Борис Руденко - Остров, которого нет

Ибрай снова остановил отряд на короткий отдых. Нужно было собраться с силами и составить точный план атаки. Поселок серых стоял за холмом. Ибрай решил обогнуть его вершину по правому, более пологому склону, густо поросшему деревьями и кустарником, которые скроют отряд, позволив приблизиться незамеченными почти вплотную к поселку. Близость цели придала всем новые силы. В глазах воинов появился прежний блеск, в лицах — решимость и уверенность в победе.

Между тем снегопад заметно усилился, темнота сгущалась.

— Все будет так, как Создатель обещал каждому Бессмертному, — шептал Ибрай бойцам, расходящимся веером в белесой мгле. — Идем двойками, каждый должен видеть своего соседа. Подберитесь как можно ближе и атакуйте одновременно по сигналу ракеты с именем Создателя на устах…

— Сюда идут те, кто убивает, — сказал Хаон.

Я пока еще очень плохо разбирался в интонационных оттенках его речи и еще хуже в мимике, однако ничуть не сомневался, что старейшина деревни очень сильно обеспокоен.

— Это белоголовые? — спросил я.

— Нет, — сказал Хаон. — Они похожи на вас. Они пришли почти одновременно вместе с вами оттуда, где обрушилась земля. Они убивают сваши. Почему они это делают?

«Там, где обрушилась земля» — мы уже знали, что этим понятием сваши обозначают зону катаклизма, соединившего (надолго ли?!) наши миры. Вряд ли Генерал за столь короткое время сумел бы сформировать еще один отряд неподвластных к болезни. К тому же зачем им убивать местных обитателей?

— Ты не ошибся, Хаон? Оттуда никто не мог прийти, кроме нас.

— Они пришли. — Хаон вытолкнул вперед молодого сваши. — Он видел их и одним из немногих остался в живых, когда Те, Кто Убивает, помогли белоголовым. И теперь они идут сюда. Их заметили в двух тысячах шагов от поселка, сейчас они уже ближе. Они идут убивать.

Я наскоро объяснил товарищам, о чем идет речь, хотя и сам пока еще мало что понимал.

— Сколько их? — спросил Костя, и я перевел вопрос.

Хаон трижды поднял раскрытые ладони.

— Тридцать, — пробормотал Костя. — Что за черт? Кто это может быть?

Игорь шагнул вперед и очень осторожным, медленным движением взял молодого сваши за обе руки. Тот пугливо отшатнулся, отдернув руки. Игорь немедленно отпустил его, а потом, выждав некоторое время, снова протянул к нему ладони. Сваши беспомощно оглянулся на старейшину и покорился. Ему было страшно, он часто дышал, однако попытки высвободиться больше не делал. Постепенно дыхание его выровнялось, глаза закрылись. Он стоял перед Игорем расслабившись и чуть покачиваясь, и в какой-то момент я испугался, что сваши просто упадет. Так продолжалось минуту или две. Наконец, Игорь разжал ладони и повернулся к нам.

— Замечательная зрительная память, — сообщил он. — Чрезвычайно яркие образы. Такого я никогда не встречал у людей. Совершенно, как кино.

— Что ты там такого увидел? — нетерпеливо спросил Вартан.

— Лучше я вам покажу, — сказал Игорь. — И Ежику тоже. Я хочу, чтобы Ежик это увидел. Встаньте ко мне поближе…

Это было похоже на объемный взрыв, и я находился в его эпицентре. Окружающее пространство смазалось и исчезло. Образы давили со всех сторон, прорываясь под черепную коробку, они имели цвет, объем и бетонную твердость, они мгновенно заполнили мозг, который теперь и сам был готов взорваться от невыносимого давления. Я услышал, как кто-то рядом со мной коротко вскрикнул — Вартан? Костя? Я и сам едва сдерживал крик, и в это момент все кончилось. Пространство вновь сузилось до размеров хижины, я немного поморгал, избавляясь от раздвоенности изображения на сетчатке, и отер со лба пот.

— Однако ты мог бы и немного полегче, Игорь, — хрипловато произнес я.

— Извините, Профессор, — виновато сказал он. — Просто у нас мало времени.

