Александр Сафонов - Братья по разуму

Уверенность у меня появилась, после того, как я смог идентифицировать несколько слов. Конкретно: у меня есть два слова приветствия, что-то типа «здравствуйте» или «привет», одно слово обозначающее одобрение и одна связка – «и».

– Если бы у меня было видео, дело продвинулось значительно скорее, – посетовал я. – А если бы еще живой носитель языка!

– Видео, надеюсь, будет, на одном из снимков зафиксирован спутник связи. Считаю, что способы передачи информации у них довольно примитивны, без шифрования или с простой кодировкой. Взломать их будет несложно. Носителя при необходимости постараемся достать. Твоя задача только определить: из какой части планеты его добыть, чтобы язык соответствовал самому легкому для изучения. Работы нас всех ждёт много, а времени нам выделили всего шесть месяцев, не считая дороги.

Впервые в жизни чувствую себя взрослым. Со мною говорят как с равным, и от меня зависит очень многое. А мне только через полгода стукнет четырнадцать. Как говорил дядя: если я овладею в достаточной степени одним или несколькими языками, мне гарантировано место в следующих экспедициях. Единственный в Содружестве лингвист с практическим опытом! Что самое поразительное – нет ни одной программы по расшифровке чужих языков. А всё потому, что после Великого Путешествия остался только один общий язык. Возникли, конечно, на разных планетах диалекты, но отличия незначительные. А как создать программу если нет образца для работы? Разве что выдумать новый язык самому. Да и за многие годы люди почти уверились в том, что они одни во Вселенной. По крайней мере, среди доступных для понимания формах жизни.

– У тебя всё? – поинтересовался Кэррис. – Что еще нужно для работы? Можешь обращаться к любому из нас, если потребуется. Мы тоже кое-что соображаем.

– Спасибо, если потребуется – обращусь. Мне бы еще…, – я замялся.

– Говори, не бойся.

– Понимаете, я возможно недостаточно хорошо соображаю, но курс лингвистики не даёт никаких знаний по переводу других языков. А вот криптология мне помогла определить часть слов. Но в базе данных Хайса только ознакомительная версия. Если бы прислали полный курс криптологии и еще какие найдутся материалы по дешифровке.

– А парень дело говорит, – согласился Мьюри. – Мне тоже кажется, что шифровальщик скорее справится с чужим языком, чем языковед. Чужой язык по сути и есть шифровка. Рамирри мог бы ему помочь.

Рамирри – это наш связист. Точнее радиомеханик, связист, программист, кибернетик и всё прочее, связанное со связью.

– А раньше ты не мог об этом сказать? – Кэррис нахмурился. – Если до перехода прислать материалы не успеют, то потом мы будем ждать их месяц! А у Рамирри своих обязанностей выше крыши.

Я виновато пожал плечами. Просто я боялся, что надо мной посмеются. Учёные сказали: языками должны заниматься лингвисты, а какой-то мальчишка утверждает обратное. Половину курса я освоил, это нетрудно. В шесть лет каждому вживляется специальный чип, усиливающий память. Не нужно ничего зубрить, если прочитал один раз, то уже не забудешь. Мозг так и остался слабым местом человека, если остальные органы научились заменять все, то с мозгом так не получилось. Сделать искусственный мозг сделали, а перенести информацию со старогопока невозможно. То есть с новым мозгом человек становится взрослым младенцем. Зато научились подключать к человеку устройства, дающие специальные возможности. Я мог бы за месяц изучить и весь курс, но интерес упал. Не поможет он в освоении языков. Или я чего-то не понимаю.

После совещания собираюсь отправиться к себе в каюту. Меня тормозит Биррия:

– Джанги, ты меня совсем забыл! Почему не заходишь? Кстати, ты не прошел ежемесячный осмотр.

– Да? Хорошо, давай сейчас пройду.

На самом деле только говорится осмотр, а вся процедура состоит в том, что считываются данные о состоянии организма. Медицинский чип вживляется в двухлетнем возрасте и с тех пор каждый месяц с него снимают показания. Дома, в школе, на работе. А если внезапно подцепишь какую болячку, то место, где он находится (чуть выше пупка), начинает жутко чесаться. Волей-неволей идёшь проверяться. Зато болеют у нас крайне редко и умирают в основном от истощения мозга лет в 200–250.

– У тебя упал гемоглобин, – озабоченно сообщает Бирри. – И давление пониженное – 90 на 50.

– А нужно какое?

– Норма 100 на 60. Так что будешь питаться и тренироваться под моим контролем. Иначе не доживешь до контакта с нашими дальними родственниками.

– Тренироваться? – по поводу питания вопросов не возникло, я всеядный.

– Да. Хилый ты слишком, разве таким должен быть курсант-разведчик? К тому же, у тебя есть возможность быстро подрасти, пока низкая гравитация. Вот я тебе и буду давать упражнения для роста мышц и костей. Плюс витаминные коктейли, кальций, магний, когда вернешься, отец тебя не узнает.

– Я ему не нужен, от меня только проблемы, – закусил я губу.

– Ты вернешься совсем другим, героем, первым вступившим в контакт с другой цивилизацией. Пусть даже у нас с ними общие корни. Короче, через час в спортуголке.

Бирии было скучно, такой вывод я сделал. Пока нет работы, решила заняться мной, а как только доберемся до места, нам всем станет не до спорта. Однако она взялась за меня всерьёз. И если с питанием меня всё устраивало: коктейли вкусные, а инъекции микроэлементов действительно улучшили моё самочувствие. То вот тренировки…, уже на следующий день с трудом поднялся с койки. Болело всё! Но показать свою слабость девушке я не мог. Стиснув зубы, делал бесчисленное количество повторов на тренажерах, висел на турнике с грузом на ногах, наматывал километры на беговой дорожке. А через три дня меня вызвал капитан:

– Прислали то, что ты просил, надеюсь, мы не зря задержали гиперпереход больше чем на сутки. Учти: никаких поблажек на возраст для тебя не будет. Как только мы получим доступ к их информационной сети, ты должен будешь сделать перевод хотя бы одного языка в течение двух недель!

Вид у капитана довольно хмурый. Несмотря на то, что его я уже не боюсь, страх присутствует. Страх не справиться с возложенной на меня задачей. Всего две недели! Используя только свой мозг! Никто не изучает всё, что нужно для профессии. Медики, пилоты, учителя и многие другие пользуются специальным оборудованием и программами. Их обучают только пользоваться этим оборудованием, а умные машины делают всё за них. А за меня некому сделать, наоборот – я должен написать программу переводчик. Точнее саму программу напишет Хайс, но вносить данные в неё я должен из своей головы. А это не менее десяти тысяч слов и словосочетаний! Пока же я знаю только восемь!

Как только вернулся в свою каюту и приступил к изучению присланного материала, по корабельной связи объявили: