Александр Сафонов - Братья по разуму

– Кажись российскую проехали, – вполголоса говорит Кононов. – На украинской должно проще быть, там всё договорено.

– На… я видел ваши… таможни, … в… вашу…, – употребил я весь арсенал, изученный от Даньки и Родика. Близнец даже опустил руку и закашлялся.

– Ты это… спокойнее, – Кононов тоже впечатлён. – Немного осталось потерпеть. Зато потом всё будет в шоколаде.

– Засунь себе этот шоколад в…, я не ем сладкое!

– Тихо! Молчание! – рука снова сомкнулась на шее.

Действительно, вторую границу преодолели быстрее. Минут сорок всего, и вот грузовик набирает скорость. Похитители расслабились, включили светильник, Кононов достал маленькую фляжку, приложился к ней, протянул близнецам.

– Вот и всё, считайте мы уже в Америке! Слава, Сева, вы теперь миллионеры! Как и обещал – по лимону баксов получите!

Впервые услышал, как их зовут. Если им по миллиону обещает, представляю, сколько он сам получит. За сколько же тогда меня продал? Рано радуется урод, я всё сделаю, чтобы майор ответил за свой поступок. Куда же меня завезли? Не поздно ли сбежать, пока не добрались до самолёта? Попроситься в туалет, раз они расслабились?

– Первый, у нас проблема! – ожила рация.

– Что там? – встревожился Кононов.

– Дорога перекрыта. Националисты блокируют грузы из России. Пассажирский транспорт пропускают, а фуры стоят.

– Так дай им денег! Не жалей, всё компенсирую!

– Попробую, если получится. Они отмороженные на всю голову.

Некоторое время тишина. Невнятные голоса за бортом, шум двигателей. На моём горле опять лапа, попрошу расстрелять не только Кононова, а и этих дебилов! Или лучше задушить! Вот немного проехали, опять стоим. Кононов шепотом матерится. Ноги затекли, а пошевелиться не даёт рука на горле, при малейшем напряжении мышц сжимается. Руки у меня свободны, раздумываю: а если воткнуть ему палец в глаз? Что из этого выйдет и получится ли вообще у меня такой финт. Поразмыслив, решил удержаться пока. Глаза у него два, а шея у меня одна. И с их уровнем медицины – не уверен, что смогут меня отремонтировать. Скрипнула дверь фургона, голоса, шум. Передвигают ящики, громко ругаются. Затихло, голоса переместились на улицу. Через несколько минут снова в кузове, стучат по стенкам. Рука на горле сжалась до такой степени, что я стал задыхаться, попытался разжать железные пальцы – бесполезно. Вырываясь, непроизвольно дернулась нога и врезалась в стенку кузова. Хороший такой стук получился. Поняв, что это единственный мой шанс добавляю еще второй ногой. Услышали, голоса оживились. Майор что-то прошипел, второй близнец тоже на меня навалился всей тушей, скрутил ноги. Секунды кажутся вечностью, но вот щелкнуло отодвигаемое перекрытие и темноту разрезал луч фонаря.

– Ага! Я жопой чуял, что неспроста столько бабла предлагает! – раздался радостный возглас.

– Да твоя жопа Сёма, еще под Дебальцево тебя спасла, главное вовремя её подставил, – ехидно прокомментировал второй голос.

– Добрыдень москалыки! Прийихалы! – не менее радостный третий.

Меня не сразу отпускают, но давление ослабло. Одну руку и горло освободили.

– Кого ты там тримаешь? А ну выходымо! – командует уверенный голос. Меня, наконец, отпускают. Майор начинает качать права, запугивая всевозможными неприятностями. Звучит глухой удар и стон. Мне удается повернуть голову, в проеме вижу две фигуры с автоматами и спину уволакиваемого майора. Близнецы прижались к стенке с пистолетами в руках.

– На счёт три стреляем на поражение, – обещает первый голос, обладатель которого оказался упитанным красномордым мужиком. – Два!

Жить близнецам хотелось, побросав оружие, позволяют себя увести. Дошла очередь до меня.

– А ты хлопче хто такый? – немного удивленно интересуются у меня. – Чого тебе трымалы?

Язык немного непонятный, похоже, какой то диалект. Скрывать мне нечего, враг моего врага – мой друг.

– Они агенты ФСБ, хотели продать меня американцам.

– А що ты за поважна персона, що тебе так опикають? – недоверчиво переспрашивает усатый мужчина с выстриженной наголо головой.

Не сразу нахожусь что ответить. Признаваться, что я пришелец не хочется, да и сомневаюсь, чтобы мне поверили. Вспомнил, как Данька рассказывал, что детей продают на органы.

– Моё сердце понадобилось какому-то миллионеру, – сообразил, наконец.

– Ото ж суки! Ну воны в нас за всэ видповидь дадуть, – пообещал усатый.

Меня выводят из фургона, майора не видно, а одного из близнецов успеваю заметить в кузове грузовичка с тканевым покрытием. Мне тоже не спешат давать свободу, не грубо, но цепко держа за предплечье, усаживают в автомобиль на заднее сидение.

Глаза немного болят, после длительной отсидки в темноте. Много зелени, едем просёлочной дорогой среди поля, покрытого сплошной желтой растительностью. Спросить бы, да нельзя показывать свою нездешность. Акцент у меня, как говорил Данька – почти исчез, только кожа выдает. Пока не спрашивали, но удивление заметил. Проезжаем небольшое селение, дорога тут уже хорошая, для себя строили. Спустившись с пригорка, попадаем на большую, окруженную лесом поляну, уставленную палатками. Огромные, человек на двадцать. Много людей в форме, замечаю пару бронированных автомобилей с установленными пулемётами.

– Куда его? – спрашивает сидящий рядом со мной военный у Семёна (так его называли).

– Пока отведи в санчасть, пусть Люда посмотрит. И покорми, если голодный, а мы пока допросим этих кадров. – И повернувшись ко мне: – Парень, а почему ты назвал их ФСБ-шниками? Это точно?

– Да, тот первый мне удостоверение показывал, – почти не вру. – Он майор ФСБ, Кононов.

– Вот это улов! – Семен обрадованно потёр руки.

Пока меня ведут в санчасть, осматриваюсь, куда бежать если получится. Судя по разговорам до этого, у майора всё договорено на высшем уровне вплоть до президента. Так что не факт, что его с извинениями вскоре не отпустят, а меня передадут ему упакованного с ленточкой. Пока меня считают жертвой и не ожидают побега, лучше воспользоваться моментом.

Санчасть тоже размещена в палатке. Перед ней на раскладном стуле сидит упитанная мадам в форме. Но форма на ней трещит по всем швам, огромная грудь наполовину торчит из расстегнутой гимнастерки. В руках сигарета, дым которой она и выдохнула нам навстречу.

– Люда, посмотри пацана, москали на органы его хотели продать, – попросил сопровождающий.

– Ну посмотрела, нормальные органы, можно продавать, – лениво процедила Люда. – Ты, Костя, лучше нормального мужика приведи, а то все дохлые какие-то или сопляки как этот.

– Не гони, давай, померяй там давление, пульс, не знаю что еще. Сама знаешь, – подтолкнул меня Костя вперед в проём палатки.