Дэвид Вебер - Бескомпромиссная Хонор

В мыслесвете Эмили не было и следа жалости к себе, когда она смотрела, как Сандра делает то, что она не может, но это только заставило Хонор еще больше осознать потерю своей старшей жены. И она снова казалась такой усталой. Это было почти…

Она отбросила эту мысль и снова обратила внимание на Рауля.

— Нет, "пагетти", — твердо сказала она.

Он откинулся на спинку своего высокого стула, упрямо глядя на нее миндалевидными карими глазами, очень похожими на те, что она видела в зеркале, и она почувствовала, как за ними развивается разум, борющийся с проблемой. Его способность складывать предложения значительно отставала от способности понимать то, что ему говорили. По мнению педиатров, в его возрасте этого следовало ожидать. На самом деле, его разговорный словарный запас намного опережал норму. Сейчас в его мозгу хранилось не меньше сотни слов, и он добавлял по меньшей мере полдюжины в день. И ему доставляло определенное удовольствие использовать их для утверждения своей независимости.

И это было, то что нужно, подумала она. Конечно, некоторые дети были более упрямы, чем другие. Рауль определенно относился к этой категории. Несомненно, виноват генетический вклад его отца.

— Никакого "пагетти"? — сказал он через мгновение.

— Никаких "пагетти", — подтвердила она тоном, не допускающим никаких глупостей, тоном "слушай-свою-мать".

Он наклонил голову, и она внутренне дернулась, когда что-то… коснулось уголка ее сознания, это был не тот глагол, но это было потому, что не было “правильного глагола” для того, что она испытывала, и ее глаза расширились. Ей и раньше казалось, что она что-то чувствует, но она никогда не была в этом уверена, и каждый раз убеждала себя, что ей это только кажется. На этот раз она не смогла, и ее взгляд скользнул в сторону Солнечного сердца, старшей кошки из полудюжины котов, эмигрировавших в Белую Гавань.

Во многих отношениях "Солнечное сердце" была второй няней Линдси Филлипс, когда дело касалось обоих детей. "Отставная" старейшина клана Яркой воды, она не была певицей памяти, как Саманта, но ей было больше ста стандартных лет, и она была матерью “многих-многих”, неопределенность арифметики древесных котов могла быть разочаровывающей, своих собственных котят. Большинство из них теперь были взрослыми, что позволяло ей сосредоточиться на двуногих отпрысках клана Клыкастой смерти, и она, и все кошки Яркой воды, серьезно относились к своим обязанностям. Хотя Солнечное сердце обычно проводила ночи, лежа в ногах кровати Рауля, ее супруг, Хозяин Коры, проводил каждую ночь на кровати Кэтрин, чтобы убедиться, что обе базы закрыты.

Хонор так и не смогла понять все причины, по которым это сделали древесные коты. Отчасти, она знала по своей собственной способности пробовать их мыслесвет, потому что все коты так сильно любили детей. И это потому, что они решили, что ничто не повредит ни одному из них. Но было и кое-что еще. Что-то, что она подозревала, даже коты не полностью поняли. Был сложный, тонкий… поток между Раулем и его пушистыми стражами. Кэтрин была яркой, солнечной, невероятно умной девочкой, но без этого сложного переплетения. Солнечное Сердце прояснило всем различным двуногим родителям, что Рауль и Кэтрин почти наверняка будут приняты, когда они станут старше, когда их умственные способности немного успокоятся. Но здесь было что-то большее, и она вдруг подумала, как могла бы выглядеть ее собственная способность чувствовать мыслесвет у котов, если бы она могла видеть это снаружи.

Теперь Солнечное Сердце встретила ее взгляд, и более острый вопрос ее эмоций, спокойными, травянисто-зелеными глазами. Затем она дернула ушами в эквиваленте пожатия плечами.

Это была большая помощь, подумала Хонор, и Солнечное Сердце залилась тихим смехом, эхом отозвавшимся от Нимица и Саманты.

“Если вы не являетесь частью решения, вы являетесь частью проблемы, — сказала она пушистым, присутствовавшим на обеде. — Я думаю…”

— Элери, — прервал его Рауль с видом дипломата высокого ранга, предлагающего компромиссное решение.

“Тебе нужно есть больше, чем просто сельдерей, — ответила Хонор. Она не была уверена, действительно ли Рауль любил сельдерей или его тяга к нему была вызвана тем, что он смотрел, как древесные коты пожирают его.

Или, подумала она, думая об этом тонком потоке мыслесветов, может быть, он на самом деле…я не знаю… испытывает то, что они получают от еды. Я, конечно, попробовала на вкус пристрастие Мистера Гоббса к нему!

Нимиц издал еще более резкий смешок.

— Горох был только одной вещью, в которой ты пыталась переубедить его, — заметил Хэмиш. — Может быть, у тебя есть другие решения.”

— Торг создает в будущем положение слабости, — мрачно ответила Хонор, оценивающе глядя на Рауля.

— Хонор, ему еще нет и двух лет. У тебя есть десятилетия, чтобы поработать над ним.”

— Ах да? Она повернулась и бросила на него испепеляющий взгляд. “Ты хоть представляешь, как трудно было моей маме вернуть хоть какую-то землю, которую она мне уступила?”

“А мне и не нужно. Я знаю, как тяжело было нам с Эмили! — Он покачал головой. “Я просто хочу сказать, что иногда хитрый тактик довольствуется частичной победой, а не усилением неудачи.”

“Вы оба понимаете, что кормите ребенка, а не сражаетесь? — Спросила Эмили. Затем она остановилась, подумала и покачала головой. — Забудь, что я это сказала.”

— Более правдивые слова никогда не произносились, — сказала Хонор, возвращая свое внимание к Раулю.

— Никакого гороха, ты получишь сельдерей, но ты должен съесть макароны с сыром и выпить все молоко до последней капли, — возразила она. — Договорились?”

Он тщательно обдумал каждый аспект предложенного компромисса. Она могла бы сказать, что” я-большой-мальчик " в уголке его сознания хотел установить дополнительные условия. К счастью, у нее была открытая карта. Генетические модификации Мейердала были жестко запрограммированы, что означало, что он унаследовал ее метаболизм. Спор о том, что он будет есть, мог перерасти в драку, но не было никаких сомнений, что он что-то съест. Топить печь Мейердала было занятием на полный рабочий день. Поэтому она откинулась назад, сложив руки, и ждала. Он покачался назад и вперед некоторое время, затем кивнул.

“ЭАЛ” — твердо сказал он. — Но сначала Элери!”

— Готово, — вздохнула она и протянула руку, чтобы убрать стебель сельдерея с подноса Нимица. Древесный кот возмущенно замычал, и она фыркнула. “Тебя так чертовски забавляет все это, так что можешь отдать сельдерей, — сказала она ему.

Раулю было все равно, откуда он взялся. Он ухмыльнулся от уха до уха, схватил свой приз и начал жевать.

“Если бы только Солли были такими простыми, — сказал Хэмиш.