Игорь Вереснев - Реквием по вернувшимся [litres]

Она вдруг замолчала, рассматривая девушку. Спросила, уже совсем другим, металлическим голосом:

– Что?

– Ника… Свечение пропало час назад, а она не просыпается!

Медведева вздохнула, ничего не сказав.

– Ты думаешь, уже все? Это конец?

– Откуда я могу знать… – Заметив слезинки в уголках глаз, она взяла Елену за руки, сжала: – Прекрати! Мы знали, что такое может случиться. Что однажды Вероника может не проснуться.

– Это из-за меня…

– Опять? Мы договорились впредь к этой теме не возвращаться. Веронике мы ничем помочь не можем, с этим нужно смириться. И жить дальше, чтобы сохранить память о ней. – Ярослава помедлила. Спросила осторожно: – А ты себя как чувствуешь?

– Я? – Елена моргнула недоуменно. Потом поняла, выдернула пальцы из ладоней Медведевой: – Почему ты спросила?! У меня руки холодные, да? И зябко. У меня тоже начинается, как у Ники?!

– Прекрати! У тебя озноб из-за стресса. Пошли, покормлю чем-нибудь горяченьким. И чая попьешь.

Она старалась говорить спокойно и буднично, но не могла совладать с собой. Елена с ужасом увидела, как у «железной леди» задрожали губы. И это стало последней каплей.

– Я не хочу есть, понимаешь? Совсем! Тошнит от одной мысли! Это оно! Те же симптомы…

Медведева ударила по щеке не сильно, но хлестко, так что у Елены голова дернулась и зубы клацнули.

– Прекрати истерику, я сказала! Нельзя сразу сдаваться, нужно бороться!

– Ради чего?!

– Хотя бы ради тех, кто тебя любит! Ради Андрея, например.

– При чем здесь…

Она не успела договорить – в сумочке Ярославы загудел зуммер. Это было так неожиданно, что они обе замерли, будто остолбенев. Лишь когда мелодия начала набирать громкость, Медведева очнулась, расстегнула сумку, вынула визифон. Брови ее удивленно приподнялись.

– Алексей?

Звонок визифона заставил Берга вздрогнуть. Черт знает что такое! Если так себя растравливать, то на службе в СБ можно ставить крест, здесь нервы надо иметь стальные.

Он взглянул на экран. Лаура. Не хватало еще одного ЧП на сегодня!

– Доброе утро!

– Доброе… Что-то случилось? Не ЧП, надеюсь?

– Не знаю, возможно, и ЧП. Я как раз отчет тебе заканчивала готовить, а тут все так завертелось. Решила позвонить, сообщить основное.

– Ну сообщай.

– «Переговоры» начались. Сначала Маслов позвонил Буланову, а только что – Буланов Медведевой. Думаю, тебя это заинтересует.

– Буланов? И о чем они говорили?

– Я перешлю запись. Сначала вторую, она информативней.

Виз весело зачирикал, принимая файл, экран разделился пополам. Медведева и Буланов беседовали в видеорежиме. Открыто, ни от кого не прячась.

Лицо женщины на экране выглядело удивленным:

– Алексей? Привет. У тебя что-то случилось?

– Доброе утро, Ярослава. – Маленькие глазки навигатора глядели растерянно. – Как сказать… Не знаю. Мне Маслов звонил. Никогда прежде не звонил, а тут такой разговор…

– Не тяни!

– В общем, ни с того ни с сего спрашивает: «Тебя жена любит?» Я растерялся. Потом говорю: «Конечно, любит!» Он: «А ты ее?» – «Разумеется!» Он хмыкнул так… невесело, пожалуй. Не знаю, картинку он не включал. И говорит мне: «Счастливчик!» И сразу отключился. Я не понял, чего это он? Пытался перезвонить, – пусть объяснится! – но он не отвечает. И командир не отвечает. Я уж беспокоиться начал, не случилось чего?

Медведева помолчала. Ответила:

– Нет, все нормально.

– Ярослава, так чего он звонил? Может, ты объяснишь? Ты же всегда все знаешь!