Я осознал, что этот сеанс телепатии вряд ли занял более нескольких десятков секунд.

— Кто эти люди, Костя? — спросил я.

— Повидал я таких, — на его щеках ходили желваки. — В Таджикистане и других местах. Не понимаю, откуда они здесь взялись?

— Оттуда же, откуда и мы, — сказал я. — В том смысле, что идея отыскать тех, кто иммунен к «абу маджи», могла прийти не только в голову Генерала.

— Меня сейчас больше всего интересует, как нам быть, — сварливо проговорил Вартан. — Эти головорезы, как я понимаю, направляются сюда. Не вижу иного выхода, кроме срочной эвакуации.

— Куда? — поинтересовался Игорь. — Ты знаешь, какая температура на улице?

— Куда — это не мне решать и не тебе, — ожесточенно парировал Вартан. — Тут и без нас есть кому подумать. У них здесь пещер нарыто километрами, под землю — и нужно уходить.

— Нельзя. — Слово это прозвучало настолько четко и твердо, что я не сразу понял, что произнес его Ежик. — Если жилища разрушат, все люди умрут.

И вновь мне потребовалась лишняя секунда, чтобы понять, что под словом «люди» Ежик имеет в виду не только и не столько нас, а сваши.

— Не родятся дети, а те, кто родятся, — не доживут до лета, — так же внятно продолжал он. — Суи-хо погибнут и все вместе с ними. Когда рождаются дети, суи-хо начинают жить. Когда живут суи-хо, растут дети.

Он замолчал и застыл в полной неподвижности, уронив голову на грудь. Суи-хо — это грибы, которые растут под жилищами сваши, машинально отметил я. При чем тут грибы? Дети, грибы… симбиоз? Впрочем, разбираться сейчас в этом не было времени. Ясно было лишь то, что если поселок захватят и сваши будут вынуждены уйти в глубокие подземелья, грибные плантации, расположенные в самых ближних к поверхности камерах, конечно же будут уничтожены. Или заброшены, что, впрочем, означает то же самое.

— Уходите сейчас и вы успеете дойти туда, где обрушилась земля, пока не скроется солнце, — сказал Хаон. Я перевел эту фразу товарищам, одновременно пытаясь восстановить полный контроль над своими эмоциями.

— Не думаю, что мы должны убегать, — проговорил Костя.

— А что мы сможем сделать против тридцати бандитов! — воскликнул в отчаянии Вартан.

— Ежик не пойдет, — сказал Ежик. Со светлой улыбкой он смотрел на нас своим прежним детским взглядом. — Ежик останется. Сюда идут плохие. Ежик их не пустит!

Лечение завершено, понял я, как и остальные мои товарищи. Ежик абсолютно здоров, он стал таким, как прежде. Он вновь счастлив, потому что ему неведомо бремя выбора решения. В каждый момент своей жизни Ежик знает, как должен поступить. И сейчас, в отличие от нас, Ежика уже не мучили сомнения.

Я смотрел на него, и моя душа полнилась болью, но мозг безразлично подсчитывал вероятность успеха вариантов спасения. Ясно, что Ежик с нами не пойдет ни в каком случае. Но у нас нет шансов, даже если мы решим уйти без него. Нет, домой мы, пожалуй, вернуться не успеем. Температура падала с невероятной скоростью. Где предел ее падения? Снегопад по плотности и густоте был подобен тропическому ливню. У нас нет одежды полярников, нет лыж, палаток, в конце концов. Глубокий снег и темнота не позволят нам двигаться быстро, мы потеряем силы, и тогда мороз нас убьет… Вступить в переговоры с бандитами? Что мы может им предложить? Тепло и пищу? Они собираются взять это и без всяких переговоров. Защищаться? Пять пистолетов и примитивное оружие сваши против современного армейского вооружения трех десятков обученных бойцов? Это слишком похоже на коллективное самоубийство. Но отчего я решил, что выигрыш определяет лишь количество, совершено позабыв о качественных характеристиках… Некая мысль, вертевшаяся в моем мозгу, внезапно оформилась подобием идеи. Я пробежался по ней еще раз, пробуя слабые места на прочность… Почему бы и нет?