекрасно выполнил свою задачу. И каждый из них ощущал чистоту намерений другого. Затем всё резко прекратилось, словно оборвалась связь. Эллвуд совершенно не представлял, как завершить разговор.

Именно в этот момент урсан совершил нечто удивительное. Щупальце с рукой поползло к стулу и на несколько секунд прикоснулось к подлокотнику. Затем оно проползло по массивному запястью скафандра Эллвуда и коснулось перчатки человека. Рука урсана взяла руку землянина и пожала ее. Вверх и вниз. Затем щупальце упало и втянулось в тело пришельца. Это было прощание и пожелание удачи.

В шлюзе Эллвуд ждал, пока упадет давление и внутрь попадет хороший, чистый, прохладный земной воздух. В горле стоял комок, а глаза были мокрыми, и это был не только пот.

– Откуда урсан узнал, что мы пожимаем друг другу руки? – пробормотал он. – Я никогда не говорил ему об этом. Никогда.

– Хватайтесь за что-нибудь, ребята, и держитесь. Сейчас посадим эту птичку на хвост!

Боб Таллен вернул переключатель сирены в исходное положение, отодвинул межсудовую рацию в сторону и вдавил кнопку зажигания двигателя заднего хода.

Перед тем, как из двигателя полыхнул огонь, Боб успел набросить на себя веревку и привязаться к скобам. Резкое торможение было для него обычным делом. Он лежал и, улыбаясь, прислушивался к крикам, доносящимся из лабораторного отсека. Он услышал звон стекла даже сквозь оглушающую вибрацию надрывающегося двигателя.

Маленький «Спрайт» затрясло и дернуло. Он медленно начал поворачиваться. Эксклюзивная маленькая яхта Фавы Дитрелл не часто чувствовала уверенную грубую руку Космического Стража на своем штурвале. Как правило, корабль маневрировал более скромно.

– Боб! Что случилось?

Фава с трудом добралась до кабины управления, подтягиваясь на специальных скобах, установленных вдоль прохода. За ней показался неуверенный Уолтер Берол. Он тяжело дышал, а с носа у него капала жидкость красноватого цвета. Оба они выглядели удивленными, а Берол – еще и застенчивым.

– Впереди генераторы помех, – спокойно сообщил Таллен. – Либо какой-то тупоголовый смотритель забыл перезарядить маяк, либо его ограбили, либо в него ударил метеорит. В любом случае, я хотел подняться и посмотреть на него поближе.

– Н-но… почему так неожиданно? – пожаловался Берол, с тоской рассматривая испорченный костюм. – Я-я… то есть, мы…

– Неожиданность у меня в крови, – злорадно ответил Боб Таллен, оскалив зубы. – В данной ситуации я должен был остановиться. Я остановился. Все очень просто.

– Ага, – сказал Берол.

– Уолтер показывал мне, как пользоваться лабораторией, которую он для меня подготовил, – объяснила Фа- ва, залившись краской, – и мы рассматривали этих vermes horridons – этих ужасных паразитов, заполонивших плантации моего отца на Титании. Когда вы так резко затормозили, все вылилось прямо на Уолтера!

– Ужасно, – прокомментировал Таллен, без интереса смотря на пульсирующую красным светом панель управления, показывающую не так далеко впереди обнаруженное крупное небесное тело. – Я думал, он сам может о себе позаботиться. Он такой же большой и крепкий, как и я.

– Все понятно, – беззлобно рассмеялся Берол. – Большой и злой пещерный человек был здесь совсем один и рё- шил развлечься.

– Мальчики! Мальчики! – запротестовала Фава. – Не нужно портить отпуск. Вы прямо, как дети.

Уолтер Берол ухмыльнулся.

Боб Таллен рассмеялся.

– Какого черта! Ничто так не улучшает настроение, как небольшая аварийная ситуация. Доставай скафандры, Фав. Мы отправимся на прогулку, как только я подведу эту жестянку к той скале.

Фава раздраженно топнула ножкой, но в ее черных глазах блеснул огонек. Ей нравилось дружеское соперничество ее компаньонов. Она любила их обоих, хоть они и были совершенно разными.

Боб Таллен, коммандер Космической Стражи Таллен, был лыс, импульсивен и талантлив. У него уже были все награды, которые только присваивались Советом Системы. Он бы с легкостью справился со стадом марсианских фелизауросов , если бы Фаве угрожала опасность, и даже не задумался бы о том, что делает. Ей нравилось то, что он умеет быстро принимать решения и ничего не боится.

Уолтер Берол, доктор Берол – для смертных, директор Биологического Института, был намного умнее, но он был крайне застенчив, что мешало его карьере. При этом, при наличии времени, он мог решить любую проблему. Кроме того, он был очень внимательным и обладал потрясающим чувством юмора, что делало его прекрасным собеседником в любой компании. Он был настоящим самородком, разве что не таким блестящим.