Игорь Вереснев - Реквием по вернувшимся [litres]

Берг пробежал глазами списки отчетов участников экспедиции. Вот оно! Отчеты о последней высадке в точке «Кольцо». На экране появились знакомые кадры с панорамой горгонских пустынь и скал, с алой, едва заметно шевелящейся стеной на заднем плане. Громада «облака» тут же вызвала в памяти перечитанный позавчера, в сатурнианском чартернике, роман Павлова. Там было нечто подобное, только белого цвета. Многое, о чем в двадцатом веке классики литературы фантазировали, в двадцать третьем стало реальностью. К счастью, не все.

Он продолжил листать документы. Отчеты командира И. Круминя, первого косморазведчика Е. Коцюбы, второго косморазведчика В. Пристинской, бортинженера С. Маслова, кибернетика В. Коновальца, отчет вахтенного – пилота Я. Медведевой. Начало каждого документа в точности совпадало с тем, что он только что видел. Спуск, высадка в кратере, полет к ущелью. Но остальное… Именно в ущелье начинались различия. Косморазведчик Коцюба НЕ отдирала датчик от скалы «с мясом». Ее резкое движение НЕ вызвало обвала. В итоге НЕ открылась ведущая в пещеру расщелина. И дальше шли совсем другие события. Круминь и Коцюба благополучно собрали сейсмодатчики, группа Пристинской свернула лагерь, дождалась шлюпку. Дружно погрузили оборудование, покинули планету, ушли с орбиты. Через двое суток достигли точки выхода. Все. Никаких ЧП, никаких нештатных ситуаций.

Инспектор Берг потер висок. Два диаметрально противоположных описания одних и тех же событий. Выходит, большая часть экипажа погибла на планете Горгона во время последней высадки, и одновременно они же благополучно вернулись на Землю два месяца назад. Бессмыслица. Что это означает? Подделка? Нет, исключено, шеф проверил подлинность персонального кода защиты на кристалле. В первую очередь именно это проверил, учитывая, из чьих рук получил «подарок». Розыгрыш, шутка? Смертельно уставший человек, которого Рихард видел на экране, на шутника не походил. Да и не укладывалось это в пределы дозволенного самым отъявленным шутникам космофлота. Что же остается?

Оставалось одно объяснение. Отчет, который он только что просмотрел, содержал правду, а тот, который получил СКИ, – лгал. Некто либо Нечто, приняв облик погибших космонавтов, проникло в локальное пространство Земли, просочилось сквозь фильтры Лунного карантина, успешно затерялось среди миллиардов обитателей планеты. И называлось это одним очень простым словом «вторжение».

Рихард вдруг почувствовал, как зашевелились где-то внутри темные, первобытные страхи. Ощутил себя маленьким мальчиком, потерявшимся в ночном лесу. Значит, Чужие…

То, что большинству землян казалось детскими страшилками, дамокловым мечом висело над Службой Безопасности Космофлота. Служба и создавалась в ожидании встречи с «братьями по разуму». Нынешними своими повседневными обязанностями она обросла позже, переняв их у «большой» СБ. И для многих рядовых сотрудников то, первоначальное, тоже стало страшилками.

А теперь она состоялась, эта пресловутая «встреча». И СБК оказалась к ней не готова. Да они ее попросту прошляпили, эту встречу! Не разглядели, не поняли, не почуяли. И петабайты накопленной в секретных архивах информации не помогли.

Берг хмыкнул, выпятив нижнюю губу. На информацию пенять погодим. Информация нам как раз и пригодится. Для того шеф и дал высший уровень доступа.

Он набрал запрос к закрытому архиву, вставил чип в лок-разъем, ввел личный код. Загудел зуммер, анализируя данные. И тут же на экране замигала красная надпись: «Внимание! Введен запрос на информацию уровня доступа А-1! Данная информация не может быть передана по сети. Обратитесь в архив лично».

«Даже так!» – удивился Рихард. Работать с таким уровнем доступа ему прежде не доводилось, а здесь, стало быть, все настолько засекречено, что не передается даже по шифрованной внутренней сети Управления. Чтобы добраться до необходимой информации, требовалось спускаться в закрытый архив.

Он вздохнул, выключил компьютер, встал с кресла. Совершать прогулку в подземные хранилища не хотелось, но выбора не было. Берг постоял с минуту, статическими упражнениями разминая мышцы спины. Затем отключил электронную блокировку кабинета, подошел к окну, поднял жалюзи. Оказывается, день уже заканчивался, солнце опускалось к коттеджам западного жилого массива. А его работа только начиналась. И ни конца ей, ни края не видно.

То, что Управление вдобавок к тридцати надземным имело десять подземных этажей, знали немногие. Только те, кому знать положено. Инспектор Берг знал. Но бывать на минус десятом, где располагался закрытый архив, не приходилось и ему. Потому, выйдя из кабины лифта, он с интересом огляделся по сторонам. Небольшой коридор, темно-бордовая ковровая дорожка, пастельно-голубые стены и потолок, двери с номерами без пояснительных табличек и ручек. Впрочем, о неофитах суперсекретности, типа инспектора Берга, здесь позаботились: прямо напротив двери лифта из стены торчал терминал, и на экране его приветливо-зелеными буквочками светилось приглашение: «Введите цель посещения и код допуска».

Рихард хмыкнул: «Посмотрим, что тут у нас творится, в святая святых». Вставил в разъем чип и набрал на клавиатуре текст запроса. В этот раз выданная шефом индульгенция сработала не хуже, чем волшебное «Сезам, откройся». Надпись мигнула, сменилась другой: «Запрос принят. Пройдите в комнату № 5». Вновь хмыкнув, Берг отобрал у терминала чип и направился к двери с соответствующей цифрой. Словно почувствовав его приближение, та бесшумно юркнула в стену.

Обстановка внутри комнаты была, прямо скажем, спартанская: стол с терминалом и кресло. Берг опустился в кресло, включил терминал – собственно, ничего другого он сделать не мог. Дверь тут же закрылась. «Вот, оказывается, как работают у нас со сверхсекретными материалами, – подумал. – Посмотрим, поможет ли нам эта страсть – делать из всего тайну».

Когда он увидел, сколько информации накопилось в папке «Возможные проявления инопланетного разума», то был сражен наповал. И поспешил отсеять все, где источником числились «свидетельские показания» – данные, несомненно, интересные и занимательные, но непроверяемые в принципе. Потом он ограничил временные рамки началом межзвездных полетов. Лишь после этого количество информации сократилось до обозримых пределов, появилась возможность работать с ней.

Первым в списке и наиболее значимым проявлением пресловутого ИПР шла гипотеза профессора Бернского университета Курта Шнайдера. Профессор занимался статистической обработкой успешности гиперпространственных перемещений и получил весьма забавные с его точки зрения закономерности. Оказалось, что математическое ожидание количества неудачных попыток войти в локальное пространство составляло одну целую восемь десятых. Если маневр перехода не удавался и с шестой попытки, то он не удавался никогда. Шнайдер ввел термин «принципиально недостижимое локальное пространство». Причем объяснить, почему та или иная звездная система попадала в этот разряд, тем более предсказать подобное, не удавалось. Но факты соответствовали ей идеально. Выдвинутую тридцать семь лет назад гипотезу не опровергли до сих пор. По засекреченным данным, за годы космоконкисты выявлено пятьдесят восемь «принципиально недостижимых». Галактика вовсе не спешила распахивать все двери в ожидании человека, некоторые «комнаты» в ней были надежно заперты.