– Он все понял, Леша.

– Что понял-то?

– А из-за чего вы с ним друг на друга волками смотрели?

– Потому что он бабник! Для него женщины – все равно что игрушки.

– И?..

– И это неправильно! У мужчины должна быть одна женщина, одна любовь на всю жизнь. И наоборот, естественно.

– Вот и он это понял. Потому и сказал, что ты счастливчик. Что тебе ничего не грозило.

– В каком смысле?

– Да это я так, к слову.

– Хм… – Буланов задумался. Недоверчиво покачал головой: – Маслов, и вдруг понял. Не верится. Ладно, не буду тебе мешать. Передавай привет командиру. Соберемся на базе, посмотрим, что с Масловым случилось. Неужто и правда, образумился?

Медведева не ответила, только грустно улыбнулась. Затем неожиданно окликнула навигатора, готового нажать кнопку отбоя.

– Алексей! Удачи тебе!

– Спасибо. И тебе удачи.

Буланов какое-то время удивленно смотрел на экран, но Медведева отключилась сразу же, едва фразу закончила.

Картинка мигнула, экран погас на секунду. И вновь засветился. Лаура вопросительно смотрела на Берга, будто спрашивала: «ЧП или не ЧП?» Самому бы понять!

Рихард провел пальцем по шраму. Буланов явно не в курсе происходящего, удивлен, но не встревожен. Обычный дружеский разговор? Нет, что-то за этим разговором стояло. Буланов в нем только статист, но слова Медведевой… и Маслова! Что-то в них скрыто важное, но сразу не поймать, надо сосредоточиться.

– Второй звонок присылать? – прервала его размышления Арман. – Там без видеорежима.

– А там есть что-то, кроме того, о чем Буланов говорил?

– Нет, он слово в слово передал.

– Тогда не надо пока, к рапорту подошьешь. Что еще?

– Медведева вокруг дома бродила. На пляжике побывала, где мы с тобой вчера вечером… Минут десять стояла на том самом месте. Совпадение, конечно, но жутковато, знаешь ли. Если она в самом деле ведьма…

– Как остальные? – перебил Берг.

– Пристинская больше не выходит из своего «летаргического сна». У Коцюбы небольшая истерика была: боится заболеть, как подруга. В общем, все пока. А, ребята докладывают: Медведева опять свой «феррари» из гаража выкатила. Наверняка «на свидание» собралась.

– Хоть в этот раз не провороньте!

– У нас авиетка теперь всегда наготове. Не уйдет.

– Еще какие-то новости?

– Самое главное сказала. Остальное – в рапорте.

– Хорошо.

Берг сел и, сильно оттолкнувшись ногами, заставил стул совершить несколько оборотов. Что же все-таки прозвучало в разговоре Медведевой и Буланова? Он вызвал из памяти виза запись, просмотрел ее еще раз. И еще – в ускоренном режиме. Вот оно! «…тебе ничего не грозило». Где что-то могло грозить Буланову? Ясно где – на Горгоне! Навигатору до конца экспедиции запрещено покидать корабль, но, если бы он и участвовал в той злосчастной последней высадке, ему бы ничего не грозило. Во всяком случае, Медведева так считала. И, возможно, Маслов. А самому Маслову грозило. Потому он и сидел, запершись, в своем гостиничном номере. Потому Коновалец не выходил из квартиры. А Пристинская сбежала в «Гнездо чайки».

Берг уперся ногами в пол, заставив стул остановить вращение. Быстро пролистал дневник. «…Теперь я почти уверен, слабость – побочный эффект приобретенных способностей. Видимо, мое сознание не совладало с ними…» Они теряли способность управлять телом: и Коновалец, и Пристинская. Должно быть, это жутко – ощущать себя трупом. Пристинская даже покончить с собой пыталась, только способа не придумала. А Коновалец придумал… Стоп! Вряд ли гедонист Маслов слишком страдал из-за пульса и температуры. Боялся – да, прятался все время, чтобы не попасть в руки медслужбы. Страдать он начал, когда себя трупом ощутил. Именно это и хотел прекратить любым способом.