Брайан Олдисс - Беспосадочный полет

Как волна радара, отразившись от какого-то предмета, возвращается к своему источнику, так биение сердца Роя Комплейна, казалось, заполнило все окружающее пространство. Он стоял в дверях своего жилища, вслушиваясь в гневные удары пульса в висках.

– Ну, уходи, давай, если ты вообще собираешься уходить, ну! Ты же мне сказал, что уходишь!

Сварливый голос Гвенны за спиной ускорил его решение. Издав приглушенный вопль, он не поворачиваясь захлопнул дверь и до боли начал тереть руки, чтобы успокоиться. Именно так и выглядела его жизнь с Гвенной: сперва ругань без всякого повода, а потом эти бешеные, изматывающие как болезнь, вспышки гнева. И что хуже всего, это не был обычный чистый гнев, а какое-то омерзительное липкое чувство, которое даже при наивысшем накале не могло заглушить сознание того, что вскоре он вновь окажется здесь, унижаясь и прося прощение. Что поделаешь… Комплейн не мог обойтись без нее…

В эту раннюю пору неподалеку шаталось еще несколько мужчин. Время работы для них еще не настало. Группа, сидевшая на полу, играла в «скачки вверх». Комплейн подошел к ним и, не вытаскивая рук из карманов, хмуро наблюдал поверх голов за ходом игры. Поле игры было начерчено прямо на полу и представляло собой квадрат со сторонами, равными двойной длине мужского предплечья. На поле в беспорядке были разбросаны кости и фишки. Один из игравших наклонился и переместил свои фишки.

– Охват на пять позиций, – заявил он с безжалостным триумфом.

Потом он поднял голову и заговорчески подмигнул Комплейну.

Комплейн безразлично отвернулся. Долгое время его интерес к этой игре был чуть ли не болезненным. Он играл в нее без конца, пока его молодые ноги не начали отказывать от длительного сидения на корточках, а утомленные глаза не перестали различать серебряные фишки. И для прочих, честно говоря, почти для всех людей племени Грина в этой игре таилось некоторое колдовство: она давала им ощущение простора и силы, а также эмоции, которых была полностью лишена их обычная жизнь. Но к этому времени чары полностью распались, и Комплейн был полностью свободен от них, хотя наверняка было бы здорово вновь отыскать что-нибудь такое, что так же захватило бы его.

В унылой задумчивости он побрел вперед, почти не обращая внимания на расположенные с обеих сторон двери, но зато быстро вскидывая глаза на проходящих, словно в ожидании какого-то сигнала. Неожиданно он заметил спешащего в сторону Баррикад Вэнтеджа, инстинктивно прикрывающего свою левую сторону лица от людских глаз. Вэнтедж никогда не принимал участия в общих развлечениях, он не выносил, когда вокруг были люди.

Почему Совет пожалел его, когда тот был еще младенцем? В племени Грина появлялось на свет много уродливых детей, и их ждало только одно: нож. Раньше дети звали Вэнтеджа «Рваной Губой» и всячески издевались над ним, но теперь, когда он вырос в сильного и агрессивного мужчину, их отношение к нему стало более сдержанным, а издевки – более завуалированными.

Не отдавая себе отчета в том, что его ленивая прогулка приобрела смысл, Комплейн тоже направился в сторону Баррикад, присматриваясь к Вэнтеджу. На этом участке располагались самые удобные помещения, отведенные для нужд Совета. Дверь одного из них внезапно распахнулась, и показался сам лейтенант Грин в окружении двух офицеров.

Хотя Грин был человеком весьма преклонного возраста, но его раздражительность и нервная походка еще носили следы юношеского темперамента. Рядом с ним задумчиво вышагивали офицеры Патч и Циллак с четко выступающими парализаторами, заткнутыми за пояс.

К великой радости Комплейна Вэнтедж, испуганный этим неожиданным появлением, ударился в панику, отдал честь вождю.

Это был жалкий жест – голова приложена к руке, а не наоборот, – на который Циллак ответил вымученной улыбкой. Подобострастие было необязательным принципом, хотя на словах никто не смел в этом признаться.

Когда Комплейн должен был пройти мимо них, то поступил согласно общему обычаю – отвернулся и стал смотреть в другую сторону. Никто не имел права думать, что он, охотник, кого-либо хуже. Ведь было же сказано: «Ни один человек не хуже другого, если только он сам не испытывает потребность оказать другому уважение».

В значительно лучшем настроении он догнал Вэнтеджа и положил ему руку на левое плечо. Вэнтедж повернулся и приставил к его животу короткий заостренный стержень. Движения его были как всегда крайне экономными, он вел себя как человек, со всех сторон окруженный неожиданными опасностями. Острие стержня ткнулось как раз в область пупка Комплейна.

– Успокойся, красавчик. Всегда так друзей приветствуешь? – спросил Комплейн.

Он отстранил оружие.

– Я думал… Пространства, охотник… Почему ты бездельничаешь? – сказал Вэнтедж, отводя глаза.

– Потому что иду в сторону Баррикад с тобой за компанию. Кроме того, кастрюли мои полны, а налоги уплачены. У меня лично нет недостатка в мясе.

Они шли в молчании. Комплейн пытался оказаться по левую сторону Вэнтеджа, но тот не допускал этого. Комплейн был осторожен, он не хотел излишне раздражать Вэнтеджа, чтобы тот на него не бросился.

Драки и смерть были обычными явлениями в кабинах – они служили естественным противовесом высокому уровню рождаемости, и все же никто не станет умирать с охотой ради поддержания равновесия.

Вблизи Баррикад было людно, и Вэнтедж отошел в сторону, чтото бормоча насчет порядка, который он еще наведет. Он шел прямо к стене, выпрямившись, с достоинством, полным горечи.

Главная баррикада представляла собой деревянную преграду, полностью блокирующую коридор. Ее постоянно охраняли двое стражников. В этом месте кончались Кабины и начинался лабиринт переплетенных водорослей. Сама баррикада являлась временной преградой, потому что место, в котором ее возводили, непрерывно менялось.

Племя Грина носило кочевой характер: неумение получать достаточный урожай и нехватка мяса вынуждали его к частой перемене мест. Оно заключалось в передвижении вперед передовой баррикады и подтягивании задней. Чтото такое и происходило как раз в эту минуту. Переплетение водорослей атаковали и уничтожали впереди, но позволяли им спокойно расти позади; таким образом, племя медленно вгрызалось в бесконечные коридоры словно червь в гнилое болото. За баррикадой работали мужчины, которые с такой яростью рубили длинные плети, что съедобный мозг брызгал из-под лезвий. Эти плети потом бережно собирались, чтобы сохранить как можно большее количество сока. Сухие стебли, разделенные на части, после этого применялись для разных целей. Впереди всех прямо перед размахиваемыми остриями происходил сбор других частей молодых побегов, как особых приправ, семян для самого разного потребления: как пищи, пуговиц, сыпучего груза для местных вариаций тамбурина, фишек для игры «скачки вверх» и, наконец, игрушек для детей (плоды, к счастью, были слишком крупными, чтобы поместиться в ненасытных детских ртах).