Дэвид Вебер - Бескомпромиссная Хонор

До сих пор.

"Итак, мы договорились о временной остановке второй фазы?" Колокольцов оглядел конференц-зал, пока все, включая МакАртни, не кивнули, а затем снова повернулся к Кингсфорду.

"Я думаю, что это все, о чем нам нужно было поговорить сегодня, адмирал. Спасибо, что пришли и за то, что вы как обычно откровенны."

"Это то, за что вы мне платите, сэр."

Кингсфорд улыбнулся, но еще не поднялся со стула, и Колокольцов удивленно посмотрел на него.

"Если позволите, я только хотел уточнить один момент, сэр," — сказал адмирал.

"Что это, адмирал?"

"Фабиус, сэр." Кингсфорд пожал плечами. "Это помогло бы моим передислокациям еще больше, если бы я мог убрать Фабиус из первостепенных вопросов. Он тратит много времени сотрудников Стратегии и Планирования, и попытки создать резерв для него, связывают более двухсот линейных крейсеров, которые больше нигде нельзя использовать. И, как я только что объяснил, за исключением какой-то совершенно непредвиденной технологической разработки, наша способность выполнить атаку в духе Флибустьера на Беовульф фактически отсутствует."

"Нет," — твердо сказал Колокольцов и покачал головой, когда Кингсфорд снова открыл рот.

"Я понимаю вашу точку зрения — ваши точки зрения, множественное число, я должен сказать, адмирал. И я полностью принимаю их обоснованность. Но я боюсь, что могут быть обстоятельства, при которых у нас не будет иного выбора, кроме как взять на себя обязательство выполнить Фабиус, несмотря на наши вероятные потери и даже если перспектива успеха… неясная. Я знаю, что вы не хотите это слышать. Впрочем, я не хочу этого говорить, и я молюсь, чтобы нам никогда не пришлось это делать, но такая возможность существует. Поэтому я боюсь, что нам нужен план для этого, и я уверен, что вы согласитесь, что нам также нужно постоянно обновлять этот план в свете всего, что мы узнаем о возможностях врага — или уязвимостях — и в свете любой из тех "непредвиденных технологических разработок", о которых вы только что упомянули. Если мы в конце концов должны сделать это, если мы должны послать ваших людей в отчаянной надежде, они должны по крайней мере следовать лучшему, наиболее всеобъемлющему боевому плану, который мы можем им дать."

Бюро Сектора Майя Соларианской Новостной Службы

Город Шаттлспорт

Система Курящая Лягушка

Сектор Майя

"Значит, ты хочешь, чтобы я поверила, что мой ас репортер — парень, который научил меня всему, что я знаю — не имеет ни малейшего понятия, о чем все это?" Лаура Лохен наклонилась назад в своем кресле, ее пятки неэлегантно подпирали ее стол. Огромная кошка породы беовульфский мэнкс, которая обладала невероятным именем Зигги, свернулась калачиком на ее блокноте, мурлыкая с грохотом, который угрожал сейсмографам по всему городу Шаттлспорт, а стакан в ее руке был наполовину заполнен янтарной жидкостью. Пятнадцать минут назад он был полностью заполнен. "Это то, во что я должна верить? Скажи мне, что это не так!"

"С риском испортить мой ореол," — ответил Кристофер Робин, протягивая руку к бутылке, которая была на три четверти заполнена той же янтарной жидкостью, "я понятия не имею. Zip. Нада. Nichts. Шиш. Нуль. Rien. Ingenting. Ničego. Не — "

"О, заткнись!" — сказала Лохен со смехом. "Клянусь Богом, Крис, ты тратишь больше времени на изучение неизвестных языков, чем кто-либо еще, кого я знаю. И я также знаю, что ты делаешь это только для моего раздражения. В чем, можно сказать, ты преуспел превосходно."

