Вадим Смольский - Звёздный капитан

Земное Содружество билось в предсмертных конвульсиях. Словно раненый зверь, оно металось из стороны в сторону, не зная, как ему быть, и не понимая очевидного: это конец.

Государство, просуществовавшее без малого два века, объединившее под собой разрозненные нации Земли и выведшее их в бескрайние просторы космоса, умирало из-за накопившихся внутренних проблем.

Трибунал, который должен был стать очередной расправой над неугодным капитаном, стал причиной революции. Она вспыхнула внезапно, без предупреждения и повсеместно. Люди словно пробудились после долгого сна и увидели, что вокруг совсем не райская утопия, а упадок и стагнация, что Земля из прародины превратилась в угнетательницу, пирующую во время чумы.

Власть Земного Содружества оказалась иллюзорной. С Земли один за одним рассылались приказы: «расстрелять!», «разогнать!», «распустить!», но никто их не слушал даже в самой Солнечной системе. Раньше Лунные верфи считались залогом того, что любое восстание окажется провальным. В случае их уничтожения или повреждения ушли бы десятилетия на восстановление. Земляне видели в этом своеобразного заложника, который гарантировал им неуязвимость.

Можно представить их шок, когда адмирал Вильнёв внезапным манёвром, без каких-либо предупреждений или ультиматумов, просто захватил верфи без единого выстрела. Мыльный пузырь, называвшийся «Земным Содружеством», лопнул.

Разумеется, последовал хаос. Старое правительство сбежало, не желая отвечать за свои действия, новое только начинало оформляться. В ходе многочисленных споров, подчас перераставших в драки решено было организовать Всечеловеческий парламент, куда бы вошли представители всех планет, теперь уже на равных правах. Родившее государство окрестили Человеческим Содружеством.

На Земле же вакуум власти заполнили противники старого режима — левые. Вопреки прогнозам, красные сразу же признали новое государство и достаточно смиренно попросились в его состав.

Так человечество встретило 2211 год новейшей истории.

Комментарий к Интерлюдия: последние дни Земного Содружества

2311 г. планета Эдем

Новый год я, в отличие от многих, встретил в достаточно спокойной атмосфере. На фоне происходивших событий капитан-без-корабля был абсолютно никому не интересен. Повсюду проходили какие-то митинги, публичные собрания, манифестации. Какая-то странная эйфория овладела людьми, которые внезапно поверили, что теперь смогут управлять своей судьбой. Некоторые так увлеклись, что полицейские патрули усилили местным гарнизоном.

Мне, как абсолютному цинику, было очевидно, что произошедшие события в жизни простого гражданина изменят мало. Земля останется закрытой планетой, война никуда не делась и людей будут выхватывать из жизни. Для того, чтобы реально оценить результат революции нужно, чтобы прошли годы, которые и покажут, сумело ли человечество выйти из стагнации.

Поэтому я спокойно ожидал нового назначения, иногда с интересом читая заголовок очередной новости, где упоминалось моё имя. По неведомой ни одному разумному существу логике, журналисты искренне считали, что капитан Чейдвик и всё с ним произошедшее — это хитрый план адмирала Вильнёва.

На время «отпуска» меня приютил старый знакомый — Николас Фоэлтон. У него была небольшая квартирка недалеко от здания адмиралтейства. Производила она весьма унылое впечатление и обладала какой-то тяжёлой, серой атмосферой. Мне порой казалось, что эти безжизненные стены мешают мне дышать, а Николас этого словно не замечал.

Мы вместе учились, а затем даже служили лейтенантами у капитана Карамзина. Ник всегда был довольно чудным человеком, по крайней мере, по моим меркам. Он легко загорался идеями, сломя голову бросался на что-то новое, и так же легко остывал. Служба не стала исключением — он получил капитанское звание, покрасовался в новой форме пару часов, а несколько дней спустя подал в отставку.

— Надоело, — сказал он мне тогда, пожимая плечами, искреннее не понимая моего негодования.

Ник не был каким-то глупым, напротив, учился он всегда лучше меня. Там, где мне приходилось старательно зазубривать учебники, он действовал интуитивно и всегда приходил к успеху. Но успех этот не значил для него ровным счётом ничего.

За свою жизнь Николас успел побывать художником, скульптором, актёром, ведущим, капитаном, музыкантом, но ничего из этого так и не смогло его по-настоящему увлечь.

Последний раз мы виделись с Ником, почти год назад — незадолго до моего назначения на «Небулу». Изменился он мало: такой же весёлый, улыбчивый, яркий, но с глазами глубоко несчастного человека. Ник достаточно откровенно признался, что у него сейчас «творческий кризис» поэтому он вроде как не знает, чем заняться. Выражалось это, в основном, в неконтролируемом алкоголизме.

Пронаблюдав за этим несколько недель, я твёрдо решил, что моего друга пора спасать. План родился практически сразу, поэтому, когда пришло назначение на новый корабль, я уже знал, что нужно делать.

***

Началось всё с того, что меня вызвали в адмиралтейство. Царивший там хаос иначе как полным бардаком назвать было сложно — по зданию толпами носились служащие, дергая и без того замученных начальников, которые ничего не знали. Повсюду шлялись какие-то абсолютно посторонние люди, сующие свой длинный нос туда, куда не просили, и на фоне всего этого капитан Чейдвик — потерянный и растерянный.

Выручила меня одна из секретарш. В отличие от других она со вздохом посоветовала идти сразу к лорду-адмиралу. Это было мягко говоря наглостью, но наглостью разумной, в отличие от бесконечного блуждания по бюрократическому лабиринту.

Наскоро приведя себя в порядок, я подошёл к внушительной двери с золочёной табличкой, гласившей «лорд-адмирал». Место, где должно было располагаться имя-фамилия пустовало. Несколько растерянно я постучался.

Ждать какой-то реакции пришлось достаточно долго. Наконец, интерком сообщил:

— Войдите.

Кабинет явно недавно сменил своего владельца, из-за чего по большей части представлял из себя нагромождение как попало расставленных коробок. Из интерьера присутствовал внушительных размеров стол да тройка кресел. Одно из них занимал, к моему огромнейшему удивлению, Эркюль Вильнёв.

Выглядел он уставшим и ещё более болезненным, чем обычно. Тем не менее, заметив моё удивлённое лицо, он очень самодовольно воскликнул:

— Ха! Вы, Чейдвик, за сегодня уже десятый, кто заходит именно с таким выражением лица! Приятно думать, что такая старая развалина как я может ещё удивлять!