Дэвид Вебер - Бескомпромиссная Хонор

Была причина — на самом деле, много причин — что ни один серьезный флот не строил ЛАКи в течение всего прошлого столетия, и даже те, которые находились в эксплуатации, были просто субсветовыми кораблями системной обороны или патрульными судами. Без парусов Варшавской и собственных гипергенераторов, которые никто не мог бы вписать в корпус такого размера — или носителей ЛАКов, о которых солариане ничего не знали, — они все равно не могли бы быть здесь, в пространстве Аджая.

И даже если бы они знали о НЛАКах и новом поколении ЛАКов, ничто другое в галактике не было таким скрытным, как Шрайк или Катана. Эффективность даже активного радара по отношению к ним резко снижалась на дистанциях, чуть больше очень коротких. Единственный способ действительно обнаружить один из них с его выключенными импеллерами и системами скрытности было заметить, как он загородил звезду, и коммандер Менендес, которая была командиром ЛАКов Ехидны, также как и командиром Бумсланга, удостоверилась, что ее смертельные маленькие корабли были неподвижны относительно терминала. Шанс, что что-то их размера и положения все еще могло бы загородить звезду (или что-нибудь еще, если на то пошло), был… небольшим.

Если бы соларианские эсминцы искали достаточно пристально и долго, они могли бы их заметить. Даже мантикорская РЭП не могла сделать их невидимыми для активного радара с достаточной мощностью. Но они были очень близки к невидимым. Их отражение луча радара было слишком малым для чего-то представляющего какую-то угрозу для ФСЛ из того, о чем слышали его компьютеры. Люди ищут угрозы, о которых они знают, и никто из мужчин и женщин на борту этих кораблей не знал ничего о Шрайках.

Например, никто из них не знал, что, в дополнение к внутренней ракетной пусковой установке, Шрайк-Б нес один, установленный продольно, тяжелый гразер, столь же мощный, как бортовое вооружение супердредноута.

"Я получил импеллерные сигнатуры эсминцев, сэр," — объявил офицер у дисплея капитана Абсолона Бадрани, когда КФСЛ Хиндустан вновь вошел в обычную вселенную.

"Очень хорошо," — рассеянно отозвался Бадрани. Его внимание было сосредоточено на его рулевой, когда линейный крейсер класса Невада выскользнул за пределы терминала. Однотипное с Хиндустаном судно Океан, следовало за ним по пятам, а у капитана Хакенброх была язвительная личность, подкрепленная бритвенно-острым сарказмом. Она сказала бы что-нибудь грубое, если Хиндустан будет неуклюж, убираясь с ее дороги.

Не то, чтобы Океан пришел слишком быстро. Адмирал Изотало установила двадцатипятисекундный интервал между транзитами. Это было намного дольше, чем кому-либо когда-либо понадобилось. Правда, еще пройдет — он проверил дисплей — пятьдесят три секунды до того, как он сможет перестроить паруса Варшавской в импеллеры, но эти паруса обеспечили все ускорение, которое ему понадобится, чтобы убрать Хиндустан с дороги Океана.

Не то, чтобы Хакенброк увидит это так. Если бы не тот факт, что она столь же компетентна, как и раздражительна, ее рот был бы…

Двадцать четыре гразера, каждый из которых был разработан, чтобы рвать броню супердредноута, врезались в КФСЛ Хиндустан, как Божье проклятие.

Это было похоже на то, как грузовик давит куклу, только хуже.

Много хуже.

Ни один выстрел не прошел мимо. Не было никаких боковых стенок, чтобы остановить огонь, идущий с флангов Хиндустана, а его боковая броня была ужасно неадекватна против огня гразера, бьющего с такой жестоко близкой дистанции. Хуже того, половина огня пришла сверху, где не было никакой брони, потому что проектировщики не бронировали участки корпуса, обычно защищенные клином, который должен был быть там.

"Иисус Христос!" — проговорила Патриция Рихтманн, когда девятьсот тысяч тонн линейного крейсера — и двадцать три сотни мужчин и женщин — исчезли в титаническом огненном шаре взорвавшегося термоядерного реактора. Она смотрела на свой дисплей в полном недоумении, а затем вздохнула в шоке. "Импеллерные сигнатуры!" Ее профессиональный голос был расстроенным и нервным, когда клинья импеллеров ЛАКов Менендес злобно ожили на ее дисплее. "Много импеллерных сигнатур! Оценка девяносто с лишним. Направление…"

Она замолчала, стукнув каблуком по кнопке, запирающей противоударную раму ее кресла на мостике.

"Входящие ракеты," — сказала она жестко. "Оценка семьдесят пять — нет, восемьдесят — входящих. Время полета двадцать секунд."

Глаза Аалоки Менендес сверкнули от яростного удовлетворения, когда развалился на части первый линейный крейсер Солли. Тяжелые гразеры ее Шрайков могли пренебрежительно легко прорваться сквозь боковые стенки линейного крейсера на таком расстоянии, но им даже не нужно было этого делать. И пока две ее эскадрильи разбирались с Хиндустаном, еще три атаковали эсминцы, которые не видели, как они приближаются.

Шрайк-B нес четырнадцать противокорабельных ракет, а револьверные пусковые установки атакующих ЛАКов выплеснули их смертельным потоком. Расстояние было настолько мало, что они могли легко уничтожить солли гразерным огнем, но ахиллесовой пятой мощного энергетического оружия Шрайка было то, что его ядерный реактор не мог перезаряжать свои плазменные конденсаторы в бою. Энергии просто не хватало. Это означало, что энергетический огонь ее кораблей был, по крайней мере, столь же ограничен, как и емкость их магазина, и она хотела сохранить гразерные выстрелы. которые она могла бы сделать в будущем.

"Что за…?" — выпалила капитан Чаюла Хакенброх, резко поднимаясь в своем командном кресле, когда Океан появился на аджайской стороне терминала. Только что тактический дисплей показывал только спокойный, стройный ряд линейных крейсеров, стоящих в очереди на транзит. В следующий момент он покрылся следами от ракет, импеллерными сигнатурами и приводными маяками спасательных капсул, уходящих в сторону от угасающего огненного шара, который, должно быть был всем, что осталось от Хиндустана.

"Импеллерные сигнатуры! Много импеллерных сигнатур!" — закричал ее тактический офицер.

А затем холокост, который уничтожил Хиндустан, пришел и к Океану.

КФСЛ Огайо, Нептун и Минотавр один за другим следовали в пекло, выходя с аккуратными двадцатипятисекундными интервалами в разрушительный огонь ЛАКов группы 117, и огонь в глазах коммандера Менендес становился холодным и мрачным.

У них нет шанса — ни одного шанса. О Господи! Это даже не стрельба по уткам; это избиение котят! Эти бедные ублюдки даже не знают, что мы здесь, пока они не вплывают прямо в наше поле зрения, и мы не выносим их в ад!