"Ну спасибо, босс!" Робину было девяносто семь лет, вдвое больше, чем Лохен, но она была руководителем бюро Соларианской Новостной Службы в Секторе Майя, тогда как он был просто ее старшим репортером.

Что очень хорошо подходило ему, подумал он, наливая еще Гленфидич в свой стакан, затем возвращая бутылку и ставя ее обратно на стол между Зигги и левой пяткой Лохен. Она была молода, проницательна и явно двигалась вверх, в то время как Бюро Майя находилось на задворках, по стандартам СНС, определенно все еще в младших лигах. Но это также сделало Майя отличным местом для будущих звезд высшей лиги, чтобы получить опыт, и это именно то, что делала Лохен. Лично он давал ей еще три года — пять максимум — до того, как домашний офис отправит ее на большие и лучшие дела.

Он будет скучать по ней, когда это произойдет, но он не будет ей завидовать. Для себя Робин посчитал Курящую лягушку приятным местом, вдалеке от выгребных ям Миров Центра, который он освещал как дерзкий молодой новичок. Он не пошел бы так далеко, чтобы сказать, что он был в годах заката, но у него было меньше язв и он спал намного лучше, чем когда он считался одним из полудюжины лучших политических репортеров Старого Чикаго. В эти дни он считал себя больше тренером, чем игроком, кем-то, кто оставил свой след в профессии и теперь был доволен передавать свой опыт следующему поколению, прежде чем новое поколение воинов займет его место.

Он подозревал, что домашний офис тоже так думал о нем — когда cлучалось, что он вообще о нем думал — учитывая количество молодых восходящих репортеров, таких как Лохен, которых он отправлял на Майю. Он не мог придумать ни одной другой причины, которая оставляла бы таких хороших людей, как она, на Курящей Лягушке. Последние несколько десятилетий Сектор Майя был настолько тихим и упорядоченным, насколько это было возможно для сектора Протектората, известным в основном недостатком захватывающих новостей, которые он генерировал.

Во всяком случае, вплоть до недавнего волнения в Конго и Факеле, и, насколько он мог судить, никто в домашнем офисе не интересовался репортажем об этом Лохен и ее людей, в том числе некоего Кристофера Робина.

Вероятно, отвергли его, потому что они не хотели, чтобы их обвинили в том, что они дали Баллруму хорошую прессу, подумал он сейчас. Похоже на них. Бог знает, как я ненавидел угодливость редакции, когда я освещал Старый Чикаго. Не похоже, что с тех пор и стало лучше. Особенно со всем этим дерьмом о манти!

После двадцати трех лет наблюдения за Звездным Королевством Мантикоры, Народной Республикой Хевен и Эревоном с неудобно близкого расстояния Кристофер Робин знал, что он думает по поводу обвинений манти в империализме и воинственности. К сожалению, Малахай Абруцци сделал официальную позицию Лиги по этим вопросам кристально ясной, и СНС не собиралась противоречить Министерству Образования и Информации. Редакция, вероятно, не стала бы оспаривать версию Абруцци и в лучшие времена. И они, конечно, не собираются делать это в такое время.

Но, по крайней мере, мне не нужно подливать масла в костер Малахая, напомнил он себе. Он знал нынешнего постоянного старшего заместителя министра информации еще тогда, когда Абруцци был только очень амбициозным и недобросовестным молодым аппаратчиком, и этот человек не улучшался с возрастом. Это я и имел в виду, когда сказал Лауре, что не знаю, чем занимается Баррегос. Однако это не значит, что я не знаю, что он задумал за последние несколько Т-лет. Я полагаю, что кто-то, кто все еще считал себя настоящим репортером, выкопал бы все тела и бросил бы их в центре городской площади, просто чтобы сделать насечки на пульсере, пока смотрит фейерверк. Так делает хороший репортер-расследователь, не так ли? Но, пусть вся галактика загорится, я буду проклят, если буду подкладывать поленья в костер. Кроме того, это Баррегос.