Вадим Смольский - Звёздный капитан

— Мне нужно прибыть с отчётом к Вильнёву, он сейчас на Эдеме, а затем, наверное, вернусь сюда, — сообщил я девушке. — Думаю, это будет где-то через неделю-полторы.

Джанет мрачно усмехнулась и заметила:

— Ты ― военный, тебя просто назначат куда-то. Не живи иллюзиями, Генри… но я буду рада, если ты всё-таки прилетишь.

Неожиданно нас прервали:

— Так вот он каков! — громко произнёс кто-то, только что появившийся из прибывшего лайнера.

Это был высокий, статный мужчина, с яркими голубыми глазами, высокими скулами, тёмными волосами, собранными в хвост. Об этом человеке до сих пор мне приходилось только слышать, но лично встречать главу семейства Османовых, Николая, пришлось впервые.

Его появление явно стало неожиданностью даже для слуг, поэтому те замерли, не зная, что им делать.

Отец Романа и дядя Джанет одет был явно скромнее, чем полагалось человеку его статуса. Какое-то подобие военной формы, скрещенной с обычным деловым костюмом, но без знаков отличия и из куда более качественной ткани. Была ли в этом какая-то издёвка или просто желание соответствовать обстановке ― загадка, хотя на мой взгляд всё же первое.

— Тот самый капитан Чейдвик! — протягивая мне руку, воскликнул Николай.

Его рукопожатие было крепким, хотя он и сделал вид, что я слишком сильно сжал его ладонь.

— В вас чувствуется военный, — шутливо встряхивая рукой, громко сказал он, вызывая бурю смеха от слуг.

Мне такая игра на публику откровенно не нравилась, но и ссориться из-за такой мелочи было странно, поэтому, подыгрывая, я ответил:

— Извините, это всё суровая служба.

Все ещё раз посмеялись, а Николай хлопнул меня по плечу и заявил:

— Вы, капитан, вернули мне сына и племянницу! Такое заслуживает хорошей награды! Загляните ко мне, когда будет пара свободных деньков — обсудим детали, а сейчас, к вашему сожалению, я намерен похитить свою прекрасную родственницу. Дома её уже заждались!

Он сделал жест, и слуги принялись деловито погружаться на лайнер. В их потоке понуро ушла и Джанет, бросив на прощание взгляд и одними губами прошептав: «до встречи».

Глава Османовых дождался, пока в помещении останемся мы вдвоём, и куда более спокойно сказал:

— Не обижайтесь, моя жизнь такова, что регулярно приходится играть на публику. Моё приглашение, как и обещание награды — всё это в силе. Моя семья умеет быть благодарной, как никто другой.

Ещё раз пожав мне руку, он удалился в лайнер. Оставив меня в одиночестве, как в буквальном смысле, так и фигурально.

***

Изначально на Эдем я хотел оправиться в компании своих офицеров, а ещё лучше со всей остальной командой, но обстоятельства сложились иначе. Экипаж «Своенравного» придержали из-за какой-то бюрократии, а меня наоборот специальным приказом выдернули и усадили на транспортное судно, которому было по пути. Его капитан стал для меня источником новостей о некоторых событиях, которые по флотской системе новостей не распространялись, а к интернету доступ был весьма ограничен.

Вильнёв собирался провозгласить себя лордом-протектором человечества и таким образом окончательно зафиксировать свой статус. Такой шаг уже одобрила Директория, которая управляла государством, и большинство планетарных губернаторов. В стороне остались правительства Земли и Венеры, которые на новую власть смотрели без какой-либо любви. У них было полное право на самоуправление, и они им в полной мере пользовались, дистанцировавшись от бывших колоний.

Их можно было понять, с тех пор, как пало Земное Содружество минуло совсем немного времени, и те времена ещё не успели забыться. Просто кто-то, например, земляне и жители Эдема помнили эти периоды едва ли не диаметрально противоположным образом. Из этого противоречия и росли ноги у практически всеобъемлющей популярности Вильнёва в бывших колониях, и ненависти к нему же в старой метрополии.

Стоило властям на Земле заявить об их поддержке Директории, решение, скорее, вынужденное, чем подхалимское ― как эту власть просто смели в ходе протестов. Пришедшие им на замену высказывались куда аккуратнее, выжидая, пока накал страстей снизится.

Другой новостью стало ситуативное перемирие с Ма’Феранцами. Те уже несколько месяцев не показывались из-за своих границ. Капитан транспорта искренне полагал, что связано это с тем, что до этого случилась небольшая битва, где моллюскам дали по носу. Правда заключалась в том, что, чем тише перед бурей, тем страшнее будет шторм.

Последнее, о чём мне поведал мой попутчик ― что на Эдеме самая холодная зима за последние три десятка лет.

К сожалению, он не ошибся. Эдем встретил меня такими морозами, что захотелось вернуться на Рур. Планету накрыла снежная пелена, укутав практически полностью в снег северное её полушарие. Южное же в это время заливало дождями. Утверждали, что это особенность орбиты планеты, и мир рано или поздно ждёт судьба Тантала, который полностью жил в биокуполах.

***

Вильнёв пожелал меня принять сразу же, как я ступил на поверхность планеты. Меня уже ждал транспорт и пара вежливых, но очень настойчивых сопровождавших.

Что удивительно, путь наш лежал всё ещё в адмиралтейство. Похоже, новому правителю человечества было это здание по душе, если он не перебрался во что-то посолиднее. Хотя, куда более вероятно, Вильнёв просто не хотел давать оппозиции повод для лишних разговоров.

О том, что далеко не все согласны с предстоящим, явственно говорил город внизу. Хоть мы и летели достаточно высоко над ним, даже отсюда было прекрасно видно, что планетарная столица охвачена беспорядками.

Тем не менее, никакой системы в происходившем не прослеживалось. Это была «пена», на которую я вдоволь насмотрелся на Руре ― люди вышли только для того, чтобы выразить своё несогласие. У них не было лидеров, не было чёткой программы, даже требования разнились. Для того, чтобы разобраться с ними Вильнёву просто нужно было ничего не делать ― постепенно протест пожрёт сам себя. И, судя по кордонам полиции, которые изолировали от толпы некоторые городские кварталы, он это очень хорошо понимал.

Небольшая площадь перед адмиралтейством была усыпана мусором ― протесты начались здесь, но были оттеснены из правительственного квартала. Там же, на небольшом самодельном помосте проповедовал какой-то человек.

«Вот они — последствия» ― подумал я, глядя на небольшую кучку людей, которые слушали агитацию человекоцентристов.

Это были первые, пока неуверенные ростки новой религии. Пройдёт всего пара лет, и такие же проповеди будут слушать миллиарды по всему Содружеству, а Великий Пророк обретёт невероятное политическое влияние.

Само здание адмиралтейства ничем не показывало, что в городе неспокойно. Как и всегда, тут было многолюдно и душно. Кондиционеры работали на полную, но ситуацию улучшить не могли, скорее, делали хуже: в здании было откровенно сыро.